Детство милое - Вячеслав Евдокимов 8 стр.

Уж, глядь, покрылась осень снегом
Вон отошла пора телегам,
Вокруг уж властвовали сани,
И светлый день не с самой рани,

Пыль не взобьёшь уж на дороге,
В снегу тонули тяжко ноги,
Полей, садов жизнь замирала
Но дети! Дети без забрала

Зимы встречали вид суровый,
И вид их был с того здоровый,
На щёках красные малинки
И голосочки без заминки

Отрадно птичками порхали
И мчались радостнейше в дали
Неугомонным, звонким эхом
И игры все с отрадным смехом!

И всем тепло, лишь пар клубится
И всех салютовые лица!
На льду, на горках, в чаще леса 
Где только нет дитяповеса!

Жаль, длятся дни коротковато
Зимой, печалятся ребята
Зато ночей для сна щедроты
Дают спать долго, без заботы

Вслед за сумерничаньем длинным,
Порядком выданным старинным,
Когда приходит в гости ктото,
И говорить уж всем охота

Всё о житьебытье насущном
Во тьме, в контакте сём не скучном,
Карманы семечек погрызши,
Что шелухи горшков аж выше!

Под огонёк лампёшки тусклой,
Горящей слабо, без нагрузки,
Ведь электричества нет в хатах,
Зато в броне тьма вся и в латах 

Вот так сидят, ведут неспешно
Свой разговор Уйдут, конечно,
Речей уж коли нету темы
И дрёме вспыхнувшей дилеммы,

Идут в тьме, часто спотыкаясь,
И крепких слов с того мчит завязь
Звучит отборная же нега,
Коль нет ещё покрова снега,

А коль уляжется степенно,
Идти в ночи уже отменно,
Он льёт свой свет вокруг волшебно,
И завязь слов уж не потребна.

Но вот каникулы! И дети,
Подобно космоса комете,
Несутся вдаль опять стремглавши
И не хотят ни щей, ни каши,

Друг с дружкой было бы общенье,
Ведь в нём им вечно наслажденье.
Их там и сям бывают стайки,
А речи  звуки балалайки!

Колоколов же перезвоны
У них свои во всём законы,
Понятья чёткие и мненья,
С их губ слетает без стесненья

В глаза комуто правдаматка,
Тому хоть это и не сладко
И перед всеми посрамленье,
И от ватаги отстраненье,

Боль нанося тем и не зная,
Что губит так атака злая.
И что при этом характерно,
Не знают, это что прескверно,

Наоборот, тому все рады,
И унижения тирады
Всё льют и льют, как из ушата,..
Вот бессердечные ребята!

И закрепляются так клички,
Аж до серьёзной сходу стычки!
И долго прозвище живуче,
Бедняжку этим тяжко муча

Я это знал и всё боялся,
Такой язвительности брасса,
И избегал, как мог, напасти,
Оно даёт одно несчастье

И взгляд обиженного тучей
Вот был со мной однажды случай,
Вон несуразный изначально,
Что мог окончиться печально.

Каникул зимних было время,
И всё мальчишеское племя
На горках время проводило,
И было весело всем, мило,

И всех сияли в счастье лица!
Да вот же надо вдруг случиться,
Во время этой что услады
Мне отнести гостинец надо

Преаккуратно в узелочке
Для дяди Петиной, вишь, дочки.
Мороз на улице трескучий
И нет защиты, знамо, лучшей,

Как в шаль укутать потеплее,
Идти в ней будет и милее 
Так мне маманька заявила
И вмиг укутала премило,

Лица не видно, только глазки,
Иди теперь, мол, без опаски,
Не отморозишь, точно, носто
И так разумно да и просто.

Иду, иду себе дорожкой,
Гляжусь укутанной матрёшкой
И оставался путь уж малый,
Как впереди визг, крик удалый!

То на мосту галдят ребята
Ну, будет критики расплата,
Что я в платке иду девчачьем!
А путь чрез мост и не иначе.

