Дайте вашу характеристику.
От него сильно разило вчерашним.
Я выдернул из журнала вложенный лист и подал мастеру. Кэп не спеша сложил его вчетверо и спрятал в карман.
Вам ещё рано быть начальником, презрительно сказал вершитель судеб. По трапу застучали его подкованные ботинки.
Чтоб ты провалился, зараза! тихо пожелал я вслед.
Вчерашний банкет был последним мирным днем в дубовой роще. Говорили, что мастер и старший механик не поделили красивую Элю. Кэп перестал здороваться с дедом, а тот старался не встречаться с ним в кают-компании.
Через неделю мы пришли в Находку и бросили якорь в бухте Америка. На сопках кудрявилась первая зелень, пригревало весеннее солнышко.
East or West, home is best! сказал старпом.
Что это? спросил я.
В гостях хорошо, а дома лучше!
Никто ещё не знал, какую свинью задумал подложить нам старший помощник.
При оформлении судна властями Клийман заявил, что уже неделю мается с животом и не слазит с унитаза. В то время очень опасались бацилл дизентерии, привезённых из тропического Вьетнама. Наш «Либертос» поставили на карантинную стоянку и вывесили жёлтый флаг. Клиймана забрали на берег, дабы старпом не сеял заразу среди экипажа.
Всё хорошее быстро заканчивается, а плохое тянется долго. Целую неделю мы парились на рейде, поглядывая на недосягаемый берег. Каждое утро на катере приезжали медики, ставили всех буквой «Г» и чего-то пихали в задний проход. Унизительная процедура.
Наконец, объявили, что «корабль чист» и нас поставили к причалу. После короткой стоянки в Находке, судно должно было следовать во Владивосток и начальник отпустил меня домой.
Через три дня будем во Владике, сказал Никитич, там и уйдёшь с миром
С волчьим билетом, уточнил я.
Хочешь рассмешить Бога, расскажи ему о своих планах. Утром я допивал кофе у своей будущей тёщи и плотоядно поглядывал на юную Клаву. Позвонили в дверь, явился гонец из кадров.
Абинский, за тобой прислали, сказал он. Дуй срочно в кадры!
Зачем? насторожился я, вспоминая свои прошлые грехи.
Не знаю. Там скажут.
Нищему собраться подпоясаться. Через полчаса я предстал перед инспектором в Отделе кадров.
Пять минут на сборы, сказал мне инспектор, и в Находку, на судно!
Что случилось?
Начальник рации заболел. Нужно перегнать судно во Владивосток.
Дизентерия?
Нет, там увидишь.
Я оседлал «Комету» и её подводные крылья донесли меня до Находки за два часа. «Либертос» с обвисшими концами стоял у причала. Мне он показался до боли родным.
В коридоре судна я встретил капитана.
Приехал? Хорошо, хмуро сказал он. Зайди к начальнику. Нальёшь ему водки убью!
Вконец озадаченный я постучал в каюту Орлова и, не дождавшись ответа, вошёл.
На кровати из под солдатского одеяла торчала голова египетской мумии. В дырке желтых бинтов блестел один глаз и угадывалась чёрная впадина рта.
Андрюха, сдавленным голосом просипела мумия, выпить есть? Дай, иначе умру.
Нельзя вам, Юрий Никитич. К тому же мастер обещал мне за это голову оторвать.
Ну хоть закурить дай, жалобно попросил начальник.
Я прикурил сигарету и протянул больному. Никитич выпростал из-под одеяла руку и сбитыми пальцами ухватил сигарету. Мне было искренне жаль его.
Где вас угораздило, Никитич?
На аллее
?
В Алее Мужества шёл из кабака пиджак там забыл.
Всё стало понятно. В Находке к морскому вокзалу ведет длинная тенистая аллея. Ходить по ней вечером одному и без оружия равносильно самоубийству. Лихие разбойники караулили подвыпивших моряков и частенько грабили. Там Никитича раздели и разделали под хохлому. Он лишился часов, денег и дополз до судна в одних трусах.
Жене позвони, попросил меня Никитич. Пусть приедет. И пиджак забери в кабаке. В раздевалке забыл по пьяне
Жене-то как сказать?
Скажи заболел Скажи дипломатично ну немного побили.
После обеда я посетил ресторан «Находка». Кожаный пиджак начальника мне отдали без проблем. На вокзале из автомата позвонил во Владивосток:
Вера Петровна, сказал я в трубку. Юрий Никитич просил вас приехать
Что случилось? Почему сам не звонит?
Заболел немного
Что случилось? Почему сам не звонит?
Заболел немного
Как заболел? Говорят, у вас дизентерия!
Не его побили маленько.
