Сергей Юрьевич до полуночи искал жену, но все безрезультатно. Обзвонил подруг, но они утверждали, что не видели и ничего не знают про Светланку.
Спохватившись, что при ней должен быть сотовый телефон, стал раз за разом набирать номер. Но в ответ слышал одно: «Абонент находится либо вне зоны доступа, либо аппарат отключен». Многое передумал в эту ночь, бродя по пустынным улицам, Сергей Юрьевич. Какие только предположения не рождались в воспаленной голове, вплоть до того, что с женой произошел несчастный случай. «Пусть так, думал он, но почему нет никаких известий и почему отключен телефон? Вне зоны доступа? Чепуха! Светланка не могла далеко уйти или уехать, потому что все документы дома, а без них»
Глава 2
Детективное агентство и его хозяин
Тюльпаны
Утро. Довольно-таки легкий уральский морозец, ослабевший за ночь, и слабый ветерок пытаются с необыкновенным нахальством забраться ему за воротник, но толстый и теплый шарф, обмотанный вокруг его по-прежнему бычьей шеи с таким тщанием, на которое способны лишь женские руки, препятствует. Он идет на работу, которую по-прежнему называет не иначе, как службой. Отчего бы ему так и не считать? Да, он ушел, облегченно при этом вздохнув, с той службы, которой отдал четверть века и давно в отставке, пенсионер. Однако не напрасно слово «служба» образовано от глагола «служить». Вот он и служит, чему может и как может, обществу, праву и справедливости, в чем россияне крайне нуждаются, при этом оставаясь самим собой, свободным, насколько это возможно, от власти или от могущественных партий, которые на виду и на слуху и которые претендуют, чего не скрывают, на право изречения истин в последней инстанции. Пафосно? Ну и пусть, считает он, но зато истинно. Если кто-то думает о нем иначе, тот пусть первым попробует зафигачить в него булыжником. Именно, попробует. Потому что, в чем он уверен, смельчаки, знающие его характер, вряд ли осмелятся рисковать.
Вот такой он. И тем гордится. Да, он понимает, ибо не дурак, что гордый человек обходится дорого, особенно самому себе. Но он же за ценой не постоит. Так всегда было и впредь так будет. Видя его таким, жена пытается ворчливо называть глупцом и вспоминает мудрость: дескать, лишь курица, у которой мозгов мизер, гребет от себя, а не под себя. Его реакция? Ухмыляется вот и все. Тридцать лет вместе и ему ли не знать, что его жена на самом-то деле так не думает. Наоборот, всем говорит (до него доходит лишь из третьих уст), что муж чист на руку, что щепетилен до невозможности, а однажды, мол, жестко отверг добровольное предложение человека, попытавшегося своим автомобилем умышленно сбить мужа на пешеходном переходе, возместить материальный ущерб и моральный вред в любой сумме, вплоть до миллиона рублей3, а это тогда была огромнейшая сумма.
Муж-то помнит, но не вспоминает, а жена гордится.
Остановился на пешеходном переходе, дожидаясь, когда светофор загорится разрешающим. Он, хмыкнув, вслух сказал:
Чертовски приятно.
Спохватившись, что рядом толпа, оглядев ее, понял, что никто не обратил внимания на что-то бормочущего вслух мужика.
Перейдя улицу Шевченко, остановился. Слева театр юного зрителя, а справа, на углу улиц Шевченко и Преображенского проспекта4, стояли две близняшки-девятиэтажки. На первом этаже одной из них (той, что ближе всего к улице Шевченко) разместился его офис. Не слишком просторен, но, как считает хозяин, купивший двухкомнатное помещение, вполне достаточен для его конторы.
К тому же сидеть в офисе ему редко приходится: то в разъездах по области, то с утра до вечера бегает по Екатеринбургу.
Только что в голове мелькнула мысль: он должен сделать что-то важное. Мелькнула и исчезла, не оставив и следа.
После некоторых раздумий, не обращая никакого внимания на бегущих мимо озабоченных пешеходов, он хлопает себя по лбу и громко восклицает:
Черт! Я же обязан купить живые цветы Традиция. Кто скажет, что помощница, можно сказать, правая рука не заслуживает?
По правде говоря, согласно штатному расписанию должность его единственного сотрудника называется иначе и куда проще делопроизводитель. Но от этого сотрудник ни на грамм не становится хозяину офиса менее милым. Потому что правая рука и к тому же
Он, миновав офис, бежит в ближайший гастроном, занимающий весь первый этаж большого дома, построенного еще до войны, где в дальнем углу торгуют цветами. Продавщица, знающая своего постоянного клиента, встречает улыбкой.
