Генри Смит.
Настоящий, или чокнутый?
Конечно настоящий!
Так наколдуй что-нибудь простенькое.
Генри вздохнул:
Без волшебной палочки
Но ведь получалось и без нее! Ну, хоть что-то маленькое.
Я попробую, но после аминазина меня просто коробит.
Это еще цветочки. Сказал «король», вот после азалептина или сульфы в четыре точки, конкретный дурдом. Такие кошмары грезишь, не шевельнешь рукой или ногой. Вы знаете, в нашей стране в советские времена, диссидентов сажали в психушки. Считалось, что в такой развитой стране как СССР, не может быть политзаключенных, а выступать против законной власти может лишь последний конченый псих. Короче говоря, изобретали разные препараты, чтобы больше причинить мучений людям. Своего рода фармакологические пытки. Дыбу заменил укол.
Генри кивнул:
Мне рассказывали, что при Брежневе практиковалось такое.
А сейчас, думаешь, лучше! Старые времена возвращаются, мы идем к застою, только элита стала наглее и более явно выпячивает свои богатства.
Возможно!
И выборов власть боится! Знаешь, почему продлили полномочия президента до шести лет?
Нет, а почему?
Потому что бывший президент, марионетка!
Санитар прикрикнул:
Будешь говорить против властей, сульфу в четыре точки получишь Наварский, и голой спиной к металлу кровати.
Вот, что говорил! Борьба с инакомыслием. Между прочим, в Гаскони, где я правил в прошлой жизни, было куда больше свободы. И это в средневековые времена, я издавал газету, и даже открыл университет. Предоставил равные права всем религиям, отменил инквизицию, разбирал жалобы простонародья у большого дуба. Хотел справедливого мира.
Так ты был в прошлой жизни Генрихом Наварским?
Конечно! Разве вы не знаете, что душа переживает множество воплощений. И меняет свои оболочки.
Да, есть такая религия.
Санитар прикрикнул:
А вы, чего стоите? Идите хавать быстрее. Получите пайку.
Генри подошел к окошку.
Обед был не очень, суп типичная баланда, на второе мясо сплошные хрящи. Пабло Пикассо шепнул:
Вообще, выделяют деньги на кормежку приличные, вот только крадут много.
Генрих Наварский согласился:
Обкрадывать психов безопаснее всего. Хорошо еще, что правительственная комиссия была, и телевизор новый купили. А так был устаревший, «Рекорд».
Эх, стал бы я королем России, показал бы им кузькину мать!
Сын Футина и Медхедева проорал:
Суп пустой! Жратва не вкусная! Воры в законе.
А ведь верно говорит парень.
Замолчи! Произнес тип в татуировках. Хочешь перо получить за наезд на братву?
Не посмеете, я скажу папе.
Старший санитар, небольшого роста тип, кивнул:
Сына Футина в карцер, сульфу в четыре точки, пускай отдохнет.
Наварский заметил:
Медхедев это верх лицемерия, на словах за демократию, а на деле отменил передачу к барьеру. Не люблю тех, кто делает одно, а говорит другое.
Пабло Пикассо добавил:
Политик хуже водки: стоит дороже, а голова начинает трещать сразу!
Генри Смит согласился:
Легче слепить снеговика в аду, чем найти честного политика.
Наварский ответил:
Вообще то, я диссидент, в милиции мне подбросили дозу героина и, чтобы избежать тюрьмы я тут околачиваюсь.
Да ну, не выдумывай. Сказал Пабло Пикассо.
Верь мне, как президенту!
Проще на дне моря найти сухой камень, чем президента, выполняющего предвыборные обещания! Заметил Генри.
Пабло Пикассо согласился:
И это верно! Вообще, во всем, что ни касается твоей личности, ты вполне благоразумный парень, как, впрочем, и большинство чокнутых. Поэтому, дам тебе совет. Когда будут раздавать лекарства, спрячь под язык, а потом выплюнь в унитаз. А то по- настоящему свихнешься. Большая часть препаратов на то и рассчитано, чтобы отключить мозги.
И на сердце, почки, печень очень дурно влияют! Добавил Генрих Наварский. Как пел Высоцкий, а медикаментов груды мы в унитаз, кто не дурак.
Будут в голове Бермуды, и асфальтом бьем в пятак! Переврал Пабло Пикассо.
Послышалось движение, в отделение вошел батюшка. Он был очень толстый, с длиной бородой и в черной рясе. На груди был большой серебряный крест.
Сумасшедший, возомнивший себя Иисусом Христом, закричал:
Смотрите, меня несут. Он подскочил к батюшке. Да светится имя мое, да придет царствие мое.
