Ч-что сносить?
Тебя. Хибару эту, что же еще
Как сносить нельзя ее сносить.
Чего ради нельзя?
Камиль почувствовал, что проигрывает. Но тут же нашелся.
Это моя хибара.
Документики есть?
Э-э привезу.
Привезет он Ой, привираешь, парень, земля-то эта Уфимского.
Кого?
Игоря Ивановича Уфимского вот и бумага есть, разрешение на снос.
В сердце как будто набили иголки. Камиль уже не верил, что победит эти парни были настолько земными, настолько дневными, заземленными, в их мире не было места духам и призракам, темным силам и тайнам заброшенных домов.
Слушайте, парни, дело-то серьезное это же исторический памятник, не кот начихал
Ха, похоже на памятник
А ты думал, все памятники сверкают, как храмы на Красной площади? И такие есть, и всякие жизнью битые. Так что вы это бросьте, вы мне телефончик этого вашего Уфимского дайте, поговорю с ним
Еще чего Ему делать больше нечего, с тобой говорить?
Чего там, Антош?
Да псих какой-то привязался
А одет вроде ничего
Да что одет, ты смотри, как глаза сверкают псих и есть Айда, по машинам мы эту хреновину не снесем до вечера, большой босс нас закопает этими бульдозерами
Камиль сам не понимал, что делает, чего ради бросился на крыльцо старого дома, который в свете дня растерял всю свою мрачность, уже не казался большим и зловещим хрупким и беззащитным на ветру
Утробно заурчали машины.
Да прекратите вы! Да вы хоть сами понимаете, что делаете? Вы хоть понимаете, что они вымирают, подчистую вымирают, этот, может, последний остался?
Кто последний?
Да люди-то в них верить перестали! Золотому тельцу поклоняются во что там верить, мы уже в самих себя не верим, самих себя потеряли в делах Да стойте вы, кому говорю! Мне не его жалко, мне вас жалко, он же вам сейчас устроит
Камиль ждал. Тот, темный, в доме, не мог не слышать его, не мог не видеть столпившихся вокруг бульдозеров. Сейчас он им покажет, сейчас он вырвется из темноты, бросится на машины, на людей, как тогда бросился на них, в синих одеждах сейчас он им покажет, почем фунт лиха А что, знай наших, что такое бульдозеры против древней жути, которая жила и процветала, когда этих работяг еще на свете не было, которая помнит Чингисхана и царя Кира, которой на заре веков приносили кровавые жертвы
Тупая морда машины ткнулась в жалобно заскрипевшие стены.
Да ты что, не слышишь что ли? Камиль отчаянно постучал в стену, выходи давай! Выходи! Ну, скорее! Они же дом твой снесут, тебя убьют! Ты прогонять их будешь, или нет?
Краем глаза Камиль заметил что-то очень знакомое и что-то очень зловещее. Но это был не темный, нет, темный упорно не показывался из своего убежища. К дому подкатила знакомая желтая машина, из которой показались они, люди в синем, которые запирают в темницу и пьют кровь
Камиль не боялся ни тех, ни других, он уже знал, что вот сейчас распахнутся двери старого дома, и вырвется он, темный, зловещий, всесильный, протянет страшные лапы, и сделает с ними со всеми что-нибудь утянет в какие-нибудь другие миры
Но почему он медлит почему дом трещит и шатается, а он все не идет
Ну где же ты? Ты слышишь меня? эй!
Чего это он сумасшедший, что ли
Сумасшедший и есть я про этого парня слышал
Что за парень?
Да год назад из психушки сбежал, ловили, не поймали Глюки его какие-то преследовали, видения Потом в этом доме старом жил, тут клад нашел, золотишко какое-то Ну и все, дело свое открыл, квартиры ремонтирует, дачи строит, потом комнату себе купил, квартиру дела у него в гору пошли
Сумасшедший-то? А врачи куда смотрели? А милиция?
А что врачи-милиция, он же нормальный, вроде, стал вот уже как год без сучка без задоринки, человек и человек а тут, видно, весеннее обострение началось, он сорвался все ему там в доме старом дрянь какая-то мерещилась
А ловко его скрутили
Да, санитары свое дело знают Ну что рот разинул, ворона залетит Поехали, что ли, до вечера дом этот не своротим, большой босс нам ноги отпилит
Камиль ничего не понимал почему он, сильный, всемогущий, древний, не выходит из своего убежища, чего он боится, вот ведь уже трещат и рушатся стены, так бережно отстроенные Камилем, и они в синих одеждах скручивают руки за спиной, пойдем, пойдем, парень, тихо, тихо, все хорошо
Камиль в последний раз обернулся на руины старого дома, все еще не верил, что оттуда не вырвется темное создание, не расправит крылья в лучах заката, не утащит человечков в темные миры Я же в тебя верю, ты не можешь исчезнуть
просто так
Подъезд
Образование?
Гхм неоконченное высшее.
А что так? старик с потрепанной бородой испытующе посмотрел на меня.
