Солдаты строились шеренгами у кораблей, проверяли амуницию. Винты первых четырех квадрокоптеров медленно начинали вращение. Подготовительные команды заканчивали предполётную подготовку. На хмурых лицах солдат мелькали оранжевые всполохи проблесковых маячков посадочных площадок. Бойцы ждали команды.
Метис лично обходил строй, тыкая кулаком, бил по бронелатам. Ему рычали в ответ, подвывали. Солдаты подтягивали лямки снаряжения, застегивали клапана. Капитан по ритуалу перед посадкой лично следил за всеми в роте. Обойдя строй, он посмотрел на винты квадрокоптеров, помахал пилоту, смотревшему через бронестекло. К капитану подошел капеллан в форме, сложил руки и включил общую связь. При первых его словах вся рота опустилась на одно колено. Пилоты в кабинах, не отстегиваясь и не вставая с кресел, склонили головы.
Братья мои! Спаситель с нами! Он положил за нас душу свою, спас нас от теней зла! Воспрянем духом, исполним долг, полагать души свои во защиту братьев, друзей наших и близких нам! Вера наша в Отечество и присягу! Честью укрепим веру свою, не отступим ни на шаг! Вооружимся мужеством на врагов наших и сокрушим их твердой рукой правды! Нет страха в сердцах наших! Спаситель, не дай нам умереть сегодня в рядах своих братьев! Да не в суд и не в осуждение будет нам ратный подвиг наш! Готовьтесь, братья! Ибо час отваги наступил! Аминь!
Метис первый встал с колена и, пожав руку капеллану, осмотрел строй, следящий за ним. Его рёв, казалось, перекрыл гул двигателей:
Круши и жги! Пусть дрожат! Мы идём!
Вся рота, подняв оружие над головой, коротко взвыла. Винты квадрокоптеров взвыли им в такт всей мощью турбин.
Командирам взводов! Загрузка! прозвучала команда, и люки открылись для бойцов.
Полковник и все, кто был в штабе, наблюдали за ними через экраны проекторов. Солдаты роты исчезали в машинах, винты которых уже бешено вращались, рёвом покрывая всё вокруг. Последними на борт поднялись ксеноны. Отраженный свет маяков гулял сполохами по их микрокольчуге, покрывающей тела от шеи до бёдер. Перетянутые крест-накрест ремни, туго обхватывали, гибкие стройные тела. Холодные, непроницаемые белые лица смотрели на солдат и мертвым взглядом скользили по броне машин. Метис посторонился у трапа, пропуская ксенонов внутрь, и, держась за скобу у двери, выглянул наружу. Техники убрали упоры. Просигналили. Капитан отдал честь и показал большой палец пилотам. Квадрокоптеры плавно поднялись в воздух. Люки захлопнулись, и, набирая скорость, четыре боевые машины понеслись в сторону гор.
Всё это было 45 минут назад. Решение проблемы со связью было найдено Метисом. Запуская дронов, как голубей, они покрывали сеткой весь сектор. Дроны уходили в облака, пересылая сигналы. Теперь связь, хоть и неустойчивая, проходила сквозь аномалию гор в ущелье. Для этого нужно было постоянно запускать роботов. Связь была доступна, пока дроны поднимались до 4 километров и, обледенев на высоте, словно мёртвые птицы валились вниз на склоны, разбиваясь о камни. Благо, всякой дорогой технической дряни в лагере было полно. Теперь они получали преимущество перед теми, кто прятался в старом военном комплексе. Телеметрия позволяла осуществлять всё планирование и ликвидацию сопротивления.
Перед посадочными площадками, перед оставшимися на земле 12 квадрокоптерами, ожидая сигнала, сидели на земле в полной амуниции ещё 300 солдат. Тянулись минуты, отведенные на первый этап операции. Метис выполнял свою работу. Центр ожидал связи, и первых докладов от командира роты псов, чтобы бросить вперед основные силы. И вот пришли долгожданные слова:
Ночь на исходе. Небо чистое.
Полковник распрямился от стола и повернулся к майору начальнику штаба.
Внимание командирам групп! прозвучала команда. Пора начинать!
10
В Церкви шла полуночная служба. Диоды подсвечивали здание голубоватым светом. Он шел с земли и словно заставлял стены парить над искусственным газоном. Здание стояло на своём месте уже пару сотен лет. Старое, в классическом стиле, оно разительно выделялось на фоне окружения. Вокруг высилось много бетона и стекла, дополненного яркой рекламой. Но в старых узких окнах костела вся мирская суета растворялась в древних мозаиках. Невысокая оградка отделяла тротуар, а пара деревьев грустно свисала над широкой дорожкой, ведущей к дверям, обитым железом. Высокие створки были закрыты, и из здания доносилось приглушенное пение десятков голосов. Редкие прохожие, проходя мимо, поворачивали головы, мельком смотрели на крест на крыше и шли дальше. Только один из десяти быстро крестился и уходил, склонив голову.
