Их сожгли! вскричал потрясенный граф.
Да, у подножия горы Монсегюр в марте тысяча двести сорок четвертого года, печально сказала Ляля.
И это сделали воины-крестоносцы? недоверчиво перепросил рыцарь.
Увы! вздохнула девушка.
Кто защищал тогда мой замок? осведомился граф.
Комендантом был Пейре Роже де Мирпуа, ответила девушка. Вам знакомо это имя?
Мирпуа мои дальние родственники, сказал сэр Луис. Неужели я скончался бездетным?
Ляля покраснела и сказала с тайным ехидством:
А вот об этом история западного Средневековья умалчивает, она хотела было спросить графа об его семейном положении, но постеснялась. К ней на дачу он попал без детей и супруги.
Что было дальше? спросил рыцарь обманчиво спокойным голосом.
Лангедок был присоединен к владениям французской королевской семьи как приданое Жанны, дочери графа Тулузского Раймонда Седьмого.
Хотя бы их фамильное имя сохранилось, невесело усмехнулся граф.
Жанна вышла замуж за брата французского короля, пояснила девушка, с тревогой взглянув на собеседника его ясные синие глаза потемнели, черты лица заострились известие о трагедии родной земли нанесло душевную рану графу де Монсегюру. Ляля сама плакала, когда читала душераздирающие подробности гибели Каркассона, Безье, Тулузы, Монсегюра. Крестовые походы против альбигойцев позор Франции. Ее королю Людовику Святому досталась опустошенная выжженная земля. Утонченная культура, взявшая все лучшее от античных философов, арабских поэтов, одухотворенная идеалами рыцарства, прекратила свое существование в огне и крови. Девушка посмотрела на своего рыцаря и тревожно спросила:
Вы голодны, милорд?
Нет, ответил он.
А я бы выпила кофе, сказала она. Вы составите мне компанию?
Да, демуазель, почту за честь, вежливо ответил куртуазный рыцарь.
Девушка поставила чайник и включила мобильник. Оказывается, они обсуждали трагедию Лангедока два часа. Неудивительно, что она проголодалась душевные переживания очень выматывают.
Сварю-ка я, пожалуй, суп, решила Ляля, повязала передник и начала выкладывать овощи на стол.
Сколько раз в день вы едите? спросил граф, заинтересованно наблюдающий за ее манипуляциями. Девушка хмыкнула и посчитала вслух:
Завтрак, полдник, обед, чай, ужин, а перед сном кефир!
Что такое чай? удивился сэр Луис.
Горячий напиток, попавший к нам из Китая, ответила она.
Китай?
Ляля вытерла руку о бумажное полотенце и снова вывела на экран ноутбука карту Евразии.
Знакомая нам семья венецианцев Поло торгует шелками из Китая, пояснила она.
Сина! вскричал граф.
Ну да, Китай и так называют, а по-английски Чайна или Шина, подтвердила Ляля. Кстати, я говорила вам, милорд, спасибо за замечательные платья, в которых блистала при дворе графа Тулузы благодаря вашей щедрости!
Не стоит благодарности, леди Лилиана, мне было приятно дарить вам эти наряды. Ваша красота делала их еще великолепнее, вежливо ответил рыцарь. Девушка порозовела он все-таки считает ее красивой.
Да, сейчас мода изменилась, вздохнула она.
На турнире вы затмили графиню Тулузскую, сказал граф. Ляля нежно улыбнулась:
Это было так давно.
Да, для вас, демуазель, произнес граф и помрачнел. «Графиня призналась ему в любви!» вспомнила девушка разговор, подслушанный в часовне Монсегюра. Ярость опять стиснула ее горло, она побледнела и застыла, беспомощно глядя на гостя. Закипела вода. Ляля вздрогнула и радостно объявила:
Сейчас мы будем варить суп! Вы поможете мне, милорд? и осеклась. Наверное, неприлично предлагать благородному графу резать овощи для похлебки?
Вдвоем мы бы справились с этим быстрее, пролепетала она.
Конечно, я помогу вам, демуазель, ответил он. Негоже благородной девице пачкать нежные ручки на кухне.
Я с детства помогаю маме готовить, сказала Ляля. И у нас хорошая косметика, она с тайной гордостью взглянула на свои нежные руки, особенно белые в сравнении с южной смуглотой лангедокского рыцаря. Он спокойно взял предложенный хозяйкой стальной кухонный нож, одним взглядом оценил его блеск, форму, остроту, и начал быстро резать овощи, прислушиваясь к указаниям хозяйки.
Перец режут соломкой, картофель и помидоры кубиками. У вас хорошо получается, мессир!
Перец режут соломкой, картофель и помидоры кубиками. У вас хорошо получается, мессир!
Я с детства ходил в походы с отцом и на привалах помогал готовить, сказал граф.