Ну так, надоело все.
Не мог же я ему сказать, что меня отчислили за неуспеваемость
Зря вы так, молодой человек. Всем бы так все надоело, так и жизни бы на земле не было И земли бы не было. И истории.
Я кивнул. Я и так знал, что зря, только сейчас не хотелось рвать когти, бороться за свое место под солнцем, и все такое. Не было сил весна вообще отнимает все силы, и странно, что зиму как-то переживаешь, и март, и все-все, а конец апреля как будто выпивает всю кровь.
Так что же теперь почтальоном решили податься?
Ну.
Ну, смотрите. Работа-то собачья
Да где она не собачья-то
Да сидели бы себе в теплом офисе, не согласился старик.
Ну всему свое время, сейчас и почтальоном неплохо.
Да плохо, что у вас образование-то то еще, я только с высшим беру
В почтальоны? ахнул я.
Ну да. Это же ответственность. Номера подъездив, этажей, квартир Что куда, в какую Знать, кто где живет
Думаю что я справлюсь.
Старик засмеялся, еще раз посмотрел пачку документов, чему-то кивнул.
Ладно на испытательный срок. Вот вам первое задание Так, на пробу. Вон, соседний дом видите?
Это который? Семнадцатый?
Это который без номера. Там один подъезд. Вот он протянул мне увесистую сумку, разнесете. По адресам. Там посмотрим, на что вы годитесь.
Я кивнул. Сумка оказалась неподъёмной, я еле-еле взвалил ее на плечо, кивнул. А кажется, сумочка-то крохотная, у кондуктора и то больше.
Стой Вот, парень, возьми.
Я отрешенно посмотрел на револьвер.
Бери, бери. Мало ли какая шваль в подъезде околачивается.
Заряжен?
А ты как думал. Все при всем. Ты вот что в людей-то прямо не стреляй, так, в стену припугнуть их, если что. Ну все, иди давай. Надоело ему меня вот никто не спрашивает, надоело мне или нет
Двадцать пять
Нет, двадцать пять уже было. Только что набирал.
Двадцать шесть.
Вызов.
Курр
Куррр
Курррр
Это уже десятый номер, если этот чертов домофон не откликнется, я не знаю, что со мной будет.
Кто?
Почта, откройте.
Пик-пик-пик.
Я вошел, в лицо мне ударил трупный запах. Этого я не ожидал. Конечно, в подъезде попахивает всяким, но чтобы трупами Хотелось податься назад, я посмотрел на сумку, пересилил себя, шагнул в темноту. Ступени были кривые и неровные, стены казались вырублены каменным топором, я даже не сразу понял, куда попал в подъезд или в пещеру. Я прошел мимо разрисованных стен, присмотрелся, хотя можно было и не присматриваться, и так понятно, увижу что-нибудь неприличное, все лохи, и свастика на самом видном месте Нет, тут что-то получше, красиво даже звери какие-то, охотники с палочками ручками-ножками Даже какая-то композиция
Он выскочил, казалось, из ниоткуда, на четырех ногах, и в зубах у него был зажат кусок мяса я даже не сразу понял, что вижу передо собой, какое-то существо, очень смутно напоминающее человека. Он смотрел на меня желтыми дикими глазами, чуть покачивался на месте, переминался не то с ноги на ногу, не то с лапки на лапку. А потом заскулил и двинулся ко мне.
Пшел пшел вон, приказал я.
Он не остановился, продолжал идти на меня, даже бросил кусок мяса. Я вытащил револьвер что-то быстро я его пускаю в дело, а что делать, если в подъезде такое. Не то человек, не то зверь подался назад, сел на корточки и показал мне три пальца, как будто собирался креститься. Я сначала не понял, тут же посмотрел на проход вреди камней, на занавеску, кое-как сплетенную из соломы, на три палочки на стене цифру три. Значит, квартира третья. Третья Я порылся в сумке, чуть не сломал пальцы о каменную дощечку. Так вот почему сумочка-то неподъёмная Три да, вот, третья. Я протянул дикарю дощечку, успел мельком заметить на ней что-то кажется, чертеж арбалета какого-то. Все ясно, дикарь хочет знать, как бить из арбалета диких оленей и тигров.
Я пошел дальше. Ящиков не было, приходилось раскладывать дощечки на подоконнике, кое-кто тут же их и забирал. Пятая, седьмая, десятая квартира то есть, не квартира, пещера Я поднимался по лестницам выше, раскладывал дощечки, спрашивал себя, что я вижу. Как могло сохраниться это племя, дикие люди в центре большого города. Нет, я слышал, конечно, про индейские резервации, но то где-то там, за океаном, и то для индейцев, а чтобы вот так, для кроманьонцев каких-то Интересно, как долго они живут здесь. Интересно, знают они вообще, что творится там, за стенами дома, или нет. Наверное, и не знают, прожили здесь миллионы лет, потом кто-нибудь выйдет наружу, увидит проехавшую машину, будет рассказывать, как встретил злого духа.