Если задолго до нашей эры карфагенянин Ганнибал считался знатоком стратегии и тактики, принёсших ему мировую славу при Каннах, в войне с Римом, или же если познания в военной науке позволили средневековому учёному Макиавелли писать о военном искусстве, то, наверное, живший в конце XVIII века образованный полководец, чин которого по меньшей мере равнялся генеральскому, имел какие-то познания в искусстве современного ведения боя. Даже мне, женщине, не имеющей элементарного понятия в военном искусстве, трудно поверить, что в те времена, когда вооружённые силы не были оснащены военной техникой, повышающей манёвренность войск, и орудиями, рассчитанными на массовое поражение противника, могло быть такое.
Легенду, а вернее, печальную быль донесли до наших дней пишущие и помнящие люди, передавая из поколения в поколение. Мне же о трагической истории Батал-паши рассказали старые друзья писатели, академики, знающие языки, прошлое Кавказа и стран Ближнего Востока, в частности Турции.
Защитники Баталпашинской крепости, узнав о приближении бесчисленных сил турок, бежали. Когда авангардный отряд во главе с Батал-пашой стал приближаться к Солдатской слободе, навстречу ему выбежала девушка и стала молить о пощаде жителей слободы, ради которых она готова поплатиться жизнью. Видавший виды воевода был потрясён мужеством, самоотверженностью девушки и пленён её красотой. Могучая, безумная, бездумная, слепая сила чувств, вспыхнувшая в сердце прославленного полководца, вмиг погасила в нём воинственный пыл. Боевые действия были прекращены. Турецкие аскеры, теснимые русскими, возвращены в султанат Селима.
«Тень Аллаха» на земле разбушевалась султан Селим не усомнился в том, что Батал-паша продался русским за золото. Он отправил послов с приказом, требуя немедленного возвращения в свой пашалык. Послов опередили друзья, предупредившие Батал-пашу о том, что, если он вернётся, его казнят.
«Если я не возвращусь, ответил Батал-паша, это расценят с одной стороны как трусость, с другой как предательство, а с третьей как продажность». И вернулся.
Пышную встречу устроили Батал-паше в Стамбуле. Щедрое застолье было в роскошном дворце Топ-Капу, а после этого Батал-паша был схвачен и брошен в дворцовую тюрьму. За недолгие дни заключения Батал-паша успел изложить на бумаге то, что отказался выслушать правитель. Жесток был приговор напоить изменника, продавшего русским родину вместе с честью и совестью, расплавленным золотом. С мужественным спокойствием выслушал приговор Батал-паша и попросил передать письмо султану, очистить от мусора и грязи место казни, не связывать его и не класть на землю, а дать возможность самому выпить расплавленный металл. Последняя просьба смертника была удовлетворена.
Мир и война
К началу XIX века устало погрузились в старческую дремоту страны Востока. Теперь усилившиеся державы Западной Европы сначала обратили взоры на Восток, потом стали угрожать оружием. К мировому господству первой устремилась наполеоновская Франция.
Бонапарт, поработив ряд государств, вторгся в пределы России, Москву взял, но в конце концов был бит. Наполеоновская армия была разгромлена и бежала. Очистив Россию от захватчиков, русские освободили всю Европу от французского владычества. Властолюбивый корсиканец, на пятки которого наступил русский сапог, в позорном бегстве осознал, что «от великого до смешного один шаг», так же как от могущества до ничтожества.
В связи с победой над Наполеоном международный авторитет России вырос. Но, став на путь капиталистического развития, она скоро сама превратилась в арену классовой борьбы. Охваченная волнениями внутри страны, Россия искала выхода. Выход был один экспансия в соседние страны для расширения рынков сбыта, сфер влияния и отвлечения народных масс от мятежных дум. Россия становится черноморской державой, но этого мало. Есть ещё море Каспийское с иранской границей, а рядом единоверные армяне и грузины, земли которых попеременно прибирают к рукам, порабощая население, турки и персы. Но путь к закавказским христианам лежит через земли Чечни и Дагестана. Это между высотами Главного Кавказского хребта и морем Каспийским. По крутым перевалам на юг почти не пройти. Полоса узкого прибрежного прохода ограждена, да и народ здесь объединён одной верой.
Дагестанцы никогда не признавали власти даже единоверных персов и турок. Непокорные сыны его народов закалены в огнях войны. Это дерзкие уздени Дагестана преградили Надир-шаху путь на север. Это они на плато Турчидага схватились с закованными в латы персидскими богатырями, к изумлению окрылённого прежними победами Надира, обратили в бегство испытанных в боях мезандаранцев, ловких наездников Хорасана, прославленных пехлеванов Тегерана.
Дагестанцы никогда не признавали власти даже единоверных персов и турок. Непокорные сыны его народов закалены в огнях войны. Это дерзкие уздени Дагестана преградили Надир-шаху путь на север. Это они на плато Турчидага схватились с закованными в латы персидскими богатырями, к изумлению окрылённого прежними победами Надира, обратили в бегство испытанных в боях мезандаранцев, ловких наездников Хорасана, прославленных пехлеванов Тегерана.
