Мы обдумали сам побег, спокойно сказал Коля, усевшись на скамейку. А что делать дальше
Да ещё и не факт, что мы убежали, сквозь одышку выговорил Кабан. В первый раз мы тоже так думали.
Так, короче, твёрдо сказал Штырь, нас будут искать в первую очередь на вокзалах и рынках, и вообще везде. А если поймают, то за деда могут и посадить, от нас и так весь интернат в бешенстве. А ночные надзиратели так вообще расстрела нам желают. Поэтому пару дней надо где-то отсидеться, а потом валить по-тихому. Уходить, скорее всего, придётся пешком, за вокзалами, наверное, долго будут наблюдать, а нам долго находиться в городе опасно.
Дальше они сидели молча. Вика, разлёгшись на скамейке, задумалась о произошедшем. О том, как же её угораздило ввязаться в такую авантюру, да ещё и с ними. Штырь, на её взгляд, вообще был редкостным ублюдком. Она и четверо беспредельщиков так себе компания. Она невольно подумала вернуться, но не решилась, пусть всё идёт как идёт.
Начинало понемногу светать. Ночная тишина сменялась городским шумом. Люди выходили из подъездов, хлопая железными дверьми, машины выезжали из дворов.
Наверное, сменщик деда Вити уже едет на работу, подумал Колян. Значит, скоро начнут искать. Я назад не вернусь, да и вообще не дамся. Устрою экшн напоследок.
В его голове понеслись картинки со взрывающимися полицейскими машинами, горящим детдомом, стрельбой и военными вертолётами. И в центре всего этого он.
Дворник мёл тротуары, скребя по асфальту старой метлой. Коля не спал эту ночь и предыдущую, его клонило в сон. Мысли об отчаянном сопротивлении сменила череда воспоминаний. Смутные воспоминания о родителях, бесследно пропавших в один обычный августовский день. В тот день они поехали на день рождения друга, оставив маленького Колю у тёти Ани лучшей маминой подруги, сказав, что вернутся через пару часов. Он играл с сыном тёти Ани, не подозревая, что родителей больше не увидит. Вскоре он оказался в детдоме, ему было около пяти лет. От родителей у Коли осталась только фотография, которую он берёг и сейчас забрал с собой. С тех пор Колян возненавидел весь мир.
Штырь, а почему у тебя такое прозвище? Спросила Вика.
Фамилия такая, коротко ответил Штырь.
Коля открыл глаза. Посветлело, но солнце ещё не вышло из-за горизонта.
Надо найти какую-нибудь заброшенную стройку, зевая, предложил Децел. И немного перекемарить.
Ага, там тоже будут искать, возразил Коля. Рядом всего две и их прошерстят в первую очередь.
Тьфу, ну я не знаю тогда, где! Нервно крикнул Децел и пнул стеклянную бутылку. И вообще надо было обдумать, что делать, когда убежим.
Тише, чё ты разорался? Вполголоса сказал Штырь, и добавил: Кругом люди спят.
Кабан сделал задумчивое лицо, пробормотал: «Хочешь что-то хорошо спрятать, прячь на самом видном месте». Он помолчал секунду, и тут его будто осенило: «Я понял, надо найти такое место, откуда и убежать просто, и чтобы вообще никто и не подумал там искать».
Кабан, ты прямо читаешь мои мысли, с одобрительной улыбкой сказал Штырь, я как раз хотел предложить то же самое.
Да, иногда что-то умное нет-нет, да и щёлкнет в пустой голове Кабана, с насмешкой сказал Коля.
Штырь и Децел заржали, но не оттого, что смешно, а просто чтобы еще больше задеть Кабана.
Кабан встал с угрожающим видом.
Всё, всё, примирительно поднял руки Штырь. Это он мои мысли прочитал, нет мозгов, но есть способности телепатии.
Все засмеялись, только кабан что-то злобно буркнул.
Ладно, идём, я, кажется, знаю такое место, встав со ржавой горки, сказал Штырь.
Ребята пошли. Ярко-оранжевое солнце немного поднялось, освещая верхушки тополей. Наступило ясное, прохладное майское утро, свежий ветер приятно дул в лицо, пустынные улицы понемногу стали оживать. В небе, крича, закружили стрижи. Ребята петляли по дворам, частному сектору, гаражным кооперативам. Всё это поднимало настроение всем, кроме Кабана, идущего сзади и угрюмо смотрящего под ноги, видимо, ему не понравились шутки насчёт телепатии. При виде школьников, идущих на уроки, всех пятерых в той или иной степени охватывало чувство гордости за себя я свободен, а вы нет!
Наконец они пришли. Перед ними раскинуилсь огромный пустырь, покрытый бурьяном, и небольшой участок лесополосы, заросший высоким кустарником и травой.
