Однако музыка одна из серьезных сторон его повседневной жизни. Вместе с друзьями-юнкерами он бывает в концертах, играет по вечерам у знакомых. Итальянская опера становится предметом его страсти. Петербургские театры ему знакомы вполне, начиная от Эрмитажного и вплоть до публичных городских, таких, как именитый Мариинский.
Он становится знатоком оперы. Однокашники испрашивают его совета, выясняют его мнение, равняются на его вкусы.
И вот уже он сам не прочь дерзнуть сочинить оперу. Он уже воображает себе, как его опера будет поставлена на лучшей столичной сцене, как на ее премьеру соберутся друзья и знакомые. Придет матушка, Антон Августович. Будет успех, будут аплодисменты
Опера что ни на есть романтическая. Только недавно прочитан Виктор Гюго. Прочитан в оригинале, на. французском. Сюжет для оперы заманчив и интригует. «Ган Исландец» предварительное название. Мысли и идеи роятся, но как их осуществить?
Музыка не простое искусство. Оказывается, писать оперы это не сочинять польки или марши. Импровизация тоже не особенно помогает. Тут своя традиция, свои законы, своя школа
Писать оперу трудно
Модест пробует и бросает, начинает и, не закончив, оставляет нотные листы чистыми
И вот он уже выпускник Школы. Без пяти минут гвардейский офицер. Сбывается мечта отца. Он на военной службе.
Блестящие перспективы.
Блестящая карьера.
Далеко в памяти остались первые уроки музыки в родовом имении сельца Карева в Псковской губернии. Словно бы и не он это был, будто какой-то другой мальчуган лазил по деревьям усадебного парка, удил рыбу в озере, волновался перед первым выступлением на публике с концертом Филда
Многое изменилось с тех пор. Новые перемены грядут. Вновь открывается какая-то иная, незнакомая жизнь.
Блестящее продвижение куда-то вперед.
Но музыка
Она все же не дает покоя. Она снова и снова вырастает, словно из глубины души, беспокоит, бередит сознание, заставляет в волнении биться сердце! Она приходит из памяти так полновластно и сильно, будто была там всегда. Она заполняет мысли во время досуга, она пробуждает во время сна, она скрашивает минуты одиночества и усталости.
Она живет!
А разве можно убить в себе это живое, томительное, сладостное, сокровенное Чтобы совершить такое, нужно и впрямь быть совершенно черствым или чрезмерно упрямым
Мусоргский вступал в новую жизнь, еще не зная, что принесет она ему. В свои семнадцать он лишь мог предполагать и надеяться на то, что в ближайшем будущем Фортуна обернется к нему лицом, его счастливая звезда загорится ярче всех.
Ведь он был юн и талантлив.
Он жаждал жизни и успеха.
Он спешил жить.
ГЛАВА II. ПРОБУЖДЕНИЕ
На службе
Преображенский полк славный полк. Из русской гвардии старейший. И самый почетный. Создан был еще Петром Великим полтора столетия назад из «потешных» войск, с которыми юный государь резвился в игрушечных крепостях. А название полк получил по подмосковному селу Преображенское, где все эти «баталии» и происходили.
Уже не в игрушечных войнах со Швецией полк отличился и потому всегда был в личном распоряжении Императора. Гвардейцев подбирали тщательно, чтобы росту были немалого да чтоб смелостью, храбростью и умом отличались. В Отечественной войне 1812 года преображенцы проявили себя не менее отважно. Такая славная история придавала офицерам и солдатам полка особую значимость, и служить в нем считалось почетно.
Нынче в лейб-гвардии Преображенском полку прибыло. Новые гвардейские офицеры зачислены в штат и поставлены на довольствие. Большинство из них совсем молодые люди. Офицерская форма сидит на гвардейцах будто бы чужая. На худощавых плечах огромные золотые эполеты. На перевязи громадная сабля.
Есть где покрасоваться юным гвардейцам. Везде они вхожи, в самых знатных домах отворяются перед ними двери. Как же, ведь женихи хоть куда! И честь, и слава, и мундир. Всякое благородное семейство не прочь породниться и принять к себе офицера-преображенца. Благо времена наступили мирные. Крымская кампания закончена. Никаких иных военных баталий не предвидится
Преображенцы наведываются в гости обычно большой компанией. В числе заводил худощавый подпрапорщик Модест Мусоргский. Он быстро усваивает привычки и манеры одного из привилегированных петербургских полков.
