Не знаю, как мать или педагог, Тома сказала такую мысль:
Ребенок должен купаться в любви.
На практике как это будет выглядеть?
И Тома ответила:
Если сердце ничего не подсказывает, попробуй для разнообразия воспользоваться головой.
Как мать Тома была заботлива, внимательна, слишком требовательна в пустяках и капельку бестолкова. Стало быть, нашей малышке повезло А я терпеть не мог эти ритуальные танцы вокруг истины трудно сказать, где какая рыба и почем? И пытался себя убедить, что не все так плохо в нашей семье есть то, ради чего стоит вместе жить. Или кого. Пусть сейчас тяжело, но если бы мог, с большим любопытством заглянул вперед лет так на двадцать и посмотрел, что с нами станется. Но надо прожить эти двадцать лет, чтобы увидеть, что с нами будет.
Выходные заканчивались, и снова надо было впрягаться в шестнадцатичасовой рабочий день. Теща пить не бросила с рождением внучки, как мы надеялись, но перенесла свои пьянки на Бугор к сестре Мусе. Тома не спешила ее забирать оттуда, и ее порой не было по нескольку дней. Жизнь стала сносной, а постоянное ожидание ее возвращения муторным. Я понимал, что отчаяние притаилось где-то рядом и что оно обязательно вернется не сегодня так завтра вместе с пьяной тещей, но пока на душе было просто плохо и муторно, как после пьянки.
Казалось, время обрело способность сжиматься и растягиваться был бесконечный день на заводе, и была беспокойная ночь дома. Но какой день? Что за ночь? Все будто проходило мимо меня. Тома сказала, что Настенька начала издавать осмысленные звуки как одобрения или недовольства. Это можно было считать вехой жизни.
Я был уверен, что горе вот-вот обрушится на меня, словно горный обвал. Но время шло, и горе не шло, однако ничего хорошего в этом не было, потому что отсутствие горя порождало чувство вины перед Томой. Она все силы отдает нашему ребенку, а я засыпаю с ним на руках.
С не меньшей силой подействовало осознание того, что для карьеры на АИЗе у меня не было перспектив. Как инженер, я здесь не по профилю, а для общественной работы изгой.
В конце концов, мне все же удалось справиться с собой. Лучше всего отвлекали от мрачных мыслей монологи с дочерью я рассказывал ей о житье-бытье своем на работе и дома, а она внимательно слушала. Тома увидела и набросилась на меня:
Кончай ей голову забивать! девочке давно пора спать.
Но ведь не плачет, а слушает.
Плачет и капризничает, когда ты на работу уезжаешь, а я отдуваюсь.
Переживает за меня.
Утомленный борьбой с чувством вины перед женой и страхом перед тещей, я начал фантазировать вслух, рассказывая дочери как мы весело с ней заживем, когда она научиться ходить и говорить. Я рассказывал ей о братике, который уже собрался в школу, который умеет читать и писать и не умеет выговаривать букву «р».
Вы обязательно подружитесь. Он научит тебя в свои игры играть, а ты его говорить букву «р»
Настенька ласково улыбалась и кивала головкой, соглашаясь.
Я читал ей стихи по памяти.
Вечор ты помнишь? вьюга злилась,
На синем небе мгла носилась.
А нынче посмотри в окно.
Настенька послушно поворачивала голову.
Под голубыми небесами
Великолепными коврами
Блестя на солнце, снег лежит
За окном ярилось солнце, воробьи очумело чирикали, а мальчишки дворовые вместе с девчонками рубились в футбол Прекрасные поэтические строки не находили отображения. Но дочь не унывала она из рук рвалась вон и душой была во дворе.
По выходным мы купали дочь вместе с Томой.
Болтай, болтай, не останавливайся, чтобы не заплакала потом не утешить.
И я вел речь тоном Баяна-сказителя, уложив крохотное тельце на ладонь.
Кто это у нас тут могучий такой разнагишался? А? Не ты ли славный богатырь Илья свет Иванович, что прописан в селе Карачарове сиднем на печке?
Дочь расправляла плечики и сучила ножками, стараясь вырвать у мамы из рук детское мыльце.
Ну, что ты городишь? Какой богатырь? Она же девочка!
Василиса Премудрая или Василиса Прекрасная? кто ты, девица, отзовись.
Марья Царевна наша Настенька, встревала Мария Афанасьевна, коршуном кружившая по кухне, и отбивала у меня охоту быть сказителем.
Я умолкал, дочь, не дождавшись сказки, начинала плакать, и чудесная процедура купания быстро сворачивалась.
