Изнутри в ладони требовательно постучали жёсткими крыльями.
Сейчас-сейчас!
Митька отворил окно и аккуратно высунул притихшую стрекозу наружу. Царапаясь острыми лапами, стрекоза вскарабкалась повыше на палец мальчика, наверное, чтобы лучше осмотреться. Расправила крылья, приноровилась к ветру, покачивая чешуйчатым хвостом, и, сорвавшись в утреннее небо, исчезла где-то над парком. Митька проводил её взглядом.
Прилетай ещё, будет открыто
Митька сгрёб обратно на кровать разбросанное бельё, но спать окончательно расхотелось. Он стянул со стола книгу и, взбив подушку повыше, погрузился в перипетии рыцарских похождений.
Митька не был лентяем. У него всё получится! Сразу после завтрака он собрал всю свою волю в кулак и сделал ещё одну отчаянную попытку один на один одолеть непокорное сочинение. Пустой лист писчей бумаги казался необъятным, как океан. Ну он уже не маленький, в конце концов, чтобы звать на помощь родителей! Как тореадор против быка, Митька сопел и жёг взором белоснежную пустыню чистой страницы. Ни-че-го! Абсолютно
Бе-бе-бе Я ходил на речку, я собирал камешки, я сделал гербарий
Митька брезгливо поморщился. Всё это было так же скучно, как мытьё посуды. Никто же не пишет о том, как он каждый день моет посуду? В этом нет ничего необычного, никакого азарта, никакой романтики Этим никого не удивить! Толстая пачка нетронутой бумаги, не желавшей уменьшаться, несмотря на все Митькины старания, словно айсберг, неотвратимо стояла на пути океанского лайнера мальчишечьей фантазии. В отчаянии Митька обхватил руками голову. Рядом с шикарной папкой плотного картона, с тиснением и настоящими верёвочными тесёмками, дразнилась книжка про короля Артура и рыцарей Круглого стола. Митька взмолился:
Клянусь стенами Камелота, но одолеть это сочинение поможет только чудо! Настоящее Как Мерлин Или священный Грааль, например
К его величайшему сожалению, всё это было всего лишь вымыслом или просто красивой легендой. Он уже был достаточно взрослым, чтобы знать, кто скрывается за курчавой бородой и красным носом Деда Мороза Митька печально вздохнул, и взор его непроизвольно убежал на глянцевую обложку с вдохновляющей картинкой и золотыми выпуклыми буквами. Ещё мгновение и стопка бумаги задвинута в сторону, а мальчик углубился в чтение.
Митька потерял счёт времени, и, словно за тридевять земель, до него донёсся мамин оклик:
Мальчики! Обедать!
В комнату заглянул папа:
Митя! Работа работой, а обед пропускать нельзя.
Ща, пап!
Папа оценил наполнение мусорной корзинки и занятие сына, покачал головой.
Что, никак?
Не-а
А прочитал сколько уже?
Митька показал разворот книжки, закладка лежала почти в середине. Папа изумился:
Я тебе только вчера принёс!
Она интересная виновато пробубнил мальчик.
Рассказывать о том, как проснулся ни свет ни заря и читал, Митька не стал. Папа задумался.
Митя, после обеда у нас с тобой будет одно очень важное дело
Папа изобразил напускную серьёзность.
Пойдём записывать тебя во взрослую библиотеку. Будешь сам выбирать себе чтение.
Митька подпрыгнул, едва не опрокинув кресло.
УРА!
А сейчас марш за стол! Только книжку оставь.
Догоняя папу, Митька спешно прибрался на столе и скакнул к двери. Едва он потянул за ручку, как в комнату ворвался сквозняк, одним порывом снова раскидав бумаги. Митька оглянулся проверить, не оставил ли открытым окно, и обмер: ворох чистых листов из пачки поднялся ветром, словно живой. Видение длилось какой-то краткий миг. В бумажном шелесте мальчику почудилось тихое сипящее хихикание. Сквозняк всё ещё метался по комнате, отчего бумажный ворох извивался петлями, как белая угловатая змея, рассыпая чешую листов. Перед глазами тут же возникла картинка из сна и страшная злая рожа дракона Митька не мог даже шелохнуться, парализованный ночным страхом. Вдруг что-то блеснуло за окном, словно зеркало или кусочек фольги, на миг зависло, переместилось и вновь замерло в воздухе. Стрекоза! Большущая стрекоза реяла снаружи за окном. Бумажный ворох метнулся к форточке, словно пытаясь поймать сверкающее насекомое. Митька сбросил оцепенение и резко захлопнул дверь. Сквозняк прекратился, оставив после себя лишь рассыпанный по полу мусор. Из кухни раздался взволнованный мамин оклик:
Митя! У тебя всё в порядке?