Дагестанцам нет дела до политики и мечтаний правителей великих держав. Они не хотят чужих земель, но и свои жалкие, каменистые, бесплодные клочки никому не уступят. Дагестан это крепость, воздвигнутая самой природой. С его скалистых, крутых, заоблачных высот можно уничтожать врагов без чугунных ядер, выбрасываемых из жерл пушек, а просто осыпая градом камней. Царь урусов силён, его воины хорошо вооружены.
С первых дней назначения Алексея Петровича Ермолова наместником Кавказа и командующим войсками (1818 год) введённый им жёсткий режим в крае, с беспощадными расправами, поднял волну небывалого возмущения чеченцев, вылившуюся во второе всенародное восстание во главе с Бейбулатом, которое продолжалось до 1824 года и было жестоко подавлено.
Ермолов герой войны 1812 года. Я вглядывалась не раз в его лицо, изображённое анфас и в профиль. Суровые, жёсткие черты, пронзительный, колючий взгляд, гордая осанка и самоуверенность физически сильного человека. О его резкости, дерзости, своенравии писали те, кто его знал близко. Племена и народы Кавказа для Ермолова туземцы, низшая раса, которых нужно «не перевоспитывать, а истреблять». И он делал это, не щадя ни грудных детей, ни седых стариков.
Генерал-майор Николай Раевский, много лет прослуживший на Кавказе, писал: «Их вытесняли с насиженных мест, сгоняли на тяжёлые работы по возведению укреплений, дорог, мостов, а из-за нескольких человек, выступавших против произвола царских офицеров и чиновников, мстили целым племенам, уничтожая и стирая с лица земли целые аулы».
А сколько замечательных страниц, полных сочувствия, сострадания, восторга и восхищения, посвятили народам Кавказа Полежаев, Бестужев, Лермонтов, Пушкин, Толстой, другие передовые мыслители России!
Майор Семён Исадзе, начальник архива канцелярии наместника Кавказа, в своё время писал, что «одной из главных причин, заставивших соединиться племена Дагестана в общую организацию, была система, принятая Ермоловым по отношению к мусульманским провинциям».
Благородный грузин, знавший как никто другой психологию Ермолова и его задачи, направленные не только во имя интересов России, но и личной славы, пусть добытой жестокостью, прямо писал, что Ермолов стремился к уничтожению всего нехристианского на Кавказе. К великому удивлению, даже в наш просвещённый век находятся верхогляды, которые восторгаются Ермоловым, как «львом, стрелою уязвлённым», которого даже такой «жандарм Европы», как Николай I, осуждал за чрезвычайные меры по отношению к туземцам Кавказа. Ох, как любят бессильные, безвольные дикую страсть к деяниям злых «гениев», забывая, что гениальность несовместима со злом! Известно ведь, что к физической силе прибегают те, кто не способен воздействовать силою ума.
Нет и не было у меня близких друзей среди чеченцев. Но я всегда относилась сочувственно к этому многострадальному народу так же, как и ко всем народам мира, унижаемым правителями.
Как-то уже после репатриации чеченского народа я побывала в Грозном и очень удивилась, взглянув на панно с изображением Ермолова. Надо же до такого додуматься! Не хватало ещё рядом Сталина «защитника угнетённых народов Востока».
Вскоре после того, как народы нашей страны освободили мир от фашистского порабощения, авторитет Советского Союза стал незыблемым. По всему миру рушились националистические и религиозные перегородки нетерпимости, духовенство большинства стран стало выступать поборниками за мир и вместе со всем сознательным человечеством отстаивать национальную независимость. Именно в это время, в 1950 году, по инициативе первого секретаря ЦК Азербайджана М. Багирова, конечно же не без указания Сталина и Берии, в Баку был поднят вопрос «О пересмотре взглядов на движение мюридизма и Шамиля». Эти три большевика, не имевшие элементарных понятий в поднятом вопросе, имели силу, способную обращаться с историей как с гаремной наложницей.
Перед тем азербайджанский историк Гейдар Гусейнов написал научный труд, в котором было сказано, что азербайджанский народ в своём освободительном движении следовал примеру народов Дагестана под руководством Шамиля. Труд Гусейнова был представлен на соискание Сталинской премии. И вдруг М. Багиров вызывает к себе профессора Гусейнова, даёт ему пощёчину (а рукоприкладством Багиров занимался часто) и пригрозил, что сгноит его в подземелье за то, что он так написал. Гейдар Гусейнов вернулся домой и покончил жизнь самоубийством. Как и следовало ожидать, после этого начали появляться публикации М. Багирова, А. Даниялова в газетах и некоторых компетентных авторов в журнале «Вопросы истории» по поводу освободительного движения горцев Дагестана и Чечни под руководством Шамиля.