28 ноября. Судебная коллегия по гражданским делам рассматривает кассационный протест прокурора Калинина, в котором он требует, чтобы в решение Тагилстроевского суда было внесено изменение. Судебная коллегия на этот раз вынуждена признать протест обоснованным.
10 марта другого года. Редозубова в принудительном порядке выселяют из незаконно полученной квартиры и водворяют в прежнюю, столь им нежеланную.
7
Вот такая двухгодичная тяжба. Она увенчалась полной победой. Кстати, это далеко не единственная победа прокурора Калинина по той самой прокурорской проверке, связанной с нарушениями жилищного законодательства на предприятиях железнодорожного транспорта.
Не прокурор, а кремень! Люблю я таких людей, для которых нет ничего дороже, чем истина. Побольше бы таких! Уж так мягковаты наши прокуроры, так мягковаты. Будто пластилиновые. Власть из них лепит все, что захочет.
Мне могут возразить: амбиции, мол, взыграли. Ну, а если и так, то что в том плохого? Ради торжества законности амбициозность могу признать и за огромное благо. И, наверное, не я один. Когда противоборствуют законность с беззаконием, то амбициозность прокурора лишь нам всем на руку.
И все же меня мучает вопрос: всегда ли Калинину удается выйти победителем.
Не всегда, признается Василий Валентинович. Скажем, с тем же разбазариванием государственного жилого фонда. Во-первых, не наказан непосредственный нарушитель закона, никак не наказан.
Вы обращались к вышестоящему начальству?
Конечно. Несколько писем писал начальнику Свердловской дороги. Никакой реакции Во-вторых, я не могу, например, считать дело закрытым в отношении незаконно выданного ордера некой Жадаевой.
Суд опять отказывается удовлетворить ваш протест?
Не в том теперь дело. Суд, в конце концов, принял решение о признании ордера, выданного Жадаевой, недействительным. Однако решение все еще не исполнено.
Почему?
Говорят: нет квартир, куда бы можно было переселить Жадаеву.
Может, они и правы? На улицу не выбросишь.
А мне какое дело? Не я нарушил законодательство. Вот, пусть и думают они над решением проблемы. Пусть хоть в свою собственную квартиру вселяют.
Мне почему-то кажется, что всякое теперь ваше письмо в различных инстанциях встречают с содроганием.
Возможно. Слава-то обо мне, сами видите, не совсем Но меня это не смущает, Калинин улыбается, очевидно, вспомнив что-то. Направил в Кушвинский12 городской суд одно дело. Дело было рассмотрено, но без участия городского прокурора. Тамошний прокурор не принес протест. Время было упущено. Решение же суда вступило в законную силу, но меня не устраивает.
Вашей же вины тут нет.
Да, соглашается Калинин, но ведь торжествует несправедливость. Я вижу это. Я знаю об этом. Ну, как можно примириться?!
И у вас возможности не безграничны.
Да, это так, но я все-таки нашел выход. После того, как трижды входил с представлением в прокуратуру области, чтобы они, в порядке надзора, принесли протест
И как?
Вообще не ответили. Знаете, что я сделал?
Вижу, что Калинин улыбается.
Интересно услышать, что вы на этот раз придумали?
Я обратился к прокурору области с частным письмом
Это что-то новенькое. Один прокурор обращается к другому, вышестоящему прокурору с частным письмом.
Я посчитал: если на обращение надоевшего всем прокурора можно и не ответить, то письмо частного лица проигнорировать никак нельзя.
Получили ответ?
Василий Валентинович смеется.
Конечно! И, главное, прокурор области решение принял в мою пользу.
Вижу, что смех этот, фигурально выражаясь, сквозь слезы. Ну, да ладно
8
И еще один маленький штришок к портрету моего героя.
Заходят к прокурору Калинину его общественные помощники, рабочие-железнодорожники. Один из них с порога и в лоб.
Василий Валентинович, мы тут написали в газету о том, что железнодорожное начальство чурается рабочего класса. Да что там рабочий класс! Начальство стыдится сидеть рядом даже со своими инженерами.
Калинин не сразу понимает, о чем речь, поэтому просит:
Нельзя ли поконкретнее, ребята?
А мы о столовой.
Ну и что?
Инженеры обедают в общем зале, а их начальство? В отдельном зальчике! Одни белые, а другие черные, что ли?
Калинин не сразу понимает, о чем речь, поэтому просит:
Нельзя ли поконкретнее, ребята?
