Арифметика
Так, кто же мы? Нули и единицы.
И в своей массе мы, увы, нули,
А единицы царствуют в столице
От наших нулевых проблем вдали.
Но кто они без нас? Никто они!
Им плохо без нулей, как и без власти.
Чем больше нас, тем радостнее дни
У единиц. И в этом всё их счастье.
Признаемся, и мы без единиц
Не значим ничего, хотя нас много
Им, значит, править. Нам же падать ниц
Такая арифметика у Бога
Наша память коротка
Чёрный ворон в небе белом
На полях кровавый снег
И душа кружит над телом
Это всё двадцатый век.
Это всё в забытом прошлом.
Лишь могильные кресты,
Те, что снегом припорошены,
Вне привычной суеты,
Помнят всех из тех, убитых.
Наша ж память коротка
Жаль, конечно, тех, забытых.
Хорошо, что нет пока
Новых здесь крестов. Солдатских.
Что не будет их не факт,
Ведь в беспамятстве признаться
До сих пор нам всем никак
В небе белом чёрный ворон.
Снег кровавый. Дождь из слёз.
Смерть вернётся. Но как скоро?
Только в этом весь вопрос
На склоне лет
Опять страдать и в мыслях изводиться
С самим собой на склоне многих лет
О том что, что могло, смогло не сбыться,
И радости, как не было, и нет
Её не оказалась снова рядом,
Той, мной самим, придуманной давно,
Жизнь без неё сложилась так нескладно,
Но мне уже похоже всё равно
Теперь я не борюсь с забытым прошлым,
Я только созерцаю у окна
В своей коморке, в домике заброшенном,
Как меж берёзок прячется луна
Под лунным светом иней серебрится,
И явно что-то стало холодать,
Пора залезть на печь. Но вновь не спится.
Луна. Мороз. И ночь, чтобы страдать
Обстоятельства
Порой в своей души порывах
Нам и подумать не досуг,
Что что то с нами не то было,
Что стали мы не теми вдруг.
Какими мы себе желали
Стать в жизни взрослой, но, увы,
Теперь исправимся едва ли.
И мы сегодня таковы
Какими сделали нас годы
И обстоятельства. Они
Сильнее нас. Сильней природы,
А не минувшей жизни дни.
Назвать их можно как угодно
Они указывают путь
И лишь они решать свободны
Куда идти. Куда-нибудь
Октябрь 100
Прошедший юбилей уже забыт
И тихо, без фанфар, он канул в лету
Без покаянных слов. Зато обид,
Зато вопросов много. Но ответов
Как не было, так и сегодня нет.
И ничему нас жизнь не научила,
Сменился только герб и флага цвет,
А в остальном всё тоже получилось
Чиновники, такие, как тогда,
И, как-тогда, всё так же воровали,
Тогда была беда, сейчас беда
Тогда за что мы жизни отдавали
В далёком том, в том хмуром октябре?
Но нет ответа также, как в начале
Тех славных дел. Сидим в своей норе
В безденежье, безмолвии, печали
Дежавю
Смотрю кино. Февраль. Петроград.
Но, странно, почему он мне знаком?
И почему же я ему не рад?
Наоборот мне грустно вдруг. О ком?
Не помню я не лиц, и не имён,
Одни дома, знакомые до боли,
Да красный цвет плакатов и знамён
И лозунги о мире и о воле
Но этот город для меня чужой,
Я, точно, в нём ещё не разу не был,
И потому он странный и большой,
Большой, как мир, под серым грустным небом
Совсем не мой. А, может быть, и мой
Когда-то был. Быть может, в жизни прошлой
И взрослым я по улицам зимой
Шёл вместе с кем-то к Зимнему на площадь
И в октябре опять тот Зимний брал,
Как на экране в сериальной сказке.
Но я хотя бы никому не врал,
Как нынче врут о тех, пришедших к власти,
И вешают и вешают «лапшу»
На уши нам, сегодняшним незнайкам,
А я смотрю, но верить не спешу,
Ведь я там был! скажу вам без утайки
Свершилось!
Свершилось! Ни салюта, ни парада,
Ни толп у входа в вечность мавзолей
И юбилей империи распада
Для нас давно теперь не юбилей.
Быть может, так и лучше всем и проще,
Ведь, каяться не надо за грехи.
Осталась Красной только эта площадь,
Остались Маяковского стихи.
И те уже давным-давно не в моде
Теперь у нас опять капитализм
И думают совсем не о народе,
И в паспортах уж места нет для виз.
А Родина была и есть уродина,
Страна скопцов и лохов. Даже Бог
Святой и непорочный по природе
В икону власти превратиться смог.
Свершилось всё, чего мы так хотели,
Но только получилось, как всегда.
И, видимо, мы что-то проглядели,
А, может быть, свернули не туда
Сны
Свершилось!
