Извините меня за это, капитан, но это именно я его убью, пробормотал Крозон.
Или я Ведь я имею столько же прав на удовлетворение, сколько и вы, дабы отправить этого мерзавца в мир иной. Если вы хотите, мы вытянем жребий, кому из нас с ним сразиться допустив, что он согласится сражаться с нами, так как этот доносчик должен быть, вполне очевидно, трусом, каких мы немало повидали на своём веку.
Если он откажется, я его застрелю без всяких сантиментов.
Хм! Если только его не украдёт у нас обоих Суд присяжных, произнёс Нуантэль, и тут же пожалел о сказанном, так как выражение лица месье Крозона внезапно изменилось. Тот, очевидно, подумал в этот момент о своей невестке, слегка подзабытой за перипетиями этого бурного разговора с капитаном.
Да, произнёс мрачно китобой, Суд присяжных, по приговору которого отправляют на гильотину всяких распутниц и убийц. Берта Меркантур вскоре предстанет перед ним, как обвиняемая в этом самом убийстве, и моя жена будет непременно вызвана туда в качестве свидетеля, так что вся Франция узнает, что Жак Крозон сочетался браком с сестрой мерзавки и убийцы.
Это изменение в настроении Китобоя было настоль внезапно, что капитан, застигнутый врасплох этим фактом, впервые за сегодняшний вечер оказался в лёгком нокауте, и он не нашёлся, что ответить на эту сентенцию, а моряк сумел, благодаря этому, быстро воодушевиться, продолжая рассуждать об этом своём семейном несчастье.
Ах! Послушайте, Нуантэль! воскликнул Крозон, Когда я думаю о том, что сделала эта несчастная девушка, весь мой гнев и все мои подозрения вновь возвращаются ко мне заливают кровью мою голову не все, конечно, ведь я полагаю, что вас-то действительно оклеветали, но увы, я говорю при этом себе, что Матильда и Берта одной крови, у них один отец и мать, и что именно поэтому они поддерживают друг друга, что между ними встала чужая женщина которую Берта убила, любовница этого поляка как мне об этом сказали, в том числе и вы.
О! Вот это да! Подумал капитан. Крозон пылает, как дикий зверь. Если я не вмешаюсь в этот поток необузданного сознания, он обо всём догадается.
И эта сцена, которую я увидел своими глазами, добавил Крозон, оживая всё больше и больше, как моя жена падает в обморок в то время, когда её сестра читала в газете заметку о самоубийстве этого поляка
Рассказ о самоубийстве может спровоцировать кризис у любой женщины, страдающей расстройством нервной системы, прервал его Нуантэль, и, действительно, мой дорогой, я нахожу, что вы придаёте слишком большое значение совсем маленькой и незначительной детали и будоражите, тем самым, своё воображение. Если бы нам требовалось придать значение любому событию в жизни и пытаться извлечь из него далеко идущие умозаключения, мы дошли бы в конце концов до того, что все сошли с ума. Вы сами убедились полчаса тому назад, что внешность частенько бывает обманчива. Вспомните, что только что вы и меня обвиняли во всех смертных грехах, а сейчас все обвинения с меня уже сняты, так что, тем более, не следует принимать всерьёз случайные совпадения. Но, так как вы мне рассказываете о болезни мадам Крозон, о том, что она поражена сейчас тяжёлым недугом, позвольте мне у вас спросить, как вы намереваетесь меня ей представить. Разумеется, я сделаю всё, как вам нужно, но, кроме того, я думаю, что нужно подготовить больную женщину и не подвергать её испытанию в виде неожиданного театрального действа, которое, впрочем, может пойти против достижения поставленной вами и мной нет, нами, цели.
Крозон впал в небольшой ступор, будучи не в состоянии произнести ни одного слова после этой, достаточной сложной для его ума сентенции. Он буквально пережёвывал свои сомнения, и тут любезный Бернаше вновь пришел на помощь своему капитану.
Мой Бог! Воскликнул этот добрый малый, обращаясь к своему другу. на твоём месте я попросту бы сказал твоей жене: «Посмотри, вот капитан Нуантэль, которого я знавал прежде, в добрые старые времена, когда я ещё был помощником капитана на борту Джереми, и которого я только что встретил в Париже. Это мой добрый друг, и я надеюсь, что мы его будем теперь часто видеть в нашем доме. Так что, зачем изобретать истории? Правда всегда лучше выдумки. А я я отнёсся бы серьёзно к заявлению этого месье.»
Я и не подвергаю его сомнению, с видимым усилием произнёс Крозон. Но, уверен, Нуантэль меня поймёт мне нужно привести в свой дом друга, который бы меня всегда мог поддержать советом вы не были женаты вы также не ревнивы и вы не знаете, что это такое жить с одной единственной женщиной, которую вы обожаете и, одновременно, подозреваете в измене, ревнуете. Я десять раз на день впадаю в любовное бешенство и временами едва сдерживаюсь, чтобы не припасть к коленям Матильды, молить её о прощении, а затем меня охватывает желание свернуть ей шею. Я могу целыми часами смотреть на неё, не говоря ни слова а она она проводит всё своё время в рыданиях и слезах. Я понимаю, что нужно что-то предпринять, как-то изменить ситуацию, дабы дело не дошло до беды, и надеюсь, что Нуантэль сумеет найти нужные слова и поможет мне побыстрее излечиться от моей болезни. Ты же, Бернаше ты мне предан, как брат, но ты провел три четверти твоей жизни в котельном отделении судна, там, где не учат искусству постижения натуры женщин и что бы ты не пытался мне сказать как бы ты не старался меня успокоить, ты не сможешь найти нужных слов, способных унять моё безмерное отчаяние.
