Широкая излука Оки как бы объединяет собой ряд достопримечательных мест на окраине Рязанской Мещеры: комплекс Сергея Есенина в Константинове; только что отреставрированный дом-музей знаменитых певцов братьев Пироговых в Новоселках; экспозицию древней живописи в храме Иоанно Богословского монастыря; центр народного творчества в Костино Каждый из этих музеев обогатит и дополнит представление о культуре многоликой, щедрой талантами земли Рязанской, а вкупе они составят своеобразное кольцо. Проехать по нему со временем можно будет не только на автобусах, но и на тарантасах, на катерах по Оке.
В планах Центра обустройство местных источников родниковой воды, каждый из которых стараниями умельцев может превратиться в маленький храм поклонения природе, как это уже стало со Святым источником вблизи Иоанно Богословского монастыря.
В самом Центре туристы смогут купить сувениры, созданные тут же, при них, буклеты, посвященные разным ремеслам и творчеству лучших мастеров. Надеюсь, появится у дороги чайная, где можно будет не только утолить жажду напитками и квасами, приготовленными по давним рецептам, но и увезти их в оригинальных керамических сосудах.
Таковы лишь некоторые из перспектив Центра, призванного объединить мастеров разных школ и поколений, популяризировать их творчество, позаботиться о том, чтобы не исчезли навечно традиции народной культуры. А пока в районном центре зарегистрирован счет, куда поступают первые взносы на реставрацию бывшей усадьбы Никитинских.
Поодиночке такое дело с места не сдвинуть. Только всем миром.
1990 г.ВСТРЕЧА
Был у меня приятель, из той редкой породы людей, встреча с которыми как подарок судьбы. Казалось, Юрий Яровой мог делать все на свете: разбираться в сложных чертежах и гранить найденные им в заповедных местах редкие камни; рисовать пейзажи и участвовать в соревнованиях автомобилистов Дипломы инженера, художника и горного мастера обязывали быть профессионалом в каждом из этих дел. Он обладал великолепной памятью энциклопедиста, позволявшей писать книги по самым разным отраслям знаний. И в то же время умел оставаться простым и деликатным в общении с кем бы то ни было, как истинно интеллигентный человек.
Он «забегал» в гости всякий раз, приезжая в Москву из Свердловска, моторный, синеглазый, улыбчивый, заражая нас стремлением успевать и «прокручивать» все дела как бы на ходу. Помнится, обещал непременно заглянуть и в Костино: побродить по есенинским местам, а, может быть, даже посидеть на берегу Оки с удочкой, что по его понятию, являлось пределом безмятежного отдыха
Собирался он заехать под Рязань и в то лето, отправляясь в отпуск с женой и Никитой младшим из трех сыновей. На пустынном плато между Астраханью и Махачкалой где часами можно не увидеть другой машины, поджидал Яровых перехлестнувший дорогу, не приметный глазу барханчик. Машину на скорости занесло, ударило о свернувший в сторону встречный грузовик В живых остался только Никита.
Утрата утрате рознь. Эта была на редкость несправедлива. Не дождался Яровой внуков, хоть очень хотел увидеть в ком-то из них продолженье себя. Юру только-только обогрело признание читателей вкупе с благосклонностью критиков. Он был на взлете дарования, всколыхнувшего в нем множество замыслов и так спешил раскрутить их, словно знал, сколь скупо отмеряно ему жить.
Да простит мне читатель за это отступление, вроде бы никак не связанное с предыдущим рассказом.
Переговоры со строителями, которые должны были начать реставрацию зданий бывшей усадьбы Никитинских, обнаружили, сколь мало мы были осведомлены о ней. Кроме сметы на ремонт особняка, на руках не было ничего: ни контуров усадьбы, нисхемы парка, который намечалось восстановит, ни плана главного здания Специалистов же, способных квалифицированно выполнить такую работу, не было не только в Рязани, их трудно оказалось найти даже в Москве.
Я собирался позвонить в Рязань, но почта оказалась на замке. Потоптавшись у двери, прошел улицей дальше, и в конце ее, у старой кирпичной постройки, приметил высокого, в спортивной куртке парня с фотоаппаратом наизготовку. Вторая камера покачивалась у него на груди. Ничего примечательного, кроме облупившихся стен и зарослей крапивы, вокруг не было. А парень щелкал кадр за кадром.