Главное в манерах офицера изящество. Все движения слегка замедленны и небрежны. Когда же требуется подать руку даме или пододвинуть ей стул напротив, следует это сделать быстро и ловко.
В одежде перво-наперво чистота и подчеркнутое франтовство. Как всегда, важны все регалии полка, а также слегка расстегнутый ворот на шее свидетельство и некоторой небрежной демократичности, и в то же время вполне либеральной подтянутости.
Походка О, это особая статья! Ходить офицеру-гвардейцу подобало так, чтобы его можно было узнать и в штатском платье. Науке сей учились не один год. Нужно было уметь чуть-чуть, едва заметно приподниматься на цыпочки при каждом шаге. Такая походка называлась «петушиный шаг». «Петушком» входили на строевой плац и в лучшие салоны столицы. «Петушком» с годами «входили» в новые должности, в новые чины, получали повышение в звании и по службе.
Нужно было также уметь хорошо танцевать самые модные танцы, один из которых вальс требовал тренированности и навыка. Следовало уметь вовремя и точно отпустить в разговоре две-три фразы по-французски, что сразу же выдавало светского человека. Считалось незаурядным на застолье съесть и выпить много, при этом не опьянеть и держать себя в руках и в рамках приличия, а также время от времени произносить не банальные здравицы и тосты. И наконец, необходимо было обладать навыками хорошего визитера, славой амурного храбреца и покорителя дамских сердец, играть в карты, причем не стесняться проигрывать приличные суммы, в общем, быть настоящим теперь уже не корнетом, а гусаром.
Мусоргский во всем этом преуспел. Вышеперечисленными премудростями обладал вполне, и «честь гвардейского мундира» не была им запятнана ни в коей мере.
Но Модест Мусоргский в свои семнадцать лет обладал еще одним умением, еще одним навыком, выгодно отличавшим его от старших товарищей и сверстников: он играл на фортепиано. И не просто играл, а хорошо играл, и к тому же импровизировал.
Балы, танцы, вечеринки, пирушки не обходились без него. В компании он был незаменим. Во всяком дому принят одним из первых.
Вскоре в полку даже стал образовываться небольшой кружок любителей музыки. Не один Модест имел музыкальное образование, хотя «школа» Герке принесла ему определенный авторитет. Среди офицеров были прекрасные вокалисты. Один из них Орлов имел особенное пристрастие к маршам и прослыл поэтому «маршевым музыкантом».
Зачастую они не участвовали в пирушках и собирались вместе, чтобы помузицировать.
Иногда разгорались споры. Спорили Бог весть о чем. Многие из юношей еще были мало знакомы с историей музыки. Но каждый считал себя знатоком.
Пианист Николай Оболенский любил инструментальную музыку.
Наши российские композиторы, вдруг начинал он, еще пока не создали ничего достойного ни в симфонии, ни в камерной музыке. Разве что с Глинки можно считать рождение нашего инструментального творчества.
Вот уж тут ты не прав, отвечал ему знаток романсов Григорий Демидов. Ты и вовсе забыл, что были у нас такие композиторы, как Бортнянский, Козловский, Пашкевич, Фомин. Они жили давно, еще в екатерининскую эпоху. Но уже тогда сочиняли много интересного, из чего большинство нынче забыто.
А я вот думаю, вступал в разговор Модест, Моцарт, и в первую очередь его «Дон Жуан», образец для нас и нашей музыки. Есть много приличного и у итальянцев.
Отчего так категорично? вопрошал Оболенский. Разве «Руслан» да «Жизнь за царя» Глинки не есть наш образец? А «Русалка» Даргомыжского?
Признаюсь, к стыду своему, я толком не имею представления об этой музыке.
Вот тебе на! вскричал Демидов. А я думал, брат, что ты, можно сказать, наш лучший полковой музыкант, да еще и ученик Герке, дашь нам фору в знании русской музыки.
Модест сокрушенно покачал головой:
Есть у меня такой пробел. Надо бы не столько много времени отдавать похождениям и пирушкам, а всерьез изучить и наш отечественный музыкальный театр, и музыку симфоническую.
Стану первым сотрудником и сотоварищем тому, кто пожелает начать знакомство с русской музыкой воскликнул друг Модеста Ванлярский.
Я готов, поддержал его Мусоргский.
Мы с вами, ответили товарищи.
Решено было посещать музыкальные салоны и вечера. Для начала побывать у самого Даргомыжского, с которым Ванлярский был знаком и в дом которого был вхож.