Но ведь это не профессия.
С профессией я определюсь.
Папа покачал головой и тяжело вздохнул.
Ты уже взрослая, доча. Сама вправе делать выбор.
Как она поняла, вопрос с институтом решился без трагедии
Понежиться утром в постели ей не пришлось. Папа с растерянным видом заглянул в ее комнату и сказал:
К тебе пришли.
Кто?
Одевайся скорее, только и произнес он.
Она, конечно, слегка намакияжилась. В зале ее ждал пожилой дядька, сухой, как постаревшая яблоня, и уверенный в себе, слово переросток в классе. Голос у него был тихий и ласковый, будто у лисы, повстречавшей колобка.
Папаша, сказал Лис, оставьте нас на несколько минут.
Бросив на дочь встревоженный взгляд, отец вышел на кухню.
Скажите, обратился Лис к Юльке, с кем вы вчера уехали после стрелковых соревнований?
Ей потребовалось время, чтобы сообразить, что к чему.
Я не знаю, по какому праву и на каком основании вы меня допрашиваете, произнесла она как можно официальнее. Может быть, представитесь?
Следователь прокуратуры и пробормотал фамилию, которую Юлька не разобрала.
Хотелось бы посмотреть на ваши документы.
Не слишком ли ты умничаешь, девочка?
Девочкой ее называл дед Рамиль. Но у тренера это звучало по-другому, как-то по-доброму. А тут с издевкой. С невинным видом она отпарировала:
Во-первых, прошу на «вы». Во-вторых, поступаю на факультет журналистики и умничаю потому, что очень любопытно испытать на себе, как нарушаются права человека.
Похоже, морщинистый следователь слегка опешил. Достал красную книжицу и покрутил перед ее носом. Она вежливо сказала:
Извините, не могу разобрать вашу фамилию.
Он притормозил книжицу, и она прочитала: «Какашин Арнольд Ермилович, следователь межрайонной прокуратуры».
Теперь можете задавать вопросы, господин Какашин, произнесла Юлька, сделав ударение на его фамилии.
Свой вопрос он повторил слово в слово:
С кем вы вчера уехали после стрелковых соревнований?
У нас не было вчера соревнований, ответила она. Была проверочная комиссия из управления милиции.
Хорошо. На чьей машине вы вчера уехали от дома молодежи и куда?
Был там один. Стрелял из «Марголина». Предложил подвезти меня и Валю Пинегину домой. Очень обходительный молодой человек.
Его фамилия?
Он не представился.
Обдумывайте свои ответы, прежде чем открывать рот, ласковостью в его голосе уже не пахло.
Я говорю то, что знаю.
Что он делал в тире?
Я уже сказала: стрелял из спортивного пистолета Марголина.
Где он его взял? Кто дал разрешение пользоваться тиром?
Не знаю, где взял. А насчет разрешения плати деньги в кассу и стреляй.
Куда вы поехали из Дворца молодежи?
Она уже сообразила, что голое вранье не пройдет.
Сначала завезли домой Валю. Он попросил меня показать самое красивое место в окрестностях города. Мы доехали до Курочкиной горы. Побыли там минут десять. Потом он отвез меня домой.
И вы даже не познакомились?
Почему? Познакомились.
По вашим словам, он не представился.
Вы интересовались его фамилией. А он назвал только имя: Георгий.
Чем он занимается?
Понятия не имею. Судя по машине, коммерсант.
Куда он поехал от вашего дома?
Увы, не доложился. А я не догадалась спросить его об этом
Лис Какашин явно не ожидал такого разговора. Думал, наверное, что девчонка будет лепетать от испуга. А перед ним оказалась взрослая дама с чувством собственного достоинства. Именно такой Юлька видела себя со стороны.
Извините, произнесла она, папа очень обеспокоен. Еще решит, что дочь кого-нибудь обокрала. Вы не возражаете, если я его позову?
Не возражаю, проскрипел он.
Юлька окликнула отца. Он появился сразу, будто стоял за дверью. В руках у него почему-то оказалась медная ступка, которую он прикладывал к ее синяку.
Что, доча? спросил встревожено.
Все нормально, папа. Господин Какашин, она снова произнесла его фамилию с нажимом, просит моей помощи в проведении дознания.
Родитель был в явной растерянности. Перекладывал ступку из руки в руку. На следователя взглядывал с подозрением. Юлька подумала, что папа запросто мог шарахнуть господина следователя ступкой.
Тот достал из нагрудного кармана визитку, протянул Юльке:
Мой телефон. Если встретите стрелка Георгия, дайте знать.