Забравшись в самые дебри лесополосы, беглецы остановились.
Вот, мы пришли, сказал Штырь, шорох мы услышим заранее, и есть путь к отступлению. Сказав это, он откинул пару веток, под которыми находился открытый люк.
Старый коллектор вёл в центр города.
Это место мне показали пацаны со двора, помните, я уходил на разведку, ну вот, закидав люк обратно ветками, Штырь скомандовал: «Так, всем отбой, кроме Вики, будешь дежурить».
Почему? Возмущённо спросила Вика.
Да потому, кто говорил, что спала нормально, и даже вчера успела покемарить, вот ты и дежурь, мы уже две ночи не спали, объяснил Штырь, ложась на траву.
Коля достал из рюкзака ветровку и подстелил под спину, а сам рюкзак подложил под голову и довольно быстро уснул.
Проснулся он от того, что кто-то сильно дёрнул его за ногу. Колян вскочил от неожиданности. К счастью, это был Штырь.
Идут? Шёпотом спросил Коля, торопливо собирая ветровку в рюкзак.
Кто? Не понял Штырь. А, эти черти? Нет. Уже почти вечер, надо найти чё пожрать.
Колян огляделся. Вика сидела на камне, сложив руки на колени, а Кабан вылезал из люка.
Да, пожрать надо, согласился Коля, встав.
Ну всё, идём, встав, скомандовал Штырь.
Ребята пошли. Опускались вечерние сумерки.
Спустя время они сидели на крыше двенадцатиэтажного дома, выход на которую ребята искали целенаправленно. Им повезло, в решётке не было одного прута, и подростки без особого труда пролезли, хотя Кабану это далось немного сложнее.
Ужин состоял из дешёвых булочек, двух бутылок минеральной воды и пачки чипсов, которую Кабан всё же упросил Штыря купить. Деньги на всё это штырь выиграл в карты у сверстников в одном из дворов. Играл он нечестно, но, благодаря ему, сегодня они лягут спать не с пустыми животами.
Первый день вольной жизни казался всем просто прекрасным и напрочь отбил всякие мысли о, пусть даже и не добровольном, возвращении в интернат. Чувство самостоятельности и полной свободы действий оказалось ценнейшей наградой для детей, выросших в стенах детского дома. Опасность попасть в руки полиции не пугала, а лишь больше подстёгивала ребят. И только Вике под вечер стало всё это казаться плохой идеей, но с ней так всегда, каждый вечер усталость и нежелание продолжать что-либо дальше.
Пацаны сидели у края крыши, шутили, представляли будущие приключения.
Свалим в другой город, сколотим группировку, будем держать районы, бодро говорил Штырь, развалившись у бортика. Будем собирать бабки со всяких ларьков, да лохов-ботанов трясти. Приподнимемся и будем играть по-серьёзному. Рашин мафия, блин!
Да, нам терять нечего, остаётся только приобретать, согласился Коля, сидевший на корточках напротив Штыря, разживемся, будем на «геликах» рассекать.
Вика стояла немного подальше и смотрела на ночной город, на мелькавшие внизу красочные витрины, идущих куда-то прохожих. В её голове были совсем не те мысли. Она смотрела на город по-другому, видела себя «ангелом ночи», красиво стоящей на крыше небоскрёба, гордо взирающей на тех жалких существ внизу. Она жаждала чего-нибудь таинственного и тёмного. Ей хотелось бы быть членом какого-нибудь тайного ордена, а не единицей бандгруппы. Но, разумеется, говорить об этом она не могла.
Интересно, сколько время? Спросил Штырь. У нас даже часов нет.
Двадцать минут первого, неожиданно ответила Вика, все так же стоящая в стороне.
Да ну, по-моему, одиннадцать, ну максимум полдвенадцатого, возразил Коля и швырнул вниз пустую бутылку.
Вика повторила, показывая куда-то вниз. Коля подошёл к краю и вправду, возле входа в ночной клуб висели большие цифровые часы.
Достав из рюкзака ветровку, сложенную в три погибели, он надел её и лёг, облокотившись на кирпичную вытяжку. Ладно, я на боковую.
Через пятнадцать минут Кабан и Децел сделали то же самое, и только Штырь и Вика стояли у края, Штырь приобнял её чуть ниже талии и что-то говорил в полголоса.
Дни были тёплыми, а ночи прохладными. К счастью, эта ночь была безветренна, но всё равно спать было немного зябко.
Штырь и Вика смотрели на ночной город, на тёмно-синее небо с большой яркой Луной. Вика была преисполнена романтики, она положила голову на плечо Штыря. Штыря же наполняли более приземлённые чувства, он обнимал Вику всё крепче, представлял себя мафиозным боссом, с сигарой в зубах, получающим всё, на что падёт взгляд.