Весьма заинтригованный, я спросил, не пресса ли пожаловала к нам. Оказалось, не пресса. Незнакомец коротко взглянул на меня и, в свою очередь полюбопытствовал о моей фамилии, назвав ее, как оказалось, с подачи районного отдела культуры. Удовлетворенно хмыкнув в ответ, словно именно здесь и назначал мне встречу, представился:
Илья Яровой.
Что-то дрогнуло во мне, когда, вглядевшись в удлиненные черты лица, узнал я раздумчивую синеву глаз и тонкий рисунок губ:
Юрьевич?
Юрьевич, помедлив, ответил он, не выдав однако своего удивления. И тем самым невольно подтвердил: приехал-таки в Костино Яровой сын Ярового.
Я хорошо знал вашего отца.
Вот как Вчера было десять лет с того дня
Со временем к счастливым совпадениям и к внезапным горестям жизни привыкаешь, как к неизбежному, даже обыденному. И все же встречи, подобные этой, невольно заставляют задуматься о таинствах предначертаний свыше нашего бытия, непредсказуемого, неповторимого в хитросплетениях судеб
Жена Ильи Таня, худощавая миловидная женщина, встретила нас у двухэтажного, с выбитыми стеклами особняка, где он наносила на ватман контуры здания. Тщательность, с какой был выполнен на чертеже каждый штрих, выдавала руку отнюдь не дилетанта. Хотите верьте, хотите нет, но Яровые оказались теми самыми специалистами, которые необходимы были для составления плана бывшей усадьбы.
Оставалось поблагодарить областное управление культуры, пригласившее Яровых принять участие в составлении свода памятников культуры Рязанской области. Как посетовал в беседе с Яровыми начальник управления Николай Максимович Астахов, в области детально описано и систематизировано более двухсот археологических объектов, а о заброшенных дворянских особняках и одичавших парковых ансамблях минимум информации. Не парадокс ли?..
Увы, скорее закономерность. За чаепитием в нашем саду, под перестук опадающих незрелых яблок, Илья и Таня рассказали о том, как едва не вымерла в стране их профессия.
В пятидесятые годы три вуза страны, выпускающие специалистов по ландшафтной архитектуре и садово-парковому искусству, прекратили прием на эти отделения. Чья-то многомудрая голова сочла, что не к лицу советской власти потакать развитию науки, рожденной прихотями аристократов Лишь три года назад этот запрет был отменен. В результате Москва располагает сейчас дипломированным научным корпусом по садово-парковому искусству в составе одного доктора и трех кандидатов наук. Расклад не на столицу и ее окрестности, а на всю Россию матушку, хоть потребность в таких спецах велика повсюду.
Половина тех титулованных ученых сидела за дощатым, промытым недавним ливнем дождем и поддерживала беседу. Илья более сдержанно. Таня с нерастраченным удивлением перед гримасами жизни. Они поженились задолго до окончания Свердловского архитектурного института и после столичной аспирантуры остались в Москве «на птичьих правах». Кандидатская работа Ильи так и называлась: «Пейзажные сады русской провинции».
Потом настал черед моего рассказа. Для гостей ценны оказались любые сведения об усадьбе Никитинских. Дотошность, с которой они вникали в приметы прошлого, живо напомнила мне манеру бесед с Юрой.
О старинном особняке и заброшенном парке над Окой Яровые отзывались с восхищением, по их словам, до сих пор у специалистов «на слуху» были лишь два шедевра паркового искусства в Рязанской области: в Красном и Киричах. Оба они создавались как регулярные. Пейзажный парковый ансамбль в Костино достоин стать третьим в этом ряду и несомненно должен быть возрожден. «Будем трубить о том всем», как выразился Илья.
Запустенье, ныне царящее здесь, еще выглядит беспроглядным и вечным, как кажется бесконечной зима в глухие февральские ночи. Еще не тронулся лед на Оке, не обозначились даже забереги, всего лишь принесли двое с собой толику животворного тепла, горячего желания помочь старой усадьбе. Но встреча с ними отозвалась во мне такой же радостью, с какой примечаешь вдруг у сугроба первый подснежник.
1991 г.ПОКАЯНИЕ
Грешен перед тобой, земля Рязанская. Взялся за гуж помочь восстановить памятник архитектуры дом Никитинских в Костино, и не довел обещанное до конца.
Как писал в предыдущих главах, много было хлопот вокруг этого дворянского особняка, оказавшегося в запустении и по сути ставшего бесхозным. Вместе с писателем Анатолием Роговым добились, чтобы отдали дом вместе с прилегающей усадьбой под Центр народного творчества.