Я разделался с бандой, донна Лилиана, просто сказал он.
Взволнованная девушка впилась глазами в его лицо и радостно улыбнулась рыцарь не пострадал.
Нас догнала моя кобыла, широко улыбаясь, сказала она.
Вы можете доехать до пещеры в седле Глера, предложил сэр Луис, поманил коня и одним движением посадил Лялю ему на спину. Девушка машинально схватилась за луку седла. Рыцарь накинул колет, перевязь. Дамасский клинок занял привычное место за плечом доблестного хозяина. Он взял узду коня и повел его по тропинке к пещере. Ляля спокойно осмотрела место своей схватки с двумя разбойниками. Сейчас, под защитой сэра Луиса, чего ей бояться? Она не заметила поверженных тел и поняла, чем занимался рыцарь после своей победы.
Простите, донна Лилиана, я забыл вашу обувь там, у ручья, сказал сэр Луис. Горячие слезы выступили на ее глазах.
Вы спасли меня, а я еще не поблагодарила вас! вскричала она.
Я найду вам новую обувь, пообещал рыцарь и помог девушке сойти на землю. Босые ноги Ляли замерзли, и она нехотя согласилась, хотя ей претила мысль надеть чужую обувь. «Только бы не сапоги кого-нибудь из разбойников!» с отвращением подумала она, входя с рыцарем в пещеру. Костер и котел оставались на месте, а вот тел бандитов не было, только красные полосы тянулись к выходу там, где сэр Луис вытащил их из пещеры. Ляля вздрогнула и перекрестилась, стараясь не вступать в кровавые дорожки. Ночевать там, где пролилась людская кровь, не очень-то приятно, но надо же где-то расположиться! И рыцарь, и она нуждаются в отдыхе. Девушка окинула взглядом полутемную пещеру, жалея, что не может включить галогеновую лампу и заняться уборкой при ярком свете. У входа в пещеру она рассмотрела грубое деревянное ведро. Рассудив, что там вода не вино же! Ляля схватила его и вылила на окровавленный пол.
Позвольте мне, донна Лилиана, попросил рыцарь, но девушка сверкнула на него глазами и ядовито осведомилась:
Вы и пол можете мыть, милорд?
Я был пажом, коротко ответил сэр Луис.
Ляля почувствовала угрызения совести, покраснела, схватила пустое ведро и побежала к роднику. Зачерпнув воды, она повернула назад и почти уткнулась в широкую грудь рыцаря, обтянутую кожаным колетом. Вздрогнув, она уронила ведро и тихонько зашипела ледяная вода вылилась на ее голые ноги. С легким вздохом сэр Луис наклонился, поднял ведро и, широко шагая, понес к пещере. Ляля побежала следом. Он подождал ее у входа и кротко спросил:
Куда вылить эту воду?
Ляля показала, схватила первую попавшуюся шкуру и начала вытирать пол. Кровь еще не успела засохнуть. Девушка терла яростно, рыцарь поспешил за водой бурная хозяйственная деятельность донны Лилианы привела его в трепет. Конечно, его матушка, благородная графиня Розалинда, была полновластной хозяйкой в их родовых замках величественно ходила из кухни в ткацкие мастерские, давала указания, наблюдала за содержанием животных, лечила, пряла, ткала, вышивала. Ее белые нежные руки никогда не оставались праздными. Но он не мог представить свою мать или другую благородную даму моющей пол своими белыми ручками или выхватившей наваху бандита и яростно кинувшейся в неравную схватку. Опытным глазом воина он оценил хватку нежной руки донны Лилианы на рукояти кинжала и поспешил на помощь. Он испугался за девушку, но увидел, что она может некоторое время противостоять бандиту она умело держала кинжал внизу, не пытаясь нанести удар сверху. В таком поединке все решает не сила, а ловкость. С легкой усмешкой он подумал, что донна Лилиана удивила и его, и бандита. Образ нежной трепетной девушки приобрел новые черты в его сознании. Днем он узнал, что она отважна, ведь она смогла предупредить его о нападении сзади, не испугалась звона клинков, а ночью понял, что она может, не задумываясь, схватиться за оружие, если кто-то преградит ей дорогу. Рыцарь усмехнулся, глядя на звезды, и решил не злить свою прекрасную спутницу. Она выскочила из пещеры, когда он уже подходил, и сильно вздрогнула, но узнала приближающегося сэра Луиса и улыбнулась:
Я все вымыла, милорд, пойду помою руки, и побежала к роднику, по дороге закинув в кусты мокрую шкуру. Напряжение этого дня выходило из нее вместе с грязной работой. Она отказывалась думать, как бы сложилась ее судьба в этом мире, если бы сэр Луис не спас ее из лап разбойников. Неужели ей пришлось бы отправиться в Андалусию, чтобы попасть в гарем какого-нибудь эмира или самого халифа? Ляля вспомнила из истории средневековья, что испанские мусульмане, сплошь грамотные, жили в красивых городах и дворцах с фонтанами, поклонялись прекрасным образованным женщинам, даже устраивали в их честь рыцарские и поэтические турниры. Но все равно ее колотила нервная дрожь, она злилась на себя за неспособность успокоиться и уговаривала, что все уже прошло, разбойники мертвы, рыцарь опять ее спас. Последняя неделя потребовала от нее напряжения всех сил физических и духовных. Чувствуя, что сейчас завопит в голос от всего, что ей пришлось пережить за последние сутки, Ляля решительно скинула платье и вступила в родник. Ледяная вода обожгла голые ноги, дыхание перехватило, крик замер в горле, но девушка решительно нагнулась, зачерпнула воды и плеснула себе в лицо. Жидкий лед омыл глаза и щеки, потек ниже, и она спокойно улыбнулась пожар в ее груди начал гаснуть.
