Урбану II, для борьбы с ним была нужна помощь, и летом 1088 года он прибыл на Сицилию.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Граф Рожер, как раз осаждал Бутеру, когда к нему прибыли легаты папы. Оставив осаду города на своих испытанных и опытных военачальников, он поспешил в Тройну на свидание с Урбаном.
Рожер, с особым почтением склонился перед папой, принимая апостольское благословение. После торжественной части их встречи, специально проведённой под взглядами огромной толпы, под их одобрительные и восторженные возгласы, после божественной литургии проведённой папой, Урбан и Рожер удались в замок, чтобы переговорить без свидетелей, с глазу на глаз.
Большое горе у нас, граф Рожер. Император Алексей Комнин, запретил в своих владениях латинским христианам причащаться опресноками. Он повелел, по греческому обычаю, использовать при священнодействиях квасной хлеб. Этого, решительно не приемлет наша религия! издалека, не касаясь насущной темы, начал разговор Урбан II, хотя Рожер, уж конечно знал, зачем он явился к нему.
Но в ответ, он лишь покачал головой на такое кощунство византийского императора.
Я, через Николая, аббата Гроттаферраты, и дьякона Рожера, направил Алексею письмо, в котором по-отечески шлю ему, свои упрёки за это.
Ещё молодой, чуть более сорока, Урбан II склонил свою лысую голову, с клочками седых волос на затылке и висках, якобы обуянный большим горем и сомнениями.
Император мне ответил, через тех же послов, в грамоте, писанной золотыми буквами, что он приглашает меня и наших образованных мужей в Константинополь, где он готов собрать большой церковный собор. Там мол, в диспутах, между нами и греками, мы придём к общему решению, и устраним раскол в церкви Христовой.
Урбан II в горе покачал головой, но затем громко, в гневе, стукнул в пол своим посохом.
Ты видишь, граф, до чего дошло?! Еретики-схизматики, уже указывают нам, что делать! Они смеются над нами! Святая матерь наша церковь, под угрозой! И скажи мне, граф, что делать? Что нам делать?
Папа испытующе глядел на Рожера.
Надо ехать в Константинополь, и поставить зарвавшихся греков на место, тихо и осторожно ответил тот.
Урбан II сокрушительно, с отчаянием, покачал головой.
Но для начала, Вам, Ваше Святейшейство, требуется утвердиться в Риме.
Вот! Правильно! и Урбан II торжествующе поднял свой посох вверх. В этом-то, мне и нужна твоя помощь!
Рожеру тоже кое-что было нужно от Урбана, и он начал
Я бы с радостью Мой долг христианина Да заради нашей Святой матери церкви Но тяжёлая война с язычниками-мусульманами Вся моя армия занята осадой Бутеры
Только когда солнце уже клонилось к закату, папа римский Урбан II и Великий граф Сицилии Рожер пришли к соглашению папа давал Рожеру своё одобрение на его третьий брак, своё апостольское благословение на продолжение дальнейшей Священной войны с неверными, пообещал ему во владения, все новые земли, которые он ещё завоюет. И самое главное, Рожер получил разрешение, на самоличное основание епархий в Сицилии и Калабрии, на назначение на кафедры своих, светских священников, не спрашивая на то одобрения Рима, и папа обязывался утверждать все назначения Рожера. Была сохранена и свобода вероисповедания для поданных Рожера мусульман и православных, и Урбан II, пообещал не настаивать на насильственной их христианизации по латинскому обряду.
А Рожер дал Урбану II войско, послал гонцов в Капую и Апулию, и в конце лета 1088, эта объединённая армия подошла к Риму.
Поначалу всё шло хорошо. Нормандцы и сицилийцы Урбана II, в кровопролитных схватках на улицах города вытеснили сторонников Климента III с левобережья, но потом, попали в мудро расставленную ловушку, и также, как в своё время армия Матильды Тосканской и папы Виктора III, были окружены и блокированы на Тибрском острове.
Снова Рим горел, на его улицах, с переменным успехом, шли жестокие, ожесточённые схватки. Бои велись за каждый квартал, за каждую улицу, каждый дом. Тибр стал красным от крови, тела убитых запрудили его, а по улицам бегали одичавшие собаки, пожирая мертвичину.
Через год, осенью 1089 года, так и добившись успеха, Урбан II, подобно двум свои предшественникам Григорию VII и Виктору III, бросив армию, бежал из Рима.
Торжествующий победу Климент III, когда ещё улицы Рима были завалены трупами, ещё шли бои в отдельных кварталах, ещё добивали нормандскую армию на Тибрском острове, созвал церковный собор из прелатов своих сторонников, на котором снял все анафемы с императора Священной Римской империи Генриха IV.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Шумное торжище, собираемое в Бари раз в год, пело, плясало, играло и веселилось, перекликаясь разноязыкими голосами. Кого здесь только не было!