Ой, осмеют меня, конечно,
Все дружно, громко, бессердечно
И я, не быть в душе чтоб ране,
С дороги в снег свернул заране

И, скрытый реченьки кустами,
К ней ринул быстрыми шагами,
От спешки весь залившись потом
Своим она и поворотом

Спасла от грязного позора.
Сижу и жду: уйдут, мол, скоро,
Вот тут чрез мост я и пройдуся
Походкой важною, что гуся, 

Таков мой вид был неуклюжим.
Ну, уходите, ну же, ну же
Они ж, назло как, в играх пике,
В азартесказке, в звонком крике!

Так ждать их можно бесконечно
И я решаюсь вдруг беспечно 
Вот обману вас, знайте, братцы! 
По льду чрез речку перебраться,

Хоть был ещё он страшно тонок,
Держать койчто и нет силёнок.
И я ступил на лёд опасный
Ах, как в своём решенье классный!

А лёд трещал и прогибался
Но не сменял пути я галса,
А затаив дыханье, тихо
Ступал, проваливанья лиха

Чтоб избежать А в нём вмиг крышка
Мне будет, точно Стой, мальчишка!
Позор толкал же безрассудно:
«Иди вперёд!» шептал занудно

Лёд, как слюда, прогнулся даже,
Но я уж был вовсю отважен!
Ползком закончил путь чрез речку.
Ах, как же радостно сердечку!

Заулыбался вмиг невольно
И, сам собою уж довольный,
Свой путь закончил я задами.
А мост звенел всё голосами!..

Так избежал я посрамленья.
С тех пор маманькины стремленья
Мне повязать платок встречали
Отпор ей в самом уж начале.

И в шапке я ходил преважно,
И ощущал себя вальяжно:
Мужик я гордый, не девчонка,
Среди ребят смеялся звонко!

И вот я прибыл к дяде Пете,
Вcё ж не попав в насмешек сети;
Родня меня чуть не признала;
В снегу налипшем был немало,

Вон пропахав по бездорожью
Весь от макушки и к подножью,
Как снеговик, вдруг оживевши,
О, может, оборотень, леший,

Чем напугал его я дочку.
Узнали лишь по голосочку.
Меня, одежду на печь дели:
Просушка будет пусть, мол, в деле,

А мне и было это кстати,
Чтоб через мост, чур, не шагати,
А вот уйдёт день, потемнея,
Тогда и буду я смелее:

Ребята с тьмою разбредутся,
Не буду вмиг смотреться куце.
Всё так помоему и было,
Шёл по дороге вспять я мило,

Весь вновь укутанный, как шарик,
В руке держал  Ура!  фонарик,
Мне дядей Петею вручённый,
Чтоб в тьме был путь не удручённый,

Он научил включать егото,
И мне то делать страсть охота,
Тем боле, что светить мог светом
Разнообразным он, при этом:

Зелёным, синим, белым, красным
Мне так казалося прекрасным,
Волшебным дивное свеченье,
Что в дом придя, его включенье

Я продолжал и уж в постели,
Покуда глазки всё смотрели,
Включал, включал Коль встал с рассветом,
Фонарь не радовал уж светом:

Он в сне моём был всё включённым
И стал с того я удручённым:
А что скажу я дяде Пете,
Его фонарь что не при свете?

К нему и кончились хожденья,
Тревоги было наважденье
Опять к маманьке был вопросик:
«А почему не кажет носик

К нам Славик, разве до порога,
К нам расстояния так много?».
Опять без страха был не вхожим
К ним милым внучиком пригожим.

Не прерывались посещенья
К деданьке только: угощенья
Перепадали там частенько,
Я уплетал их здоровенько!

И там же был со мною случай,
В душе осел что мрачной тучей.

Ворота были там из тёса,
Во двор не тыкали чтоб носа,
И был для всех запор не ложный:
Железный прут, весьма надёжный.

Вот както вышел из избы я,
К нему шаги свои лихие
Пустил, с него слизать снежочек.
Лишь только начал, язычочек

Мой и примёрз к нему серьёзно
Страх обуял меня прегрозно,
Что оторвётся рта частица,
И надо прочь бы удалиться,

Да не пускает железяка!
Ну положенье, скажем, бяка
Так и стою, и слёзы льются,
Смотрюсь от паники весь куце.