Священник рявкнул:
Священник рявкнул:
Уберите чокнутого.
Санитары подхватила сумасшедшего, огрели дубинкой. Поп благословил их:
Да помилует Господь его грешную душу. Вообще, это форменное хулиганство. Батюшка подошел к сумасшедшим.
Вы хоть бы построились, возлюбленные чада. Увидав Генри Смита, спросил:
А ты, дитятко, кто?
Пабло Пикассо ответил за него:
Это Генри Смит.
Покайся и признай, что ты не Генри Смит. Сказал поп.
В последнее время я в этом не уверен. Сказал юноша.
В чем, не уверен?
Что я Генри Смит.
Так у тебя просветление, чадо. Знаешь ли ты, что участь всех волшебников в озере огненном?
Читал сие, батюшка.
И что?
Не верится мне. Ведь в этом случае, много хороших людей мучилось бы в аду.
Придется поверить, когда сам удивишь. А вообще, ты православный?
Нет!
Может баптист! Голос батюшки стал грозным.
В общем, нет!
Католик?
Не был я крещеным. Мои родители волшебники опасались, что я могу при крещении потерять колдовской дар.
Тем лучше! Хочешь стать православным?
Не знаю, чем эта вера лучше других.
Всем! Например, баптисты верят только в Троицу, а у нас есть еще посредники святые. В этом имеется большое преимущество в деле спасения.
А разве в Библии не сказано: один у нас Бог, один и посредник между Богом и людьми, человек Иисус Христос.
А это так, метафора! Смутился священник.
Скорее буквальное понимание, тем более, что Библия осуждает поклонение людям. Как сказал апостол Павел: встань, я всего лишь человек.
Что, под баптистов косишь! Рассвирепел поп. Может еще и младенцев, скажешь, не надо крестить?
Кто будет веровать и креститься, тот спасен будет, а кто не будет веровать, осужден. То есть вера предшествует крещению, и человек крестится сам, а не его крестят.
Богохульник! Еретик! Сульфу ему в четыре точки.
Вечером с ним хочет поговорить главврач. Заметил главный санитар.
Ну ладно! Дайте ему дубинкой, чтобы не трепыхался.
Генри врезали, но били не сильно, видимо, опасаясь покалечить похожего на подростка парня. После, батюшка еще поспрашивал сумасшедших. Генрих Наварский отважно ответил:
Я атеист, и не верю в сказки!
Будут тебя черти вечно в аду жарить!
До второго пришествия Христа, мертвые, как пишет Ивов, наслаждаются покоем в шеоле.
Ты случайно, не адвентист?
Атеистический буддист, я! А Библию рассматриваю с восточных позиций.
Священник смягчился:
Эти протестанты, баптисты, адвентисты, пятидесятники хуже язычников. Так они Библию против православия поворачивают.
Пабло Пикассо заметил:
А вы бы публичную дискуссию устроили с ними. Приводили бы разные аргументы, а молодежь слушала.
Дать протестантам трибуну? Никогда!
Римский папа провозгласил:
Мартин Лютеру анафема. Бей протестантов!
Сумасшедшие завыли. Летчик-подросток снова сел за штурвал:
Вижу в небе черную черту, мой фотон теряет высоту.
Санитар хлопнул его кулаком под ребра.
Молчи, камикадзе.
Поп крутанул пальцем у виска.
Ну, в общем, мне с вами некогда, дела божьи ждут.
Генри заметил:
Я лично, не прочь стать атеистом!
Под знаком Будды. Добавил Наварский.
Санитары разнесли лекарства. Надо сказать, что они не особенно рьяно исполняли свои обязанности, и позволили Смиту спрятать пилюли под язык. После, юноша пошел в туалет. Тут случился очередной эпизод. Сумасшедший надел на свою башку мусорщицу, и заявил:
Коронация состоялась.
Зачем ты это сделал? Спросил Генри.
Высшие силы мне велели! Ответил тот. Ведро сосредоточение того, что позволяет нырнуть в нирвану. Неисчерпаемый источник космической энергии.
Размалеванный «инопланетянин» сказал:
А я могу любого из вас сделать царем Земли. И коронация не понадобится. А вообще, Генрих, ловко ты отшил этого попа. Я бы и сам его припек, но получать уколы неохота. Ты, Генри, хоть раз видел космическое сражение?
Конечно!
Небось, киношное!
Нет, самое настоящее, в нем принимали участие тысячи, десятки тысяч звездолетов.
А сам ты не принимал в нем участие?
Честно говоря, хотелось, но магия не позволяла. Не настолько сильная была, но ощущений хватило на всю жизнь.
Правда? А какое оружие там было?
Гравио-лазеры!
Окей! Классно! Это что такое?