Итак, я отправился обратно. Голова, и правда, кружилась. Тем не менее, тропинка привела меня на лужайку, с которой я вышел на маковое поле. Как найти дверь, чтобы попасть на лестницу, я не понимал. Прошёлся по тропе, вернулся к началу макового поля. Вот эти белые и голубые цветы, впереди маки. Неужели у меня начались глюки? Я присел, озадаченный происходящим. Посетила мысль: возможно, тропинка раздваивалась, и я пошёл не по той. Да нет, я бы запомнил. Рука автоматически полезла в карман за папиросами. Нащупала зажигалку. Но на ладони у меня лежал поляризатор, на который я уставился, вспоминая, где мог оставить пачку. И тут меня осенило! Надо нажать на кнопку! В направлении, заданном тропинкой, ничего не изменилось. Я расстроился, потому что казалось, что из двери сразу попал на тропу. Стоп! Стоп Меня ослепило солнце! Был невольный поворот вправо, после чего я вышел на тропинку.
Нервное движение рукой с поляризатором влево вправо от тропы Есть!
Буквально в трёх метрах от меня появился фрагмент серой стены, попавший в пятно излучения поляризатора. Кусок здания висел прямо в воздухе, разглядеть его целиком не представлялось возможным. Я вскочил, стал пятиться назад. Вскоре пятно поляризатора выявило почти всё здание. Поводив гаджетом вверх-вниз, удалось создать целостное впечатление об объекте. Передо мной возвышалась серая круглая башня без окон с единственной деревянной дверью внизу. Тропа, действительно, проходила мимо, а не вела ко входу.
Дверь легко открылась. Пламя свечей колыхнулось, когда я быстро взбежал по лестнице. Поляризатор не понадобился ни в шкафу, ни у той двери, которую совсем недавно я пытался выбить плечом.
Радостный, я влетел в зал-лабораторию на первом этаже. Посреди помещения, засунув руки в карманы, с едва заметной, как у Джоконды, улыбкой стоял Владимир Иванович. Я остановился напротив него, не зная, что сказать.
Туалеты там, указал он большим пальцем правой руки через своё плечо и добавил к улыбке несколько делений.
Вскоре мы сидели на террасе за столиком напротив друг друга. Я любовался мелкой рябью у берега, ожидая, пока Володя приступит к ужину. А он сидел, подперев подбородок сложенными в замок кистями рук, опираясь локтями на стол, и откровенно рассматривал меня. Достаточно мне было открыть рот, а я собирался задать вопрос новому знакомому, как он вдруг, опередив меня, спросил:
Вовчик, как ты думаешь, какое сегодня число?
Если честно, он сразу поставил меня в тупик. Я хорошо помнил, что именно с двадцатого июля должен был приступить по контракту к работе. Да, чёрт побери, сегодня утром, двадцатого июля, я прилетел с Сергеем Ивановичем на этот остров.
Возможно, он подметил острым глазом следы кратковременной растерянности, думаю, он считал некую информацию с моего лица за доли секунды. Но уже в следующее мгновение я бодро отвечал:
Двадцатое июля, Володя. Разве это тест? Так, разминка.
Подвинув к себе тарелку с овсянкой, поверх которой заманчиво таял кусок сливочного масла, он запустил ложку в кашу. Смотря на его пока ещё небольшие залысины, я также приступил к приёму пищи.
Мы время от времени поглядывали друг на друга. Он молчал, мне это не мешало. По-прежнему сохранялось благоприятное впечатление об этом человеке, сложившееся с самого начала.
Двадцать первое, неожиданно заявил он, когда я, наслаждаясь компотом, «завис» в задумчивости взглядом на том месте, где озеро сходилось с небом. Так хотелось различить эту черту, но это всё не удавалось, а мысли остановились. У меня были вопросы к этому человеку, но не сейчас, пожалуй Позже. Надо уловить эту черту.
Двадцать первое, повторил он и опять сумел меня удивить, добавив, августа.
Я подавился жидким компотом. От неожиданности забухало сердце. Осипшим голосом вопросил:
Какого года?
А Не пугайтесь, прошу Вас.
Он перешёл на «вы», очевидно, чтобы успокоить.
Год тот же, добавил он, но прошёл месяц как ты прибыл сюда.
Сердце всё ещё разрывалось.
Пульс учащённый, произнёс он, внимательно вглядываясь в моё лицо. Я вспомнил слова Сергея Ивановича о контроле моих параметров круглые сутки.
Кажется, ты успокаиваешься, сказал он. Мне, я начал понимать, импонировала его манера вести разговор. Просто до этого он либо молчал, либо мы находились в разных точках пространства. А он тем временем выдавал мне информацию.