Язык к железу всёто крепче
Вон примерзает, нет и речи,
Освободиться чтоб из плена,
И надо б крикнуть непременно,

Да рта никак я не разину,
Стоял, не двигаясь, картину
Собой являя, будто рыбки,
Что на крючке, усилья зыбки,

С него сорваться прочь которой,
Чтоб вглубь нырнуть вон с тягой скорой!
Так и стоял всё без движенья,
Тих, скорбен до изнеможенья

У железяки сей заклятой
Да вышел дедушка с лопатой,
Чтоб двор очистить вон от снега.
Глядит, меня не ластит нега

И понял всё, сказав: «Вот бесто!
Нашёл себе заботы место».
Вошёл вновь в дом, пришёл с водою
Ко мне он тёплой, надо мною

Стал колдовать, лья струйкой воду
На ту железку, чтоб та сходу
И отпустила бы внучонка,
Чтоб вновь смеялся он презвонко,

Вон позабывши напрочь вскоре
Своё паническое горе.
Ура! Обрёл я тут свободу,
Помчался к зеркалу вон сходу,

Его радушны были вести:
Язык болтался мой на месте!
Но долго было ощущенье
На нём того прикосновенья

С тех пор зимою я не лезу,
Уж языком к всему железу.

Зато деданька мне ледянку
Вдруг сделал. В школу спозаранку
Я шёл, учился, после сразу
На ней уж с горки  нету сказу! 

Катался лихо до упаду 
Такая вот была отрада!
Ледянка  как скамейка будто,
Дно было льдом её обуто,

Оно являлося доскою,
А я блаженства, нет, не скрою,
Уж восседал на верхней полке
И с быстротою не в размолвке,

Стремглав под горку вихрем нёсся,
Ногами правя, если косо
Она начнёт своё движенье,
И было это загляденье,

Ведь дно её, всё ледяное,
Скользило по снегу стрелою!
Мог править также и ногами,
Что заставлял её кругами,

А то и вовсе уж юлою,
Вращаться вместе  Ах!  со мною,
Одновременно вниз летевши,
Как будто был на ней сам леший!

И было много, так желавших
Скатиться, даже много старших.
Им отказать в моей ли силе?
Лишь  в горку сами бы взвозили.

А были те, что даже в тазе
Слетали вниз в своём экстазе,
Юлой вращаяся по ходу,
Мою в том взявши тоже моду,

Спеша скатиться вновь азартно,
Ведь это было так приятно!
Наш дом далече был от горки,
Но он стоял чуть на пригорке.

На лыжи я поставив ноги,
Съезжать мог к самой аж дороге,
От дел избавясь, вечерами,
Коль упаду, не быть чтоб в сраме,

Во тьме ведь мало уж прохожих,
Не застыдят: «Упал! Ты что же?».
Катался я без палок сроду
На удивление народу,

Зато имел приспособленье,
У лыж чтоб не было стремленья,
Коль упаду, умчать кудато,
Ведь их собрать вновь трудновато

В снегу, без них вон увязая
То мысль деданечки лихая
И оказалась в этом ловкой,
Соединить чтоб их верёвкой,

Концы к носкам тех привязавши, 
Ах, как умны идеи наши! 
Саму ж верёвку ту  на шею
Вот так кататься я умею,

И не страшны бугры и кочки,
Ведь лыжи мчат на поводочке!
А для устойчивости пущей
Я с интуицией присущей

Вперёд с наклоном мчался с горки,
Присевши чуть, и взгляд мой зоркий
Сверлил пространство предо мною,
Не встал чтоб ктото там стеною,

В неё чтоб больно не вонзиться,
А то нам будет враз горчица
Вот так же я с пригорка поздно
Съезжал однажды. Тьма. Морозно.

И уж пора домой бы надо,
Как вдруг прегромкая тирада
Тревожных слов тишь поразила,
И их была такая сила,

И голос так надрывно звонкий,
Что больно стало перепонки, 
Так звук был колок, звонок, резок,
По рельсу как битьё железок:

«Волк! Караул! Ой, помогите!» 
Он так звучал с безумной прыти,
Что вздрогнул тотчас я с испугом,
Ведь волк всему здесь не был другом,

Губили скот их стаи часто,
И люди все решили: баста!
И началось уничтоженье
Их, снизить чтобы размноженье,

И было то официально,
Ведь задирали скот повально,
Сберечь его лишь этой мерой,
Достал ведь всех разбойник серый.

