Потемнело. Он любил темноту. Он считал это время наилучшем для разговора с собой. Но одновременно и худшем, потому что нужда открыть рот и нести бред обострялась с наступлением темноты. Что ему было важнее? Сойти с ума или замолчать и не портить никому жизни? Или хотя бы день.
Он что-то шептал себе под нос. Мирно сидел под одеялом. Чувствуя, как громкость голоса увеличивается, резко закрыл рот ладонью, кусал язык до крови и мысленно умолял остановиться. Мысли разбежались и разбушевались. Они были слишком громки, витиеваты, запутанны, но столь страшны, что и сам парень испугался. «Игла», подумал он.
Вскочил с кровати. Забежал в комнату. Открыл шкаф и схватил обычную иголку для шитья. Вошёл к себе, закрыл дверь на ключ. Сердце его не колотилось, руки не дрожали, и нитка впала в иголку с первого же раза.
Встав у длинного зеркала, он поднял иглу на уровень глаз и сфокусировался. Перевёл взгляд на губы. Обкусанные, сухие, кровоточащие.
Сейчас вы закроетесь навсегда. Поняли?
Поднёс иглу к нижней губе, секунду подождал, зажмурился и резко вонзил её в кожу. Безумная, но, удивительно, мимолётная боль пронзила его тело. Струйка крови пролилась вниз по подбородку, и тишину нарушали только звуки стекающих на пол капель.
Второй прокол он нанёс прямо в уголок над верхней губой, резко закрыл глаза, попытался открыть рот и закричать, но вдруг боль накалилась, игла затряслась в руке, нити обжигали кожу изнутри, а голова загудела.
Он сжал кулак и толкнул иглу дальше, и боль неожиданно прекратилась. Она сменилась прекрасным удовольствием и умиротворением. Спокойствием и безмятежностью. Следующие два прокола парень точно не заметил. Окровавленный подбородок будто ссохся, губы онемели и заскрежетали внутри. А он мысленно улыбался и думал: «Слава богу, теперь я никогда не смогу говорить. Надеюсь».
Нечеловек
Он забрал душу той маленькой девчонки, но теперь же она (!) рвёт его душу на части. Он не пощадил её. Он с удовольствием познакомил её с тем миром, в котором и сам ещё не бывал. И, знаешь, она ведь не первая и не вторая, да и не третья Ему надо остановиться? Он бы не прочь, но теперь это стало привычкой, образом жизни, получением удовольствия. Для него это стало приятным бокалом алкогольного коктейля, пробуя который, он не может не попросить ещё и ещё, до самого упоения.
Он взглянул на руки. Они по локоть в крови. В крови той маленькой девчонки, да и не только. Он зажмурил глаза. «Я вампир, он наконец это понял, мне нужно ещё». Подошёл к пыльному зеркалу. Из него мало, что было видно, лишь отчётливо яркие чёрные зрачки. Вдобавок, белоснежные зубы, показавшиеся из-за хитрой ухмылки. Он снова посмотрел на руки кровь. Она покрыла их полностью. Где свежая, густая, наслоённая, где уже тусклая и засохшая. «Мне это нужно», итог.
Коснулся указательным пальцем нижнего ряда зубов. Провёл им от начала до конца. Теперь из грязного стекла не виднелась его яркая ухмылка: рот в крови. Он продолжил улыбаться. Ему приятно. Приятно видеть, как кровь сгустками стекает на пол с лица. С его лица. Или уже не его? Чёрт, да кем он стал? Нечеловеком.