Внимание командирам групп! прозвучала команда. Пора начинать!
10
В Церкви шла полуночная служба. Диоды подсвечивали здание голубоватым светом. Он шел с земли и словно заставлял стены парить над искусственным газоном. Здание стояло на своём месте уже пару сотен лет. Старое, в классическом стиле, оно разительно выделялось на фоне окружения. Вокруг высилось много бетона и стекла, дополненного яркой рекламой. Но в старых узких окнах костела вся мирская суета растворялась в древних мозаиках. Невысокая оградка отделяла тротуар, а пара деревьев грустно свисала над широкой дорожкой, ведущей к дверям, обитым железом. Высокие створки были закрыты, и из здания доносилось приглушенное пение десятков голосов. Редкие прохожие, проходя мимо, поворачивали головы, мельком смотрели на крест на крыше и шли дальше. Только один из десяти быстро крестился и уходил, склонив голову.
Дрейк сидел в машине через дорогу от церкви и наблюдал за прохожими, считая от скуки, сколько из них поднимет руку в знамении. Он был за рулём. Одна рука высовывалась из окна. Загибая пальцы, отмерял статистику поклонения.
Как быстро иссякла вера, тихо констатировал он, зажимая безымянный палец. Слишком спокойно, видимо, стали жить.
Двое парней, сидящих на заднем сиденье, оторвались на секунду от своих браслетов и опять уткнулись в голографические окна. Они не обращали на церковь никакого внимания. Задача была находиться в машине и ждать.
Куда катится этот мир? Дрейк адресовал вопрос в пустоту.
Они ждали уже полчаса, и он очередной раз посмотрел на часы. Его рука скользнула вниз и проверила рядом с сиденьем рукоятку пистолета. Несмотря на ночь, он был в очках, которые максимально скрывали его лицо, но он прекрасно видел всё из-за настройки широкого угла обзора на ночное видение. Его глаза ловили каждый объект на улице. Парни спокойно сидели на подстраховке, не доставая оружие. Они, тыкая друг друга в бок, больше были заняты сетью и оцениванием девушек.
Только воля и вера делают человека камнем на пути бессмысленного потока жизни, констатировал Дрейк, сгибая мизинец после того, как очередной прохожий перекрестился.
Он посмотрел на сжатый кулак и вздохнул. Закрыл окно и поднял воротник. Едва он откинулся на сиденье, как высокие двери распахнулись и начали выходить люди. Сквозь желтый прямоугольник на улицу потянулась неторопливо вереница прихожан. Самых разных возрастов, все с умиротворенными приторными лицами. На крыльце стоял святой отец и каждого провожал знамением. Не слышно было разговоров, но люди кланялись в ответ и крестились на крест на крыше церквушки, и расходились в разные стороны по тротуару. Дрейк сел на сиденье, вглядываясь в эту толпу. Одним из последних вышел высокий мужчина. Он протянул руку священнику, они коротко перекинулись словами, обменялись крестным знамением и, отвесив поклон, разошлись. Двери церкви остались открытыми, и мягкий свет лился прямо на деревья. Высокий мужчина постоял немного на крыльце, надел на голову шляпу и уверенно пошел через дорогу к машине, в которой сидел Дрейк. Длинное пальто колыхалось в такт его тяжелым шагам. Холодный властный взгляд был устремлён вперед. Он кивнул на ходу. Один из парней вылез с заднего сиденья и открыл дверь пассажирской стороны. Он стоял и ждал, пока мужчина не подошел и не сел вперед, и только после этого аккуратно прикрыл дверь и хотел сесть обратно на заднее сиденье.
Прогуляйтесь, сиплым голосом прозвучал короткий приказ.
Второй парень тоже вылез из машины, и они встали неподалёку на тротуаре, поглядывая по сторонам. Теперь браслеты их не интересовали. Они держали руки в карманах, сжав рукояти коротких автоматов, не доставая оружия из-под курток. Мужчина снял шляпу, бросил её вперед на панель и пригладил седые волосы. Только потом посмотрел на Дрейка:
Прекрасная проповедь
Дрейк молча смотрел на него.
Но нет в ней ни надежды, ни искупления
Мужчина задумчиво посмотрел на церковь и, устало прикрыв глаза, пальцем потер правый висок:
Вера что нам ещё остаётся?
Он перевел взгляд на Дрейка. Тот молча, с непроницаемым лицом смотрел на него, пока Дрейк не сказал:
Конечно, мистер Валион, только вера.
Удовлетворённый ответом, мистер Валион откинулся на сиденье. Он кашлянул, потёр ладони и спросил:
Рохан?