Их мести мёл расплатный веник,
За что давалась сумма денег
Официально всем за это,
Что, кстати, плюс был для бюджета.

И вот вдруг крик, чуть не под носом!
Не задавался я вопросом,
Чей крик о помощи звал звонкий,
Узнал: соседской то девчонки,

А, значит, волк был очень близко
Чтоб избежать съеденья риска,
Я лыжи снял моментом, ловко,
Их в руки взял  что ни винтовка!

Мол, отбиваться буду смело,
Пустивши в ход по волку в дело
«Где волк?»  вскричал я ей с опаской,
С волками встреча ведь не сказка.

«Вон,! Вон! Ой, караул, спасите!».
Крик всполошил её обитель
Раздался выстрел! Скрип  калитка
В неё испуганная прытко,

Визжа, моментом пролетела!
«Э мне стоять тут, нет, не дело».
В свой дом помчался я поспешно!
Ведь струсить раз  оно не грешно.

Назавтра шума, разговора
А оказалосьто Умора!
Меня за волка в темнотето
И приняла. Ай да примета!

Что оба мы облились потом
И задрожали с страха оптом
Я стал невинной жертвой страха
А мне нужна ль такая плаха?

И хорошо, никто не видел,
Как я в трусливом к дому виде
Мчал вон от страха очумело,
А потому пред всеми смело

Дышать во все свободно жабры
Я мог: какой средь вас я храбрый!
А волка видел. Не живого.
Но всё ж боялся зверя злого:

С клыками пасть была в оскале,
А потому стоял подале
Он был застрелен дядей ночью,
Когда ткнул в хлев вдруг морду волчью,

Знать, выстрел вовремя был меткий!
Их ловят также, строя клетки,
На крик ягнёнка иль козлёнка,
Что в одиночестве прегромко

Кричат, к родне своей взывая!
То слышит волк, вся волчья стая;
Чтоб крикунам вовсю дать перцу,
В клеть входят Вмиг за ними дверца

И не даёт им вспять отхода,
И вот попалась злая шкода!
А молодняк кричит не тише,
Но в безопасности  на крыше,

Примотан крепко к ней верёвкой.
Достать, прыжок имей хоть ловкий,
Нельзя  так крыша сделана высоко,
Приманку видит нюх лишь, око.

Вот тут приходит, зверю рада,
Мощь оружейного заряда,
Она ему  за всё расплата,
Ведь зла творил он многовато.

Но это осенью и летом,
Когда тепло ещё, при этом,
Зимой замёрзнет вмиг ягнёнок,
И пропадёт вон крик презвонок,

Ведь жаль, хоть малую, скотину,
Являет чудо что  картину
В хозяйстве труженика вечно,
И жаль ему того, конечно.

Снимался с крыши тут страдалец,
От зверя был что лишь на палец,
И в ночь вновь смена караула,
Кричал на крыше чтоб не снуло,

Чтоб хищник в клеть попал бы новый,
Успех ловца бы был бедовый.
Потом клеть местоположенье
Меняла, чтоб не в отдаленье

Была от леса, где жилище
Волков, откуда стайно рыщут
Для нанесения урона
Скотине. Клеть здесь  оборона.

Но то мужицкое ведь дело.
В войну ж их рать, ох, поредела
С детьми остались только вдовы,
Что разорваться все готовы,

Чтоб в норме было всё хозяйство
И сыты дети  всё богатство,
Да на колхоз трудиться днями,
Уйти чтоб в зиму с трудоднями,

Не класть чтоб зубы всем на полки,
Стеречь, чтоб скот не съели волки,
И выживать средь тяжких буден,
Как их черёд не стал бы труден.

У детворы ж свои понятья
О жизни. В играх всето братья,
Соседки  будто бы сестрёнки.
Росли с годами, впав в силёнки,

И помогали по хозяйству,
Чтоб быть бы в нём всегдато яству,
Внимали жизни и учася
Одновременно в нужном классе,

А также, всем как, коль суббота,
Им мыться в бане тож охота.