А-а-а! Опять надрался! Нашёл приключений на свою ж!
Что ему передать? спрашиваю.
Пусть даже не мечтает! зло ответила женщина. Никуда ехать я не собираюсь!
Длинные гудки
Я пересказал наш разговор Никитичу.
Приедет, просипел он и махнул ослабевшей рукой.
Вера Петровна приехала вечером. С собой притащила две туго набитые авоськи. Однако, войдя в каюту, обнаружила только смятую постель и клочок окровавленного бинта на подушке. Начальник исчез.
В панике женщина бросилась к капитану.
Как бы на себя руки не наложил, забеспокоился мастер. С головой у него не в порядке. Потом успокоил: Не переживайте, вы красивая женщина, найдёте себе другого
После долгих поисков начальника обнаружили в прачечной. Из-за стиральной машины торчала скрюченная забинтованная нога. Орлов был мертвецки пьян.
Поздно вечером мы двинулись из Находки во Владивосток. Я передал отходные радиограммы и даже вздремнул в кресле. В радиорубку дважды заходил Вагнер.
Спишь? спрашивал он.
Сплю, нагло отвечал я, не поворачивая головы.
Моё вахтенное время ещё не началось.
На рейде Владивостока к нам подвалил катер и из него высадилась многочисленная толпа: важные чиновники из пароходства, радостные подруги и жёны моряков, а также три партийных работника при шляпах и галстуках.
Дело в том, что на судне нашлась добрая душа и накатала «телегу» в партком пароходства о художествах капитана в течение рейса. А грехов за ним водилось немало.
Партийные товарищи представились, сухо поздоровались с капитаном и начали беседовать наедине с членами экипажа. Под интервью первыми попали женщины.
В радиорубку позвонил капитан:
Зайдите ко мне. сказал он.
Я зашёл. Мастер взял со стола лист бумаги и протянул мне. Это была моя характеристика.
Вас спасло, только то, что вы любите свою профессию, напыщенно сказал кэп.
Я не поблагодарил его и вышел не прощаясь.
Мне было известно, что спасло опального Маркони. Капитан забоялся партийных разборок. Зачем ему лишний враг? Ведь радисты знают всё о всех и больше всех.
В приподнятом настроении я шагал к проходной. Я попрощался с «Либертосом», в последний раз поговорил с аппаратурой и выключил главный рубильник. Впереди был отпуск и, если не передумает Клава, у нас будет свадьба.
Навстречу ковылял комиссар Бройко. «Это к дождю», подумал я.
Списались? Собираетесь в начальники? Рад, очень рад за вас! Одно лишь будет напутствие
?
Не будьте слишком резким, сказал Бройко и протянул мне руку.
Я пожал её.
На этом история не заканчивается. Через три дня, гуляя по Ленинской, я встретил инфицированного старпома.
Сан Саныч, радостно приветствовал я его, вы уже на свободе? А как же бациллы?
Не было никаких бацилл, Андрюха. В тот же день я сорвался во Владик и, когда комиссар приволок в партком папку с моим «Делом», ему сказали:
«Таки такого Клиймана у нас нет. Буквально вчера он уволился из ДВМП и перевёлся в АСПТР». Эффект представляешь?
Ну, вы и жулик! восхищенно сказал я. За такой финт можно простить нашу отсидку в карантине.
Классика! скромно ответил чиф.
Но и это ещё не конец истории.
После отпуска в коридорах пароходства я столкнулись со старшим механиком Садыковым. Отступать было некуда. К моему удивлению, Борис Зурабович встретил меня чуть ли ни с объятьями. Его распирало от желания поделиться с кем-нибудь своей подлянкой. После обычного: «Ты где? Вы как?», дед, заливаясь смехом, рассказал:
В тот день на рейдовом катере приехала к мастеру жена. А я-то знал, что он в это время западает с поварихой! Проводил даму до каюты, открыл дверь ключом-вездеходом и впихнул её туда.
Боже ж ты ж мой!
Ты не поверишь! Бой быков! Последний день Помпеи! Баба вылетела из каюты, как пуля! Едва не сбила меня с ног и успела вскочить на тот же катер, на котором приехала! Финита, бля, комедия!
*****
3 декабря. 1999 года. Пятница.
Движемся из Анадырьского залива к мысу Наварин.
Радиорубка просторная с круглой трубой пиллерса посередине. За него удобно цепляться во время качки. Три стола. На них два приёмника «Циклоида». Оба на издыхании. Передатчик «Бриг-2», раздёрганный донельзя. Два радара «Наяда». Один из радаров мертвый, с убитым редуктором антенны, второй видит крупное судно не далее, чем за 10 миль, а за 16 не видит хороший скалистый берег. Мой рабочий день 1618 часов.