Еще месяц назад Шелтер обещал связаться с Бейлом, чтобы решить вопрос по поводу двух провинций Паксбрайта Бейл желал присоединить их к своей державе, так как Синистер, по его мнению, недостаточно развит. Бейл объяснял этот факт невыгодным территориальным положением Синистера. Он считал, что земли Синистера, хоть и обширные, имеют неблагоприятные погодные условия, особенно это касалось севера, где стояла вечная мерзлота. Свою деспотичную политику, как причину слабого развития Синистера, Бейл почему-то в расчет не брал. С позиции Шелтера пойти на условия Бейла означало лишиться влияния на свои государственные структуры, очередная поблажка соседу лишь указывала на слабость Шелтера, как лидера. Принимая во внимание личные качества Шелтера, сегодняшнюю ситуацию на мировой арене, возможные последствия отказа более сильному в военном плане оппоненту, можно с точностью сказать, что сложившие обстоятельства не играли на руку консулу при любом раскладе. Война ему казалась лишь вопросом времени, и шансов выиграть ее он не видел. Бейл попросту перебил бы все население Паксбрайта, да и поддержки ждать не от кого; Грид, лидер третьего из существующих государств, как полагал Шелтер, занял бы нейтральную позицию, а позже присоединился бы к стране, у которой наибольшие шансы на победу, то есть, к Синистеру.
Главный консул неоднократно собирал заседания в ратуше в центре Сионвиля, но идеи, предлагаемые другими консулами, казались избитыми и никак не решали проблему. Все изложенные ими варианты давно были обдуманы и откинуты самим Шелтером. Так что решением проблемы Шелтер считал лишь один вариант: как можно дольше оттягивать неизбежное, хотя оттягивать дальше было некуда. Сикстен Бейл поставил вопрос ребром увеличение Синистера за счет уменьшения Паксбрайта. Отдать свои территории жестокому узурпатору вроде Бейла? Этого Шелтер не мог допустить. Слишком долго эти провинции расцветали, чтобы просто взять и отдать их на растерзание тоталитарному режиму Синистера Нужно предложить Бейлу что-то другое, равноценное этому.
Но что?
Много времени Шелтер проводил в раздумьях, но ответа на вопрос не нашел. Ученые Сантифики оригинальностью не блещут предлагают отдать протектору что-нибудь из новейших изобретений, либо секретные формулы неизвестных доселе веществ. Бейла, отличающегося луддизмом и примитивизмом, все эти новшества раздражают, о чем прекрасно знал Шелтер. Узурпатор попросту уничтожит любую новинку, если это, конечно, не сверхопасное оружие, способное еще больше укрепить его власть.
«Лучше бы я был простым ученым» порой думал Шелтер.
Но кто тогда бы правил Паксбрайтом? У кого еще хватит ума, выдержки и тактичности идти на компромиссы и сохранять при этом свое лицо, не прогибаясь перед более могучим противником?
«Лучше я, чем кто-то другой» В подобных рассуждениях Шелтер постоянно прибегал к такому умозаключению. Так и сейчас, стоя перед пустой (почему-то?) книжной подставкой, консул в который раз пытался найти наилучшее решение сложившейся проблемы, но решения как такового он просто-напросто не видел.
Шелтер взглянул на свои часы. Часы поистине уникальные, с 24х часовым циферблатом, подарок Итана Грида в знак признательности за избавление его дочери от симптомов пыльной лихорадки
Главный консул перешел к другому стеллажу, где покоилась треснувшая спутниковая тарелка, на которой располагался сломанный станок для стрижки овец и вновь предался нерадостным раздумиям. Никогда еще при посещении музея консул думал не о научном потенциале выставленных экспонатов, а о надвигающейся угрозе в виде мощной армии Бейла, подступающей к северным границам Паксбрайта.
Тут к Шелтеру подошел сухопарый лысый старичок в полужидкой хлопчатой рубашке.
Йоханн, можно вас?
Да? отвлекся от тарелки Шелтер.
К вам гость. Говорит, по важному делу. Он сказал, что знает, что вы посетите музей, и теперь он ожидает вас в моем кабинете. Хочет поговорить с вами наедине.
Причину визита гость вам не называл?
Нет. Просто сказал, что пришел по очень важному делу.
«Важное дело? Что может быть важнее нестабильной мировой обстановки?» подумал Шелтер.
Спасибо, Финзгеффель. Проведите меня к вашему кабинету.
Разумеется.
Шелтер и Финзгеффель прошли через весь музей к узкой двери в конце коридора. Старичок открыл дверь, приглашая Шелтера внутрь, а сам ушел обратно в зал музея.
Йоханн, можно вас?
Да? отвлекся от тарелки Шелтер.
К вам гость. Говорит, по важному делу. Он сказал, что знает, что вы посетите музей, и теперь он ожидает вас в моем кабинете. Хочет поговорить с вами наедине.
Причину визита гость вам не называл?
Нет. Просто сказал, что пришел по очень важному делу.
«Важное дело? Что может быть важнее нестабильной мировой обстановки?» подумал Шелтер.
Спасибо, Финзгеффель. Проведите меня к вашему кабинету.
Разумеется.
Шелтер и Финзгеффель прошли через весь музей к узкой двери в конце коридора. Старичок открыл дверь, приглашая Шелтера внутрь, а сам ушел обратно в зал музея.
В кабинете сидел молодой человек в белом халате с толстой папкой с документами в руках. Он взволнованно оглянулся, когда вошел Шелтер, и привстал.
Господин Шелтер! Рад, что вы уделили мне время.
Чем могу быть обязан? вежливо спросил Шелтер, проходя вдоль кабинета к окну, с которого открывался вид на живописный парк.
Извините, что отвлек вас от ваших дел, господин Шелтер. Не думаю, что достоин таких привилегий
Что вы, успокойтесь, произнес Шелтер, смотря на небольшое озеро в центре парка. Все мы в равной степени достойны привилегий, независимо от нашего статуса в обществе.
Хорошо спасибо. Я хочу с вами поговорить по поводу моего недавнего открытия
Шелтер повернулся и посмотрел на гостя.
Ваше имя, будьте добры?
Ларри Майлз.
Так вот, Ларри, вы, я уверен, знаете, что изобретения и открытия регистрируют в научном центре, который, как раз, находится недалеко отсюда. В центре на втором этаже находится кабинет патентов.
Да, конечно же, я знаю это, я как раз оттуда. Мое открытие не зарегистрировали, так как оно было сочтено антинаучным.
Шелтер приподнял брови.
Вы хотите, чтобы я убедил высший свет ученых Сантифики в обратном?
Нет, мистер Шелтер, я просто хочу, чтобы вы меня послушали.
Он вытащил из толстой папки лист и протянул Шелтеру. Как оказалось, это был снимок. На нем был изобажен призрак полупрозрачный, черных тонов, по виду немолодой мужчина. Ноги его слегка не доставали до земли, но стояли ровно, будто бы на твердой поверхности. На его теле находились пятна в области груди, сквозь которые просвечивалась стоявшая позади псевдодеревянная стена.
Позвольте узнать, что же это такое? недоуменно спросил Шелтер.
Это мой отец, ответил Майлз. Его уже нет в живых. Убит в Спелсере десять лет назад.
Извините.
Его застрелили. Видите, Майлз указал на просветы в груди у призрака. Здесь находились пулевые отверстия.
Я все же не понимаю
Я знаю, что вам непонятно. Ученый совет также был в недоумении. На фото призрак моего отца. Снимок сделан неделю назад. Причем сделан он был не в Спелсере, где его убили и не в Тентазии, где он был кремирован, а здесь, в Сионвиле.
И что вы думаете по этому поводу? спросил Шелтер.
Я думаю, что он появился в тот момент, когда я думал о нем, ответил Майлз.
И вы его запечатлили?
Да.
Как вы его увидели?
Я не знаю.
В смысле? удивился главный консул.
Я испытывал один препарат под названием «Канцерфецит» он убивает раковые клетки на любой стадии. Превращает их в клетки, способные к регенерации. Это последнее открытие Келлендры Криц, правда недоработанное. Келлендра не успела его доработать, так как сама страдала от рака.
Я знаю, тихо сказал Шелтер и почему-то виновато отвел от ученого взгляд. Собрание ее научных трудов, оставленное Паксбрайту, является важнейшим базисом для разработки новейших технологий.
Несомненно. Младший сын Келлендры и наследник ее трудов, Рей, столкнулся с личными проблемами, он не смог довести до конца работу над препаратом. Я предложил Рею помощь, я искренне хотел, чтобы старания Келлендры не ушли впустую. Рей согласился. Более года я изучал свойства Канцерфецита. После некоторых изменений я решил его попробовать, так как у меня недавно обнаружили раковую опухоль.
Сочувствую.
Я попробовал совсем немного Канцерфецита, но этого хватило, чтобы спустя некоторое время после приема я увидел его Своего отца.
И вы его засняли? спросил Шелтер.
Нет. Не в тот раз. Тогда я решил, что это галлюцинация, вызванная препаратом. Потом я вернулся к доработке Канцерфецита. Я решил его еще раз испытать на свой страх и риск. И я вновь увидел своего отца. В этот раз с ним была еще моя мать, которая лет десять назад умерла. Они разговаривали со мной, правда, совсем недолго. Вскоре они пропали.