Он что-нибудь натворил? спросила Юлька с беспечным видом.
Правоохранительные органы напрасно не заинтересуются, многозначительно произнес он.
Закрыв за ним дверь, папа напустил на себя строгость и потребовал:
Объясни, Юля, что происходит! Кто этот сморчок?
Ну, и папа! Более ёмкой характеристики следователя Какашина трудно придумать!
Абсолютно ничего не происходит, ответила она. Позавчера после тренировки нас с Валей подвез на своей машине один спортсмен. Сначала ее, затем меня. А после этого исчез.
Это он отбил вас у хулиганов на пляже?
Он.
Не знаю, что он натворил, но человек, судя по поступкам, положительный. А правоохрана погрязла в мерзости. Если встретишь случайно вашего спасителя, не вздумай звонить этому сморчку.
Юлька подошла к отцу, уткнулась головой в грудь. Он зарылся носом в ее растрепанную после сна каштановую копну. Сказал, как в детстве:
Юленькой пахнет
Визит господина Какашина дал новый поворот мыслям. Если его ищут, значит, из гостиницы он исчез. Юлька вспомнила, что он говорил, чтобы она куда-нибудь уехала. А зачем уезжать? Особенно теперь? Она не причем, она святая. Им надо его найти пусть ищут. А увидеть Георгия ей захотелось так, что даже зачесалась. Хорошо бы с ним объединиться. Вот только захочет ли он объединяться?..
Боже! О чем она думает?.. Он ведь сказал, что им нельзя видеться. Пока нельзя. Выходит, через какое-то время можно?.. Значит, он найдет ее?..
Она одернула себя, прогоняя фантазии. И сказала себе словами мамы: «Юлия! Веди себя рационально!».
Засада
1.
Рационально она стала вести себя ровно через сутки. Под наблюдательный пункт пляж не годился, потому она отправилась по пешеходному мосту на ту сторону реки.
Когда-то они с папой частенько бродили тут по заросшим березами и соснами холмам. На опушках было полно земляники. Но ей больше по душе были грибы. И она тянула отца дальше, к небольшим моховым полянам в окружении берез. Там прятались в зелени коричневые шляпки обабков.
Обнаружив гриб, папа отворачивался от него, поводил своим курносым носом и изрекал:
Обабком пахнет.
И она начинала рыскать вокруг него, пока грибок не оказывался в лукошке. Папа сокрушенно взмахивал руками и восклицал:
Как же я не заметил такого красавца! Опять доча обогнала меня!..
Боже мой! Как же она любила эти прогулки, грибные холмы и моховые поляны! Любила всё Заречье! В те не столь уж давние времена здесь был пансионат машиностроителей, и с его территории всегда доносилась музыка. Она смолкла под лозунги демократизации общества. Завод разворовали, пансионат задохнулся от безденежья. В Заречье стали расти, как мухоморы после теплого дождя, кирпичные фазенды новых русских. А обабки и земляника с тех пор перевелись
Со склона, поросшего можжевельником, ей хорошо были видны и пляж, и лодочная станция, а самое главное кишлак. Если провести прямую линию через речку, то до него было не больше ста пятидесяти метров. Ближе к берегу, сразу за можжевеловыми кустами росли три корявых вяза. Юлька прошла к ним. И чуть не свалилась в яму. Она была глубиной чуть больше метра. И завалена сверху хворостом.
А место у вязов было идеальным для наблюдения. Одно плохо: голо кругом. Даже вётлы не растут на закованном в бетон берегу. И тут ее осенило: яма! И наблюдать можно и стрелять. Во время войны бойцы стреляли из окопов, такие кадры в каждой военном кинофильме показывают. Чем эта яма не окоп?
Она разгребла хворост, спрыгнула вниз. Очень удобная яма. Можно даже присесть на неизвестно как попавший сюда брикет силоса. А куча хвороста сверху неплохая маскировка для винтовочного ствола.
Уйти можно через холм. На той стороне старое асфальтовое шоссе. На нем запросто поймать попутку или уехать на автобусе в город в родительскую квартиру. Можно и пешком к тетке по матери в деревню Шакшу. Пожалуй, это то, что надо. В деревню, в глушь к тете Любе! Иначе как объяснять доброму папе ее ночные отлучки? А так легко схимичить: сказать тетке, что буду ночевать в городе, а сама сюда. Утром снова к ней.
При отходе, конечно, могут возникнуть сложности с транспортом. Вот бы где пригодился Георгий со своей «Маздой»! Но, увы! Ни его самого нет, ни «Мазды».
2.