Я и не подвергаю его сомнению, с видимым усилием произнёс Крозон. Но, уверен, Нуантэль меня поймёт мне нужно привести в свой дом друга, который бы меня всегда мог поддержать советом вы не были женаты вы также не ревнивы и вы не знаете, что это такое жить с одной единственной женщиной, которую вы обожаете и, одновременно, подозреваете в измене, ревнуете. Я десять раз на день впадаю в любовное бешенство и временами едва сдерживаюсь, чтобы не припасть к коленям Матильды, молить её о прощении, а затем меня охватывает желание свернуть ей шею. Я могу целыми часами смотреть на неё, не говоря ни слова а она она проводит всё своё время в рыданиях и слезах. Я понимаю, что нужно что-то предпринять, как-то изменить ситуацию, дабы дело не дошло до беды, и надеюсь, что Нуантэль сумеет найти нужные слова и поможет мне побыстрее излечиться от моей болезни. Ты же, Бернаше ты мне предан, как брат, но ты провел три четверти твоей жизни в котельном отделении судна, там, где не учат искусству постижения натуры женщин и что бы ты не пытался мне сказать как бы ты не старался меня успокоить, ты не сможешь найти нужных слов, способных унять моё безмерное отчаяние.
Это вполне возможно, ответил Бернаше с лёгким смехом. Но я и не намереваюсь вникать во все тонкости на территорию, на которой капитан, без сомнения
Капитан! Мой дорогой Крозон! Я к вашим услугам, прервал его Нуантэль, и я восхищён тем, что вижу такое полное доверие ко мне. Месье Бернаше прав. Представьте меня вашей супруге, как старинного друга ведь я ваш друг в самом глубоком смысле этого термина, и я вам это докажу. Позвольте, между тем, мне вам сказать, что я не могу нанести визит мадам Крозон и отправиться к вам прежде, чем я буду уверен, что она примет меня. Она ведь больна, как вы мне говорили?
Да но между тем, сегодня ей уже лучше Матильда, как мне показалось, выздоравливает. Она уже вставала с кровати, когда я уходил.
Но вы ведь, я надеюсь, вы у неё спросите, желает ли она меня принять.
О! Не сомневайтесь, Матильда не откажется. С тех пор как её сестру арестовали, она не выказывает больше никаких желаний, и я едва могу из неё вытянуть хоть одно слово.
Бедная женщина! Чего бы я только не дал за то, чтобы приносить ей хоть изредка хорошие новости но это, увы, пока невозможно я вам уже говорил, что я знаю следователя, который расследует дело мадемуазель Меркантур. Это превосходный человек, и я знаю, что он заинтересуется обстоятельствами, которые помогут отвести обвинения от мадемуазель Меркантур, и если положение обвиняемой станет меняться в лучшую сторону, меня об этом тут же проинформируют.
Они не изменятся. Берта, безусловна, виновна, прошептал моряк. И не стоит говорить об этом при Матильде.
Безусловно, но только до тех пор, пока не будет добрых новостей. Но наш фиакр уже останавливается кажется, мы уже мы прибыли?
Нуантэль сказал эту фразу самым естественным тоном, на который он был способен, хотя и знал, что китобой живёт на улице Комартан. Дарки ему об этом уже рассказывал, описывая своё приключение в доме китобоя. Но, так как капитан уже был в фиакре, когда Крозон дал адрес места назначения кучеру, предполагалось, что он его не знал, так что Нуантэль не забыл сыграть эту маленькую комедию, предназначенную исключительно для уст ревнивца.
Да, ответил Крозон. Я здесь живу на четвёртом этаже Вы, должно быть, лучше живете, чем я Бернаше, мой мальчик, не мог бы ты отвезти весь этот металлолом к себе домой, произнёс китобой, указывая на весь богатый набор предметов для дуэли.
Бернаше понял, что его друг по морским кампаниям желал лишиться его компании в фиакре и у него дома и, поскольку он был очень скромен по своей натуре, то тут же поспешил попрощаться с капитаном, который от чистого сердца обменялся с ним сильным рукопожатием.
Красивую и тяжёлую работу навязал мне этот морской волк, говорил себе Нуантэль, поднимаясь по лестнице бок о бок с Крозоном. И придётся ещё не раз возвращаться сюда, чтобы поддержать гармонию в их домашнем хозяйстве. Вскоре я дойду до того, что буду обязан играть каждый день с ними в бриск4. Прекрасная буржуазная жизнь! О, мой милый Гастон! Если бы ты знал, во что мне будет обходиться дружба с тобой!
Дверь квартиры открыла горничная, на которую капитан посмотрел с некоторым интересом, ведь ему было уже известно, что она была допрошена судьёй в день ареста мадемуазель Меркантур, и он совершенно не рассердился тем фактом, что ему пришлось немного изучить физиономию этой прислуги, которая должна была сыграть немаловажную роль в предстоящем процессе над несчастной возлюбленной его друга, но Крозон не оставил ему времени на тщательное изучение и познание её натуры, и быстро ввёл Нуантэля в бархатный меблированный салон родом из Утрехта, где совсем недавно принимали Дарки, и капитан внезапно оказался в присутствии мадам Крозон, возлежащей в тягостной позе на банкетке из красного дерева.