Вы и посуду мыли? недоверчиво спросила Ляля.
Да, я оттер песком немало котлов, улыбнулся сэр Луис. Девушка бросила в кипящую воду бульонный кубик, а овощи выложила на сковородку.
Перец, помидоры и картофель растут в центральной Америке, радостно рассказывала Ляля. Помните, я показывала вам на карте?
Граф вспомнил. После сытного обеда суп, пельмени (наше любимое национальное блюдо тоже из Китая) граф попробовал мыть посуду средствами двадцать первого века, а девушка сварила кофе.
Родина кофе Африка, пояснила она и накрыла сладкий стол на открытой террасе. Бодрящим напитком средневековый гость и девушка наслаждались, наблюдая багряно-золотой заход солнца.
Что мы будем делать завтра, донна Лилиана? осведомился граф
Поедем в Выборг, ответила девушка. Я покажу вам замок, мы пойдем в музей.
Музей? Языческий храм муз? Я добрый католик! воскликнул рыцарь.
О, нет, никаких муз, никакого язычества, сказала Ляля. В наших музеях выставлены произведения искусства картины, скульптуры, а так же оружие, книги.
Что такое картины? удивился граф
Станковая живопись, пояснила девушка, но, видя, что собеседник не понимает, пояснила: Это такие маленькие переносные фрески, но не на стенах церквей и замков, а на холсте.
А зачем они нужны?
Чтобы изучать историю по их сюжетам. Я попытаюсь рассказать вам о том, что произошло за восемьсот лет, разделяющие нас, сказала Ляля.
Восемьсот лет, вздохнул граф, и они посмотрели друг на друга. Никогда они не должны были познакомиться. Может быть, прилежная студентка Лукина, изучая старинные рукописи, прочитала бы фамилию графа из Лангедока и всплакнула над его гибелью на турнире или на стенах родового замка в битве против французских крестоносцев. Сэр Луис смотрел на нее восхищенно и нежно. Теперь он не отводил глаза. Он и раньше понимал, что донна Лилиана необычная девушка, но объяснял это ее чужеземным происхождением. Оказывается, все гораздо серьезнее. Она явилась из будущего и стала самым близким ему человеком в страшно подумать двадцать первом веке!
Донна Лилиана, какие деньги в ходу в вашем мире? спросил сэр Луис.
Бумажные купюры и металлические монеты, ответила Ляля. Про пластиковые карточки она расскажет графу позже.
Бумажные? удивился гость.
Ну да, бумажные. Бумага тоже китайское изобретение. Ее привез в тринадцатом веке в Европу Марко Поло, потомок нашего знакомого венецианского купца, сказала Ляля. Граф улыбнулся. Их путешествие вниз по Гаронне на судне мессира Поло, сейчас, в двадцать первом веке, казалось легким и прекрасным.
Бумажными деньгами мы расплачиваемся в магазинах, продолжала девушка.
Магазины? Это склады? удивился рыцарь.
Нет, так называются лавки, где мы покупаем еду, одежду, обувь. Надо будет купить вам одежду, подходящую для нашего мира.
Я оплачу свои покупки, твердо сказал граф.
Да, конечно, мессир, ответила Ляля. Завтра мы поменяем одну вашу монетку на наши деньги.
Сейчас я принесу свой кошелек.
Нет, лучше мы рассмотрим его содержимое в доме, сказала Ляля и поднялась из-за стола. Быстро убрав в холодильник остатки еды и вымыв посуду, девушка вошла в спальню родителей, где временно жил сэр Луис. Она задернула занавески, включила люстру и подошла к кровати. Ее приятно поразила аккуратно застеленная кровать. Дамасский клинок в ножнах лежал на правой стороне постели. «Чтобы сразу схватить в случае опасности», поняла Ляля. Вбитые с детства воинские навыки не забываются за один день, проведенный в чужом мире. Кожаный колет граф повесил на спинку стула перед трюмо Лялиной мамы. Золотые шпоры поблескивали среди ее флаконов с духами и баночек с чудодейственными кремами.
Где ваш кошелек, мессир? ласково спросила Ляля и села на кровать, приняв любимую позу скрестила по-турецки ноги. В белых джинсах так сидеть удобно. Граф поднял бровь в двенадцатом веке донна Лилиана не позволяла себе подобных вольностей. Она не менее удивленно посмотрела на него и похлопала рукой по покрывалу, приглашая присоединиться к ней. Рыцарь скромно опустился на кровать рядом с мечом, вынул увесистый кожаный кошель из-под подушки, распустил завязки и перевернул. На белое атласное покрывало просыпался золотой дождь, сияющий в электрическом свете. Ляля восхищенно взвизгнула, почувствовав себя Данаей. На атласном покрывале образовалась пирамидка из золотых и серебряных монет, но золота оказалось больше. Венчали это великолепие несколько золотых перстней.