После окончания допросов, ресторан не возобновил свою работу, так как полицейские продолжили осматривать место преступления. Однако, сами сотрудники до следующего дня были распущены по домам. Как это и полагается в нашем быстром, динамичном обществе, совсем скоро сегодняшнее убийство перестало быть уже таким актуальным и каждый сосредоточился на своих повседневных заботах.
Оксана Довжик серьезно отнеслась к выбору торта для своего парня Олега. Она помнила, что он любит торт с кремом, но без украшений в виде розочек или других «женских» штучек. Конечно же, очень важно, чтобы торт был как можно более свежим. От поздравительной открытки она решила воздержаться, хотя находила это милым, но понимала, что Олегу эти «ми-ми-ми» не нужны. Что еще? Выпивка, конечно Оксана заметно растерялась и задумалась. Если купить он же напьется и снова будет скандал. Как же достали эти разборки, пьяные показы приемов карате и угрозы. Когда трезвый извиняется и говорит, что любит. А когда выпьет Но если не купить, то точно будет испорченный вечер: пить торт с чаем Олег не привык. Оксана живет с убеждением, что в отношениях нужно терпеть и подстраиваться под другого. Свои желания это эгоизм. Нужно думать о потребностях другого этому Оксану учила её мать. Довжик взяла с полки коньяк.
От супермаркета до дома идти десять минут, не больше. Теплый сентябрь. Время поэтов. Романы и великие герои, романтические поступки для дам сердца. Верность. Уважение. Счастье. «Хочу, чтобы сегодня все было как в самом начале, подумала Оксана. Когда я ночевала у него в общаге на матрасе, он меня целовал и я чувствовала себя наконец-то счастливой. Когда я первый раз, сама того не ожидая, заснула у него на груди. Когда мы хотели ребенка» Оксана задумчиво шла и вдруг заметила, что невзначай подбрасывает осенние листья ногами. «Как школьница.» подумала она и с грустинкой улыбнулась.
Оксана позвонила в квартиру, но никто не ответила. Еще раз также. Она дернула ручку и дверь приоткрылась она была незапертой, странно. Довжик медленно зашла внутрь и увидела пьяного, сидящего на кухне с рюмкой водки перед собой, Олега:
Ача! громко произнес Олег, который явно уже был под градусом. Мне сегодня тридцать слова давались ему сложно.
Восемь, добавила Довжик. У нее пропало всякое настроение. Возврат от мечтательного осеннего настроения к жестокой реальности вещь непростая. Она открыла коробку, достала торт и поставила перед ним на столе. Затем коньяк. Поздравляю тебя!
Олег потянулся рукой к коньяку и задел бутылку с водкой, которая упала на торт, а её содержимое полилось на шоколадную поверхность. Резкий запах стал, видимо, последней каплей для изнуренного алкоголем организма и рвотный рефлекс не застал себя ждать. Олег начал рвать прямо на торт. Что-то внутри Оксаны оборвалось, на какой-то момент ей показалось, что она это не она. Что все это картина из какого-то параллельного ужасного мира, в котором не существует любви? Она медленно вышла из квартиры, закрыла за собой дверь и ушла прочь, еще не понимая куда именно пойдет.
При выходе из «Ауди» дыхание Алисы замедлилось вот он дом матери. Ирма осторожно посмотрела, выходя из авто, на землю, чтобы не повредить новую обувь, ступая на, не облагороженную цивилизацией, деревенскую землю. Взяв на руки свою маленькую собачку Зазу, она подошла к Атаманенко:
Зайти с тобой? серьезно спросила Бера.
Подожди меня здесь Думаю я буду недолго.
Ирма понимающее кивнула и мягко погладила подругу по плечу. Алиса решительно направилась ко входной двери, которая не изменилась за последние десять лет, так и не понятно о чем сообщая: то ли о стабильности, то ли о заброшенности. Позвонив во входной звонок, она услышала тот же, не изменившийся, сигнал раздражающую, резкую, абсолютно не похожую на настоящую «трель соловья». Быстро стали слышны приближающиеся шаги матери:
Алиса! лицо матери озарила, после некоторого колебания, улыбка. Проходи! затем она заметила Ирму. Ирма пусть тоже заходит. Я как раз испекла блины. Ирма подала сигнал, что останется снаружи. Мать и Алиса вошли в дом и направились на кухню.
С клубничным вареньем? Как всегда? немного иронично спросила Атаманенко.
Ты же знаешь. Я всегда пеку блины с клубничным вареньем. И мы договорились больше это не обсуждать, по твоей же просьбе.
С клубничным вареньем? Как всегда? немного иронично спросила Атаманенко.
Ты же знаешь. Я всегда пеку блины с клубничным вареньем. И мы договорились больше это не обсуждать, по твоей же просьбе.