Ага, мам! Уже бегу!
Митька кое-как похватал бумагу и бросил на стол. Заметил пропущенный листок, завалившийся под кровать. Митька наклонился за ним и почувствовал, как по пальцам скользнул холодный ветерок. Лист будто бы дразнился, едва заметно подёргиваясь, словно норовя вот-вот ускользнуть от мальчика. А из пыльной темноты под бельевым ящиком снова почудился негромкий ехидный смех. Мальчик сердито выдернул лист, измяв его от волнения. В комнате снова было тепло и солнечно, но холодок в душе остался.
Митька рассеянно возил ложкой в тарелке. Он любил окрошку и как салат, и как суп. Но из-за заклятого сочинения кусок в горло не лез. Папа подметил настроение сына.
Мить, может, сперва над темой поработать?
Мне ничего не нравится, угрюмо пробурчал мальчик, топя в квасе непокорную зелень.
К столу подсела мама.
Напиши про наш парк. Ты же любишь там гулять. Там карусели, речка
Ма, я уже взрослый, чтобы писать про карусели, Митька страдальчески закатил глаза. Ещё скажи сказку написать
Папа вдруг оживился:
Кстати, почему бы и нет? Написать убедительную сказку не так просто, как кажется. Да хоть про твоих любимых рыцарей.
Митька не понимал, папа шутит или говорит всерьёз. Папа задумчиво покачал ложкой, словно раскладывал мысли по полочкам.
Выбери одного какого-нибудь не очень известного рыцаря. Придумай ему приключение и напиши.
Митька поднял бровь, на время прекратив сражение с гарниром.
И чем это связано с летом? недоверчиво спросил мальчик.
Укроп в тарелке решил, что противник отвлёкся и можно снова побороться за позиции в квасном море. Его зелёные щетинки оперативно разбежались среди островков варёной картошки с редиской и, прикрываясь прозрачными огуречными ломтиками, заняли оборону вокруг кусочков колбасы. Половинка варёного яйца шествовала в этой баталии как главный авианосец, с которого десантировались кружевные колечки зелёного лука.
Тем, что лето ты провёл за освоением нелёгкой стези твоего отца-литератора, папа вернулся к окрошке.
Митька переглянулся с мамой. Мама пожала плечами у папы такая работа, ему виднее. Папа вспомнил одну очень важную вещь:
Да, Митя! Как я и говорил, самое главное не списывать из книжек. Надо самому поглубже узнать тему.
В библиотеке?
Именно! Но сперва разберись с окрошкой.
В глазах Митьки полыхнул огонь крестовых походов. Ложка сверкала в руке, не оставив мелко порубленному противнику ни единого шанса.
Прохладный воздух залов городской библиотеки был пропитан сладковатыми запахами леденцов, клея и старой бумаги. Митькины шаги гасли в истоптанной ковровой дорожке, которая прямой тропинкой лежала от дверей молочно-белого стекла до массивного деревянного стола библиотекаря. За столом пожилой человек в толстых очках колдовал над растрёпанной обложкой книги, собирая рассыпавшиеся странички и аккуратно подклеивая их к корешку. Папа деликатно откашлялся и кратко представил ему Митьку:
Уважаемый товарищ библиотекарь, запишите, пожалуйста, молодого человека.
Библиотекарь посмотрел поверх очков на Митьку.
Здравствуйте! пророкотал хранитель книжной сокровищницы.
Митька одолел смущение:
Здрасьте
Мальчик даже приподнялся на носочках, чтобы казаться выше, протягивая школьный читательский билет. Библиотекарь без лишней суеты положил отремонтированную книгу под груз, поддёрнул шёлковые нарукавники и взял Митькину библиотечную карточку. Пробежал глазами длинный перечень книг, прочитанных без единого замечания, и обратился скорее к папе:
Похвально, похвально. А не слишком юн?
Детскую библиотеку он уже перерос! с гордостью сказал папа, потрепав Митьку по плечу.
Библиотекарь одобрительно хмыкнул и пододвинул к себе чистый бланк. Спустя несколько минут вожделенный читательский билет был оформлен. Первый Митькин взрослый документ! Это как будто бы пропуск в другой мир! У мальчика дух захватило от необъятных книжных рядов. Глаза разбегались начать по алфавиту или с известных авторов? Библиотекарь переглянулся с папой и усмехнулся в усы, принимаясь за очередную книжку, ожидающую ремонта. Митька даже подпрыгнул от возбуждения.
Пап! А можно я сперва ту дочитаю? воскликнул он.
Можно! улыбнулся папа.