Он, миновав офис, бежит в ближайший гастроном, занимающий весь первый этаж большого дома, построенного еще до войны, где в дальнем углу торгуют цветами. Продавщица, знающая своего постоянного клиента, встречает улыбкой.
Думала, что в командировке, и не придете.
Нет-нет, сударыня. Слышит подобное к себе обращение от этого клиента всегда, но каждый раз почему-то получает удовольствие и от него краснеет. Сегодня, как говорят большие чиновники, весь день буду работать с документами.
Приняв букет из алых тюльпанов и нескольких веточек зелени, красиво обернутых прозрачной пленкой и перевязанных голубой шелковой лентой, расплатившись, столь же быстро убегает.
«Сударыня», по прежнему улыбаясь, провожает покупателя качанием головы. Потом произносит:
Счастливица та, которую так любят.
Делопроизводительница
А покупатель, тем временем, влетает в офис и с порога, не успев еще за собой прикрыть дверь, кричит:
С добрым утром, Галина Анатольевна!
Со стороны приемной слышит знакомое ворчание:
Кому утро, а кому и день. Полтора часа роюсь в бумагах
У них так заведено: в восемь утра открывает офис и начинает рабочий день она, то есть делопроизводитель Галина Анатольевна, а лишь час или полтора спустя заступает на службу хозяин детективного агентства.
Сударыня, где вы? Жду-с
Поседел, а все как малое дитя, ворчит Галина Анатольевна, а все-таки появляется-таки в прихожей и спрашивает. Что надобно, хозяин?
Не мне, сударыня, а вам Вот Примите Как знак благодарности за кропотливое служение.
Женщина принимает букет и сурово спрашивает:
Не жалко денег?
Нет, сударыня! К вашим ногам, на работе он подчеркнуто и неизменно на «вы», а вне ее другое дело, готов положить полмира. Или вам не нравится подарок?
Н-нравится, главная канцеляристка нюхает цветы, но
Никаких «но», ясно?
Да ясно, ясно.
Говорит Галина Анатольевна и, усмехаясь, прижимая букет к груди, отступает в сторону, чтобы шеф мог пересечь приемную и войти в директорский кабинет, обставленный очень скромно, но стильно. Чей тут чувствуется вкус? Право, сразу не скажешь. Очевидно лишь то, что следит за порядком и наводит блеск рука любимой женщины.
Проходит полчаса. Это время необходимо хозяину, чтобы в покое оглядеться; как он выражается, чуть-чуть покумекать, пошевелить мозгами, которые, по его мнению, в рабочем положении скрипят и допускают сбои, вызванные, наверное, возрастом.
«Главная канцеляристка», взглянув на настольные электронные часы, откладывает в сторону кипу бумаг, встает и идет к шефу с докладом.
Ну-с, сударыня, присаживайтесь.
«Сударыня», чему-то ухмыляясь, принимает предложение.
Фомин с минуту молчит, будто не знает, с чего начать, и лишь потом говорит:
Как обстановка?
Продолжая ухмыляться, сотрудница отвечает:
Нормальная обстановка.
Это хорошо А, простите, почему улыбаетесь?
Так шеф не запрещает Она, прищурившись, ехидно спрашивает. Или что-то изменилось за время вашего нахождения в командировке?
Ваша правда: на улыбки в должностной инструкции запретов нет. Но все-таки?
Радуюсь
Чему же, позвольте у вас поинтересоваться?
А тому, что шеф не успел испортить настроение. Не повод, что ли?
Фомин, загадочно и несколько даже фамильярно подмигнув, уточнил:
И, кажется, более того
Ах! Ну, да, шеф Как могла забыть: повода для улыбки даже два!
Превосходно, сударыня. В таком случае перейдем к делам насущным.
Всегда готова!
Были в банке? Женщина кивнула. И что с нашим счетом?
Как всегда.
Фомин облегченно и совсем непритворно вздохнул:
Значит, с уплатой налогов по итогам года проблем не предвидится?
Со стороны делопроизводительницы последовал укол.
Нет. Да и откуда проблемам взяться у такого прижимистого шефа?
Фомин согласно кивнул.
Опасаюсь банкротства.
Взглянул в окно, за которым сновали люди и рычали российские машины, вспомнил по сему случаю едкий стихотворный куплет
Я Матрёну узнаю
По объемной талии,
А российскую машину
По её рычанию.
Ухмыльнувшись, чем в сотруднице вызвал недоумение, спросил:
Звонили?
Да.
Насчет чего?