Настенька, хочет что-нибудь вкусненького? пыталась Тома привлечь ее внимание.
Но дочь моя больше кашки и маменькиного молочка любила сказки папочки.
Хотя, конечно, немного утрирую.
На работе я себя уже чувствовал не в пример увереннее первого дня и даже ездил на каре в литейный цех, чтобы к началу второй моей смены контейнеры с заготовками стояли у токарно-копировальных станков. Мне не хватало лишь одного собственного клейма качества. За качество моих деталей ответственность на себя брал Боря Синицын. Странный какой-то цех без БТК и контролеров по качеству. Весьма непривычно после «Станкомаша». Но там оборонный заказ и заказчик. А здесь какие-то погремушки из стекла и фарфора!
Проклеймив детали и отправив контейнеры в цех стеклянных изоляторов, зашел в комнату мастеров.
Доброе утро, Анатолий, приветствовала белокурая красотка Лариса. Как вы себя сегодня чувствуете? Дома-то были?
Пожал плечами и сел за свой столик. Ни ее, ни чьи-либо еще подковырки меня давно уже не доставали.
Вы сегодня уставшим не кажетесь.
У вас есть предложения интимного плана?
Ну, а как еще с такими разговаривать?
А вы испытываете ко мне чувства?
А без чувств никак?
Мне давно хотелось расспросить кого-нибудь сведущего по теме сколько женщине нельзя заниматься сексом после родов? Месяц, два, три? Год, два года или три? Но не эту же белокурую куклу.
Никак, покачала головой Ларчик. Но если что-то почувствуете ко мне, сразу скажите: я женщина свободная ломаться не буду.
Было сказано вслух при всех мастерах в плане, скажем, не обольщения, а пикировки. Николай Иванович впрягся в диалог:
Ларочка, а соврать можно про чувства?
Вам можно, ответила Лариса, почувствовав его настроение.
Некоторое время все молчали, сидя за своими столами. Потом Монастырников спросил:
У вас, Анатолий, высшее техническое образование?
Я молча кивнул.
И черт побери! Человек с высшим техническим образованием становится к станку, вскипела Лариса. Совсем не ценит мастеров советская власть. При царском режиме зарплата у руководящего звена была будь здоров! Мы мозг производства, а нас превратили в подкрановых строполей.
Пойдите, скажите про это директору, посоветовал Николай Иванович.
Говорила, отмахнулась Лариса рукой. На профсоюзном собрании говорила и на партийном говорила, что никогда нам Америку не догнать, если мастера будут получать меньше рабочих. Все без толку! пролетариат у нас гегемон. Со временем, говорят, когда выровняется социальная структура общества, все придет в норму.
Мысли наши перекликались, и я никак не мог справиться с растущей приязнью к этой женщине.
С работы вернулся дома киль-дым. Настенька плачет на руках у мамы. Время первый час ночи.
Где тебя черти носят? сварливый, режущий слух визг тещи. Снова она недоперепила!
Мысли мои заметались от ненависти, а сам я облился холодным потом ярости.
От него же духами прет! злобно взвизгнул противный голос.
Я страдальчески поморщился не объяснять же этой карге, что после работы на станках, принял душ, и пахнет от меня шампунем.
Тома:
Переодевайся, руки мой и бери Настеньку я уже из сил выбилась, а она успокоиться не может.
Может, зубки режутся?
Рано еще.
Ты представляешь, иду на автобус, а на остановке Настенька сидит, Томе рассказываю, а сам гримасничаю, чтобы привлечь внимание дочери. Только она приумолкла, дыхание перевести, я спросил. Ты чего там, доченька, делала в двенадцатом часу ночи в чужом городе?
Она задумалась.
Будем спать или носы почешем?
Была у нас такая игра-церемония с ней. Она не потянулась значит, спать. Я стал нашагивать из комнаты в кухню коридором и обратно, покачивая дочь и напевая:
Тебе я приносил в морозный день цветы
Пожар моей любви мог растопить снега и льды.
Но в сердце у тебя был ледяной комок,
Который разогреть я все-таки не смог
Заметив, что она смежила глазки, положил дочь на нашу семейную кровать и через минуту спал рядом.
Монастырников снова меня спросил, будто забыл, какое у меня образование.
ЧПИ, ДПА, ответил я.
Я к тому, что не дело стоять за станком человеку с высшим техническим образованием, сказал он.
У меня есть разрешение администрации, буркнул я, почуяв наезд.