Оружейники из Дамаска, привезшие свои знаменитые на весь мир мечи, копья и доспехи. Торговцы коврами и тканями из Персии. Арабские купцы с караванами благовоний, пряностей и ароматических масел. Венецианцы, торговавшие дорогой солью, ценимой на вес золота. Иллирийцы, доставившие хороший лес, годный для строительства крепостей и замков. Купцы из Египта, торговавшие зерном и слоновой костью. Византийские ювелиры, со своим богатым товаром. Работорговцы из Генуи, Пизы, Марселя и Нарбонна. Купцы из Корсуня, привезшие из Руси особо ценимый в церквях и монастырях мёд и воск, редкую и вкусную рыбу из недр Понта Эвскинского[20], меха, и славянских рабов, знаменитых своей силой и трудолюбием, а женщины-рабыни, были нарасхват из-за своей красоты. Прибыли торговцы шерстью и железом из Фландрии. Купцы из Испании, как мусульманской, так и христианской. Торговцы медью и оловом из Германии. Венгры, пригнавшие огромные табуны превосходных лошадей. И просто праздный, разношатающийся люд, из других стран и земель, пришедший сюда себя показать, да на других поглазеть. На скотном рынке, было не протолкнуться от отар овец и баранов, коровьих и бычьих стад. Казалось, со всего света стеклись сюда люди, со своим товаром!
В толпе, ловкие и пронырливые, толкались воры. Стояла очередь у телеги, где показывали дивного уродца с двумя головами. Большая толпа собралась и у шатра, где на потеху публики выступали знаменитые шуты из Ирландии, канатоходцы и акробаты из Фландрии, и пожиратели огня из далёкой Индии.
Стоял здесь, на целую голову возвышаясь над толпой, и владетель Бари, князь Боэмунд. Рядом с ним, не отступая ни на шаг, стоял такой же высокий, широкоплечий, его коннентабль Бьёрн де Бриан, зорко поглядывая вокруг, ничего и никого не пропуская.
Смотри-ка, ха, ха, ха, как ловко! Вон, вон, смотри, куда тот забрался! Ах, молодец! Искусник!
Боэмунд сделал шаг вперёд, восхищённый мастерством акробата, стоявшего вниз головой на натянутом высоченно канате, и метавшем ножи точно в цель.
Бьёрн подал знак, и все друзья и телохранители князя, тоже сделали шаг вперёд, окружая его.
Сплоховал Роберт Готский, когда к нему сладостно покачивая бёдрами, улыбаясь, подошла молоденькая, черноволосая цыганочка. Она что-то прошептала, и Роберт, расплывшись в ответной улыбке, приобняв, склонился к ней.
Только на мгновенье, краем своего единственного глаза, Бьёрн увидел сверкнувшую молнию, и успел толкнуть Боэмунда в плечо.
Берегись! прокричал он.
Нож, брошенный акробатом на канатах, просвистел между ними. Перекувыркнувшись, тот уже ногами стоял на канате, и быстро метнул второй нож. Но кольчуга, подаренная ещё отцом при осаде Диррахия, спасла Боэмунду жизнь. Клинок, звякнув об неё, отскочил.
Хакон Немой, за одно дыхание выпустил две стрелы, и канатоходец, со страшной высоты, свалился на землю.
Но опасность грозила и с другой стороны.
На Боэмунда, опытно держа низко опущённый короткий меч, до сего спрятанный под одеждой, кинулся кто-то косматый, с длинными, спутанными волосами, закрывавшими лицо.
Молодой воин Фридрих, бесстрашно встал перед ним, закрывая Боэмунда, шаря рукой по поясу, в поисках рукоятки меча.
Клинок нападавшего, с лёту воткнулся в живот Фридриха. Но уже был готов к бою Бьёрн, и он, одним взмахом, снёс косматую голову, которая отлетев, шлёпнулась в пыль. Тело, фонтанируя кровью из шеи, ещё сделало один шаг, запнулась о тело Фридриха, и повалилось на землю.
Толпа расступилась, с любопытством и страхом глядя за покушением на князя. Сквозь неё, безжалостно расталкивая, протиснулся Вильгельм Фламенг, главный советник Боэмунда.
Да я его знаю! прокричал Фламенг, подняв за волосы косматую голову и вглядываясь в лицо. Это Жакопо Саккано. А тот канатоходец, наверное, Николо Камулио. Готов поклясться в этом! Знаменитые убийцы! Равных им не было! Они служили Ансальдо ди Патти, а вот кому они теперь служат