Свершилось! Ни салюта, ни парада,
Ни толп у входа в вечность мавзолей
И юбилей империи распада
Для нас давно теперь не юбилей.
Быть может, так и лучше всем и проще,
Ведь, каяться не надо за грехи.
Осталась Красной только эта площадь,
Остались Маяковского стихи.
И те уже давным-давно не в моде
Теперь у нас опять капитализм
И думают совсем не о народе,
И в паспортах уж места нет для виз.
А Родина была и есть уродина,
Страна скопцов и лохов. Даже Бог
Святой и непорочный по природе
В икону власти превратиться смог.
Свершилось всё, чего мы так хотели,
Но только получилось, как всегда.
И, видимо, мы что-то проглядели,
А, может быть, свернули не туда
Сны
Мне революция давно уже не снится
Видать, я сам изрядно постарел.
Не снится мне ни Дон и ни станица,
Ни как меня водили на расстрел.
Всё это в прошлом. Даже мои сны.
И совесть успокоилась не даром
Я просто гражданин своей страны,
Ни красный и ни белый. Просто старый.
И сны мои сегодня не опасны
Ни мне, ни тем, кто следует за мной.
Вчера я белым был, сегодня красный,
Лишь только в снах. Но сон очередной
Ко мне сегодня так и не явился
И сразу же в историю ушёл.
Быть может, я теперь другому снился,
И час его сражаться в нём пришёл
Как дожить бы до утра
Разухабилась дорога
Не проехать, не пройти
Ни до дома, ни до Бога,
Где б пристанище найти?
Как бы ночку продержаться?
Как дожить бы до утра?
Можно, если постараться
Ночь, как чёрная дыра.
Ни луны, ни звёзд не видно,
Только слышен волчий вой.
Помирать вот так обидно
И кричу я им: я свой!
Тем кричу, за перелеском,
А в ответ лишь тишина
А ведь ждут меня с оркестром.
Был герой. Теперь хана
Видно, мне пришла сегодня,
Видно, нынче не герой
Тут и солнце встало вроде
За знакомою горой.
Ни волков кругом, ни бесов,
За дорогой отчий дом.
Иногда кричать полезно,
Страх припрятав на потом
Такая вот страна
Мороз нежданный к нам нагрянул
Всё в нашей жизни, как всегда.
У нас же вновь неделя пьянок
И нам мороз тот ерунда.
И не такое пережили
И мёрзли, но пока живём.
Мы это право заслужили,
Не потому, что много пьём.
Своё мы Родине отдали,
Себя сполна и до конца,
Но нет ни денег, ни медалей,
И пусть давно сошли с лица.
И пусть теперь бомжами стали,
Мы Родину свою простим,
Хотя мы жить в ней так устали,
Но ничего мы не хотим
От тех, кто много обещает,
Но слов не держит никогда.
Пусть Бог им всё теперь прощает,
И он простит их, как всегда.
А нас на Родине не вспомнит
Никто. Такая вот страна
Бомжи они по жизни скромные,
Но вряд ли это их вина
Разводящие
Эпоха разводящих наступила
Теперь разводят, как мосты, людей.
Страна разводов и страна распила,
Чинуш-воров и нищенок-блядей.
Разводят нас на всём: на обещаниях
Красивой жизни. А дают гроши,
Потом пинок под зад и на прощание
Большой совет: ты правды не ищи.
Себе дороже будет. Ну, а правда,
Она у разводящих, как всегда,
Да и тебе проблемы вряд ли надо
Проблем не надо. В этом и беда.
К Элизе
Играет девочка Шопена,
Элизой девочку зовут,
И льётся музыка со сцены
И годы снова оживут
В тех звуках сказочных. И память
Вернёт меня в мои года
И сердце вновь охватит пламя
И вновь вернёт меня туда,
В тот мир, где девочку я встретил,
И пусть её зовут не так,
И тот единственный наш вечер
Теперь остался лишь в мечтах.
Мне эта музыка напомнит,
Что звали девочку Элен.
Она меня вдруг тоже вспомнит,
Хоть я, к несчастью, не Шопен
Полонез Огинского
Звучит из окон полонез
Тоска по Родине сжигает
Осталось времени в обрез
И смерть вне Родины пугает
Париж, Париж, будь проклят ты,
И все парижские красоты,
И все о Родине мечты,
И мы в Париже патриоты
Покинуть Родину легко,
А возвратиться очень страшно-
Россия слишком далеко,
Хотя она и в сердце нашем
Но примет ли она назад,
Предавших Родину однажды?
Не зря ж в народе говорят,
Что в реку не заходят дважды
А жизнь такая же река
И годы воды в ней уплыли,
Осталась только лишь тоска
И Русь, в которой нас забыли