Я понимаю, неожиданно ты, вижу, потрясён. Мы в лаборатории ждали тебя целый месяц. Это это, он начал подбирать слова, как замедленная съёмка, понимаешь? Сегодня двадцать первое августа, утро. Ты ушёл «туда» двадцатого июля, ближе к вечеру.
Только тут я обратил внимание на положение солнца. Перед моим первым вторжением оно стояло над лесом, сейчас же брало разбег с противоположной стороны, над озером.
Я «там» был час, ну, два Здесь прошёл месяц.
Работа нашей группы свелась к рутине, мы просто записывали видео происходящих с тобой событий, потому что смотреть на то, как ты проходишь по полю дистанцию в метр, было просто физически невозможно. Ты проходил метр за час. Работали по двое, сменяясь через каждые восемь часов. Видеозапись, записанную каждой группой, ускоряли в десятки раз, чтобы просмотреть в нормальном темпе. Но, кроме перечисленных неудобств, к счастью, есть плюсы. Мы можем оперативно влиять на процесс. И ещё много времени на анализ. Ты «там» провёл не более двух часов. У меня прошёл месяц. Я постарел? Заметно?
Он грустно улыбнулся. Человек, который мог отдавать мне приказы, только что сыграл маленькую роль в небольшой сцене.
Контракт до двадцатого сентября, он откинулся на спинку стула, положил ладони на колени. За это время, как теперь становится понятно, нам не выполнить всю программу. У меня есть указание сверху предложить тебе подписать новый контракт на других условиях. И теперь вместо трёх месяцев на год. Надеюсь на твоё согласие и он завертел головой, пытаясь подобрать какие-то слова.
Понимание? спросил я.
Понимание, подтвердил он. Это был пробный шар, или вторжение, как любит говорить Сергей Иванович. Получена масса ценной информации, теперь надо набирать статистику и дотошно исследовать этот мир, не пропуская ни одной детали. Если ты согласен есть время подумать. Вот новый контракт, он протянул мне листы, лежавшие до сих пор на краю стола. Сергей Иванович просил тебя как служащего с большим опытом диверсионной работы и грамотного специалиста не отказывать и не затягивать решение вопроса. Да и мне Вовчик приятно с тобой работать.
Он встал, отойдя к перилам на краю террасы.
Вот ведь! Утро двадцать первого! Вечером овсяную кашу не подали бы. Так всё неожиданно если только не врут. Лёгкая паника охватила меня.
Я углубился в чтение.
Те же пункты, кое-где изменены даты, сроки, цифры. Цифры это сумма контракта, естественно. Увеличена не пропорционально, а в два раза больше, чем можно было бы подумать. Не хотят, чтобы отказывался.
Минут тридцать я листал договор просто так, обдумывая ситуацию.
Володя подошёл, сел на своё место. Ничего не спрашивая, стал смотреть на меня.
Я ему до сих пор благодарен, он помог мне избавиться от ощущения подвоха. Последовавшие события только подтвердили это моё впечатление. Конечно, договор я подписал. Мною двигало не чувство наживы. Нет, правда. Деньги впоследствии я получил более чем приличные. Но где найдёшь столь увлекательную, полную адреналина, работу? Я жаждал эту работу, и глупо было отказываться от неё.
Срочно захотелось прояснить пункт, касающийся свободного времени. О чём я немедленно и спросил у Володи.
Да, приказ о вторжении может поступить в любое время, подтвердил он, но я буду знать об этом заранее. Так что не волнуйся. Если хочешь по острову побродить или с удочкой постоять не вопрос. С одним условием. Я всегда должен быть в курсе.
Я тут же предложил ему осмотреть вместе остров. Понятное дело, подумал, откажется. Всё тут ему давно, до камушка, известно. Но Володя согласился. Попросил меня посидеть несколько минут, а сам ушёл в дом. Вернулся с двумя корзинами, отдал одну мне, натянул себе на голову панаму и мне предложил такую же. Бог знает, что тут в лесу. Я тоже прикрыл голову. Хотя бы от солнца.
Остров оказался совсем небольшим. Это я понял, когда мы поднялись на верхнюю точку, пройдя по тропе через лес, покрывший склоны. С пятидесятиметровой сопки в центре, осматриваясь по сторонам, я видел лишь воду. Большое озеро и маленький остров.
Вытянутый по форме, он протянулся с севера на юг метров на шестьсот, может, семьсот. Не больше трёхсот метров в ширину. По сопке всё сосны. В низинах осины, дубы, ели. Деревья крупные, но стоят довольно редко. На вершине Володя показал дно своей корзины. Там уже было много грибов.