А мы о столовой.
Ну и что?
Инженеры обедают в общем зале, а их начальство? В отдельном зальчике! Одни белые, а другие черные, что ли?
Не пойму, куда вы клоните.
Василий Валентинович, не притворяйтесь: вы все поняли, он, прокурор, в самом деле, понял. У нас к вам прямой вопрос: вы как, и дальше будете пользоваться тем самым начальственным «кабачком»? Вместе с теми?
Калинин, действительно, изредка забегал в тот самый «кабачок», чтобы скорёхонько перекусить. Услышав же вопрос, покраснел, опустил глаза, а потом тихо спросил:
А вы как считаете?..
С точки зрения морали, вы не должны пачкаться. Вы не их поля ягода.
Калинин поднял на мужиков глаза и улыбнулся.
Ну, если не должен, то и не буду.
И после того в «кабачке» Василия Валентиновича никто не видел.
Крохотная деталька, но, на мой взгляд, очень важная и такая яркая. Совестливость-то ведь и к лицу прокурора подходит. Еще как подходит!
Ему не надо судьбы иной
1
Итак, новое воспоминание
Память услужливо подсовывает очередного героя рядового судью Судебной коллегии по уголовным делам Свердловского областного суда Игоря Андреевича Ермакова; судью, который всю свою жизнь посвятил честному служению Фемиде, то есть торжеству правосудия
Вот я в зале (зал имеет форму полуовала) судебных заседаний Свердловского областного суда13. Слава Богу, не по принуждению очутился здесь, а исключительно по собственному желанию.
В центре, на небольшом возвышении, стол. За ним три кресла с высокими спинками. Они пусты. Пока. Слева от меня за столом устроился государственный обвинитель. Справа шумно заняли свои места сразу семь адвокатов. М-да, отмечаю про себя, силы явно не равны.
В тишине особенно режет слух скрежет отпираемых металлических дверей. Оттуда появляются конвойные. Они принимают меры предосторожности и лишь после этого по одному появляются подсудимые, привычно проходят за решетку из массивных металлических прутьев, занимают места на скамьях. Один, два, три семь!
Передо мной в зале садятся потерпевшие. Их много. Возраст разный, как говорится, есть и стар, и млад.
Чуть-чуть удивлен отсутствием телевизионщиков, которые обычно (вспомните ставшие вам, читатели, уже знакомые картинки на экране) так стараются крупным планом показать тех, кто за решеткой, но очень общо, размыто, мельком, походя, действительно главных действующих лиц процесса.
Повторю, удивлен. Но вскоре нахожу ответ. «Падальщики» остро чуют трупы и море человеческой крови, а в этом процессе герои, кажется, очень разочаровали «стервятников». Нет, они тоже занимались кровопусканием, но не то, чтобы уж очень. А что касается трупов, то совсем полный конфуз ни одного. Где и в чем, короче, тут интересность?
Секретарь судебного заседания, милая и очень молодая девочка, студентка местной юридической академии, стараясь казаться очень строгой, поправляя очки, провозглашает:
Встать! Суд идет!
Все встают. В зал входят трое в длинных черных судейских мантиях. В тишине они проходят и садятся в пустовавшие кресла. В центре председательствующий на этом процессе Игорь Андреевич Ермаков14.
Он ровным голосом объявляет судебный процесс открытым. Идут соответствующие процедуры. Все пока в зале спокойно и ничто не вызывает опасений. Наоборот, у меня возникает мысль, что процесс пойдет ровно и гладко, что через неделю, другую будет оглашен приговор.
Признаюсь: ошибся здорово.
Потому что уже через пятнадцать минут произошла первая заминка. Судьи удаляются на совещание. Что же послужило причиной? Оказалось, в зале суда один из восьми подсудимых, отпущенный следователем под подписку о невыезде, отсутствует. И адвокаты, и семеро других подсудимых высказались определенно: или пусть явится, или пусть дело в отношении его будет выделено в отдельное производство.
Судьи возвращаются. Ермаков оглашает определение: объявить розыск отсутствующего подсудимого, меру пресечения изменить, то есть взять беглеца под стражу. И только после этого продолжить рассмотрение дела.
По лицам всех тех, кто за решеткой, пробежала довольная ухмылочка: ищите, мол, ищите, а мы пока покайфуем.
Пауза. Она, правда, в интересах лишь одной стороны: «зэк» спит, а срок-то, тем временем, идет своим чередом и после зачтется