Прошло больше пятнадцати лет!
Но мать, казалось, не услышала эти слова и вновь, улыбнувшись, принялась хлопотать на кухне.
Мама, я беременна, в голосе Алисы смешалась гамма самых разных чувств: радость, надежда, страх и бессилие.
Ох! Я рада! Наконец-то Вы сможете завести настоящую семью с Сашей, какой хороший молодой человек! мать обняла Алису и принялась намазывать блины вареньем, на её лице была добросердечная улыбка. Вдруг в глазах появился странный блеск. Вы его будете крестить?
Алиса замялась с ответом. Внезапно мать бросила свое занятие с блинами, быстро подошла к Алисе и начала расстегивать верхние пуговицы на её блузке:
Ты носишь крестик? Где он? было понятно, что мать перестала себя контролировать. Почему ты не носишь крестик??? мать теребила Алису за воротник и дочь схватила её за руки, в попытке остановить.
Тем временем, Ирма, ожидая Алису на улице, услышала странные звуки, которые доносились из погреба. Как будто кто-то ритмично ударял железные прутья друг о друга. Любопытство девушки взяло вверх и она подошла к двери погреба, которая была заперта только на железный засов. Открыть его не составило труда и Бера заглянула внутрь. В погребе было темно, поэтому она не могла что-то разглядеть. Спускаться вниз девушка не решилась и уже было хотела захлопнуть дверь, как вдруг Заза выпрыгнула из рук и мигом, на запах еды, шмыгнула внутрь. Ирме не оставалось ничего другого, как спуститься в погреб, чтобы забрать собачку.
Подсвечивая путь айфоном, Бера спускалась по темному погребу вниз. Звуки «регулярно ударяющихся друг о друга железных прутьев» стали громкими, а их источник явно находился всего лишь двумя метрами ниже. Стало страшно и фантазия начала рисовать разные нехорошие картины. Сделав еще шаг вниз, Ирма направила подсветку от телефона перед собой и свет озарил все, что находилось в погребе. Неконтролируемый короткий всхлип ужаса издала Бера и её сердце бешено забилось. Перед ней предстало дикое зрелище: посреди погреба раскачивалось кресло-качалка, в котором сидела огромная фарфоровая кукла и застывшими глазами смотрела на девушку. Сверху был установлен какой-то железный механизм, который, по-видимому, приводил в движение кресло-качалку и издавал те самые звуки. Ирма схватила Зазу и выбежала из погреба.
Через несколько минут из дома вышла и Алиса, на которой не было лица. Девушки молча сели в машину и отправились обратно. Каждая из них решила ничего не рассказывать о случившемся, и их беседа ограничилась поверхностным диалогом.
Марк Захаров был новичком, как в ресторанной сфере в целом, так и в «Карамели» в частности: сюда Марк устроился на работу за две недели до убийства Гриши. После недельной стажировки, где он всячески скрывал почти полное отсутствие опыта работы официантом, он был принят в основной штат. Он действительно почти всегда добивался целей, которые ставил перед собой. Внутренняя сила и выносливость, при этом, была облечена во внешнюю неуверенность. Он жил с постоянным ощущением вины, что что-то сделал не так, и это день ото дня сеяло в нем сомнения в себе, в своих действиях, обесценивало его успехи и достижения. Возможно, поэтому он стал очень правильным. Во всех отношениях. Если питаться, то только полезными для здоровья продуктами никакой жареной картошки, чипсов или сладкого на ночь. Ну, разве что, один раз в месяц можно себе всё-таки позволить картофель, но только потому, что он содержит гормон счастья «эндорфин». Именно поэтому он любил шоколад, который ел довольно-таки часто, но это была его единственная слабость в еде, а во всем остальном строгая дисциплина.
Регулярный спорт, институт он окончил с отличием. Но потом, совершенно случайно, ему рассказали о «Карамели» и возможности переехать в столицу, поработать официантом, что давало, конечно же, перспективы «зацепиться» и получить работу по специальности. В личной жизни пока не клеилось, наверное, мешала требовательность к себе и то самое чувство вины, которое отравляло жизнь.
После инцидента с убийством и внепланового прекращения деятельности, график выхода персонала на работу в ресторане был изменен, и Марк впервые попал в смену с Ирмой. Его первое заочное знакомство с этой известной персоной было со слов коллег: «Эта та дура, которая в свои тридцать два всё ищет олигарха. И только олигарха». Второе состоялось, когда он увидел записку Ирмы на рабочем столе: «Мои сигареты не брать! Их можно купить в ларьке, а если возьмете, то я имею право плюнуть Вам в морду». И уже через пару часов пришла пора и личной встречи: