Я херни не посоветую, довольно сказал Саймон. Таблетки хоть и Тайгера, но их распространение, завлечение жертв и создание непрерывного траходрома полностью моя заслуга.
Ты бы лучше кровати купил, посоветовал Майкл, потирая избитые колени.
Как-нибудь в другой раз, засмеялся Саймон. Когда эта заварушка окончится, непременно последую твоему совету.
А ты уверен, что копы так быстро перестанут нас искать? спросил Майкл.
Отец Тайгера, думаю, дернет за ниточки. Он подумает, что дружки его сына, то есть мы, потянем его за собой. Папаша этого ой как не хочет. Поэтому ему проще будет замять все это дело и свалить обвинения на кого-либо другого. Ты думаешь, почему я еще не за решеткой? Я хоть Тайгера не люблю, но он мое спасение. Пока я притворяюсь его другом, я нахожусь на свободе.
А Страйкс знает о влиянии папы Тайгера? спросил Майкл. В его голове родилась одна теория, которую необходимо было подтвердить.
Нет.
А Клод?
Саймон кивнул. Теперь Майкл осознал, почему Саймон и Клод беззаботно удирали от подготовленной Страйксом засады и почему они не стали отменять тусовку и пускаться в бега, даже несмотря на предупреждение Тайгера. Саймон, словно прочитав мысли Майкла, произнес:
Мы должны были вытащить Клода из берлоги. Лучше не попадать в тюрьму, даже если знаешь, что скоро оттуда уйдешь. И именно поэтому мы заляжем на дно, а я перекантуюсь у тебя, если ты, конечно же, не возражаешь.
Нет, конечно, нет, пробормотал Майкл. Саймон стиснул его плечо рукой.
Хороший ты парень, Майк.
«Хотел бы и я так думать» мрачно подумал Майкл, вновь вспомнив вчерашний разговор с матерью. Саймон, будто бы вновь узнав, что он думает, добавил:
Я в людях редко ошибаюсь, Майк. Ты парень хороший, это сразу видно, ну а недостатки, дурные привычки, желание кого-то трахнуть, а может даже избить ничего в этом плохого не вижу. Мы не идеальны, в этом и состоит наша совершенность.
Как скажешь, пожал плечами Майкл.
ИДИТЕ СЮДА, ИЛИ Я ЗАТРАХАЮ ВАС ДО ПОЛУСМЕРТИ! Визг рыжей заставил Майкла и Саймона вспомнить, что они не одни.
Все не так плохо, Майк. Правда, заверил его Саймон. А сейчас мне надо добить ее, иначе обидно будет одному без лакомого торта остаться
« Ну и на каком слою торта засела твоя любимая мать?
Ни на каком. Ты его испекла»
Да я не сомневаюсь, сказал Майкл, с трудом возвращаясь в реальность. Жду тебя завтра. Я живу на
Не продолжай, Клод назвал твой адрес, подхватил Саймон.
А ну до встречи.
Пока-пока.
Дверь закрылась. Майкл не сразу покинул лестничную площадку, он был переполнен мыслями о матери, о Страйксе, о его новом знакомом Саймоне, о чудесным побеге из берлоги, который в свете новых обстоятельств, казался не таким уж и чудесным. Приятная расслабленность после секса притупляла его чувства, но мозг, получивший заряд энергии, основательно перемалывал всю уже имеющуюся в нем информацию. Из-за двери с табличкой «Пошлый кретин» раздались стоны рыжей, более громкие, чем стоны брюнетки Клода и более яростные, чем они были при сексе с Майклом.
Так-за-что-тебя-исключили-сукин-ты-сын? Прерываемые вздохами возгласы рыжей стали неприлично громкими.
«Неужели соседи не слышат всего этого безобразия?» подумал Майкл. Чтобы не испытывать смущения, Майкл сбежал вниз по ступеням и оставил позади себя дом 21 на Лонсдейл-стрит.
ТРИ СТРАЙКА
Папа Тайгера дернул за ниточки
Третье мая.
Десять утра.
Погода на улице стояла безупречная вид из окна двадцатого этажа просто завораживал. Четыре прямоугольные высотки образовывали собой гигантские кресты, светло-синие стены домов нежились в отражении солнца. Идеальные балконы с пластмассовыми окнами поражали своей одинаковостью. Сквозь широкие окна проглядывались декоративные шторы из бусин, глянцевые подоконники, заставленные кустами казуарины и эвкалиптами Ганна мода разводить вечнозеленые растения заразила всю Австралию. Беззаботные молодые люди, не выпускающие из рук дорогие гаджеты, порабощенные своей нормальностью, сидели в комфортабельных креслах, вытянув ноги на подоконник. Не менее беззаботные домохозяйки занимались фитнесом у себя дома: зачем посещать спортзалы и фитнес-центры, когда есть онлайн-программы? Более продвинутые дамы занимались йогой: с окон двадцатого этажа было видно, как женщина в возрасте изогнула свое сухопарое тело в позе плуга.
С задом у нее совсем беда, прокомментировал Саймон, туша очередной окурок в пепельнице.
Они с Майклом стояли на балконе, рассматривая цивилизованную Австралию двадцать первого века, чья цивилизация заканчивалась там, где начинался порог квартиры Майкла. Саймон не жаловался на условия жизни в сравнении с его лачугой логово Майкла казалось ему пятизвездочным отелем, он искренне считал, что Майклу ничего менять в нем не надо. «Купить много дорогого и ненужного барахла для того, чтобы впечатлить людей, которых терпеть не можешь» Саймон часто употреблял данную фразу, выражая свое презрение к желанию австралийцев максимизировать свой комфорт.
Майкл соглашался с вышесказанным все, что хоть как-то сближало его с серым большинством обитателей Мельбурна, вызывало у него отвращение, так же, как и у Саймона. Он порой и сам не мог понять причины появления своего нонконформизма их, как правило, Майкл обоснововывал сложным детством и отношениями с отчимом. Майкл не мог вообразить иных причин, которые вырабытавали бы у него столь стойкое неприятие ко вкусам большинства.
Потому-то Майкл сдружился с Саймоном за ту неделю, что Саймон проживал у него их сблизило пренебрежительное отношение к ориентирам их ровесников, их потребительскому образу жизни, их стремлению к наживе за счет ошибок других, их зависимости от социальных сетей, их глупой мании выкладывать свои фотографии, подкрепленные цитатами различных знаменитостей. «Ты пытаешься показать свою индивидуальность, играя по общепринятым правилам, соблюдая устаканившиеся каноны какая же ты к черту индивидуальность?» как-то раз сказал Саймон.
Ребекка была такой же, сказал Майкл, когда Саймон вновь принялся обсуждать массовую зависимость от соцсетей.
Ребекка?
Моя бывшая, пояснил Майкл. Ни минуты не проходило без этих дотошных селфи. Все, что фотографировала, все и выкладывала рекламные щиты, вывески магазинов, фуагру, вонючие устрицы, круглые подносы, светодиодные лампы, мой мотоцикл Черт, да у нее с мотоциклом больше фотографий, чем с мной такое ощущение, что встречалась она не со мной, а с ним.
А так оно было, сказал Саймон, оторвав взгляд от женщины, когда она перестала заниматься йогой. Не ты доставлял ей острые ощущения, а твой конь.
Спасибо, утешил, буркнул Майкл.
Под конем я мог иметь в виду кое-что другое, уточнил Саймон. Кстати, он резко развернулся к Майклу, ты ее трахал?
Было дело, ответил тот, слегка понурившись.
Надо бы ей продать наш квебрахин по старой схеме, призадумался Саймон. Она учится в университете?
Учится, ответил Майкл. У нее куча разных подруг, и как я понял, среди них есть эта Грайсберг, так что тебе будет где развернуться.
От таких перспектив лицо Саймона озарилось похотливой улыбкой.
Тебя кроме секса ничто другое не интересует? спросил Майкл.
Не интересует, ответил Саймон. Особенно, когда ты вынужден ходить на голодном пайке целую неделю Скорее бы папаша Тайгера замял это дело.
А ты уверен, что ему это надо? в который раз спросил Майкл.
Уверен, в который раз ответил Саймон. Он думает, что когда мы попадемся копам, мы выдадим его сыночка. Это, конечно, низко и подло, мы так никогда не поступим да. Но на наше счастье папаша Тайгера об этом не знает
Майкл и Саймон покинули балкон и направились к холодильнику. Печально вздохнули при виде говяжьих консервов все, что осталось от привезенных Клодом запасов пропитания.
Клод хоть передвигаться может, удрученно говорил Саймон, каждый раз проходя мимо пустого холодильника.
Что правда, то правда. Клод свободно разгуливает по Мельбурну, несмотря на донос в свою сторону. «На меня у них ничего нет» постоянно повторял он. Майкла удивляло, что такой безбашенный отморозок как Саймон отсиживается в его квартире, когда идет преследование, в то время как кажущийся более благоразумным Клод свободно передвигается по городу. «Не в безбашенности дело, говорил Саймон, а в здравом, мать его, смысле! Надо хотя бы притворится, что это преследование нас беспокоит. Некоторые правила стоит соблюдать».
У Майкла были свои мысли на этот счет. Клод никогда не слыл сорвиголовой, и тупым не казался разве что, немного поверхностным. Майкла удивляло, что Клод не отсиживался в отцовском доме, который, к слову, так же, как и квартира Майкла, не был упомянут Страйксом. Он делился своими подозрениями с Саймоном, но тот всякий раз махал рукой и бросался фразами наподобие: «Славный малый, но где-то его клинит» или же: «Был бы у меня богатый папаша, я бы тоже рассекал на Ауди, и плевать я хотел на все эти преследования» (с данной формулировкой Майкл не мог не согласиться, поскольку любое критичное упоминание о его отчиме ничего, кроме согласия, вызвать не могло).