Я все вымыла, милорд, пойду помою руки, и побежала к роднику, по дороге закинув в кусты мокрую шкуру. Напряжение этого дня выходило из нее вместе с грязной работой. Она отказывалась думать, как бы сложилась ее судьба в этом мире, если бы сэр Луис не спас ее из лап разбойников. Неужели ей пришлось бы отправиться в Андалусию, чтобы попасть в гарем какого-нибудь эмира или самого халифа? Ляля вспомнила из истории средневековья, что испанские мусульмане, сплошь грамотные, жили в красивых городах и дворцах с фонтанами, поклонялись прекрасным образованным женщинам, даже устраивали в их честь рыцарские и поэтические турниры. Но все равно ее колотила нервная дрожь, она злилась на себя за неспособность успокоиться и уговаривала, что все уже прошло, разбойники мертвы, рыцарь опять ее спас. Последняя неделя потребовала от нее напряжения всех сил физических и духовных. Чувствуя, что сейчас завопит в голос от всего, что ей пришлось пережить за последние сутки, Ляля решительно скинула платье и вступила в родник. Ледяная вода обожгла голые ноги, дыхание перехватило, крик замер в горле, но девушка решительно нагнулась, зачерпнула воды и плеснула себе в лицо. Жидкий лед омыл глаза и щеки, потек ниже, и она спокойно улыбнулась пожар в ее груди начал гаснуть.
Сэр Луис вышел из пещеры, устроил на ночлег лошадей и остановился в тревоге. Почему демуазель Лилиана не возвращается и не зовет на помощь? Сколько можно мыть руки? Он бесшумно подошел к роднику и остолбенел сначала ему показалось, что явившееся в роднике видение водяная фея. Он знал, что они еще живут в отдаленных от селений людей источниках и искушают одиноких путников. Однако видение шумно плескалось, напевало, и он узнал мелодию, которую пела донна Лилиана в Тулузе. Убедившись, что ей не угрожает опасность, рыцарь удалился так же бесшумно. Он не хотел оскорбить девушку подглядыванием, а феи зачастую мстительны
Смыв страхи и тревоги длинного дня, Ляля вышла из воды, накинула платье, жалея, что не может переодеться в сухую чистую одежду, и бодро побежала в пещеру. Сэр Луис сидел у костра, обнаженный по пояс. Красноватый свет неровными бликами играл на его широкой груди, поросшей золотистыми волосками. Ляля задохнулась от вида полуобнаженного мужчины вживую, а не на порносайте, и вскрикнула, увидев ожоги следы пыток на его груди. Они уже заживают под действием мумие, но из сегодняшней раны на его левом боку сочится кровь, мелкие порезы покрывают его руки и плечи.
Вы ранены, милорд! горестно вскричала девушка.
Не волнуйтесь, донна Лилиана. Бандитский нож лишь достал мой бок, спокойно сказал рыцарь. Девушке стало дурно, когда она вспомнила, что делал сэр Луис, прежде чем смог позаботиться о своей ране очищал пещеру от тел бандитов, поднимал ее в седло, ставил на землю и несколько раз приносил воду. С главарем банды и его приспешником он дрался без колета, так как любезно постелил его на камень, чтобы ей, Ляле, было удобно сидеть. Девушка побледнела, чувствуя, что и она виновата в ранении рыцаря. «Как я могла не заметить кровь на его белой рубашке?» горестно удивилась Ляля и вспомнила, что смотрела только в лицо графу, когда он вернулся к ней с победой. Ругая себя за эгоизм, она подбежала к нему и взволнованно сказала:
Сейчас я перевяжу вас.
Не надо, миледи, ответил рыцарь.
Но почему пыталась возразить Ляля.
Я буду лечить эту рану так же, как после боя с сарацинами, спокойно сказал сэр Луис и поднял с каменного пола один из валявшихся там кинжалов. Девушка порадовалась, что не наступила на него босой ногой во время уборки, а граф осмотрел оружие и сунул его лезвие в костер.
Что вы собираетесь делать? пролепетала девушка.
Прижечь рану, конечно, ответил сэр Луис.
Умоляю, не делайте этого, попросила Ляля. Будет еще хуже, а я сейчас перевяжу вас, соберу травы
Добрый клинок излечивает нанесенные им раны, спокойно сказал рыцарь. Впрочем, в крестовом походе я пользовался розовым маслом.
Сейчас, выдохнула Ляля. Сейчас и понеслась по пещере, пытаясь на ходу определить, где разбойники могли хранить драгоценные ароматические притирания. Обоняние, довольно чуткое, не могло ей сейчас помочь запах дыма от костра и чад факелов не давал принюхаться. Резкое шипение остановило ее бег по пещере. Она оглянулась и зажала рот обеими ладонями, чтобы воплем не отвлекать рыцаря от варварской лечебной процедуры. Его рука удерживала у груди раскаленный кинжал, расположив вдоль пореза, а губы шептали молитву. Ляле показалось, что время растянулось и встало. Наконец сэр Луис отбросил кинжал. Ноги Ляли подогнулись, и она оказалась сидящей на камне, покрытом мягкой шкурой.