банщиком работает все тот же юноша, зовут его Павел и он старше ее лет на пять. Непонятно, почему возраст в юности имел для нее такое большое значение в случае романтических знакомств. Сейчас это кажется смешным, подумаешь плюс-минус пять лет, а то и десять. Но, собственно, к чему вдруг об этом?
Новые краски
Они неожиданно для себя совпали. Его и ее родственники отчалили на дачи. Они уже успели привыкнуть к своим ежедневным прогулкам по московским переулкам, улицам и набережным на протяжении последних пяти-шести месяцев. И вдруг как гром и молнии сразу две свободные квартиры. Решили посидеть вечером у него за чашкой чая. Посидеть? Конечно, все это время хотелось остаться наедине, вдвоем, без посторонних глаз, но сегодня она сомневалась, так ли сильно хотелось или это только казалось из-за уже ставших закономерностью несовпадений. Дополнит ли этот вечер их отношения новыми красками? Похоже, что ему было хорошо, ему ничего не казалось, он ни в чем не сомневался.
Она не предполагала, что он так много курит. Его активность явно не сочеталась с ее романтизмом. Сизый дым от сигарет заполнял кухню. Он слишком много говорил, бесконечно пил чай и постоянно приглашал обратно в комнату. Казалось, эта ночь никогда не кончится.
«Как некстати разъехались наши родственники», подумала она. Что-то изменилось. Разбираться, какие краски добавились в отношения, не хотелось. Они больше не гуляли по улицам, бульварам и набережным.
Пробуждение
Для себя она знала, что у нее их двое. Двое в одном мужском теле: Дух и Плоть. Сегодня первый был немного сонный, уставший. Его светловолосая голова, с разметавшимися по подушке волосами, дремала. Красивые длинные ноги, словно уходя от духоты, лежали поверх одеяла. Руки иногда пытались обозначить свое присутствие, но, шевельнувшись, снова крепко засыпали.
Она не спала, но сладкая истома не давала ей пошевелиться. Лежа на животе, повернувшись лицом в сторону лоджии, она следила за игрой солнечного луча, струившегося через шторы. Ее обнаженное тело, красивое и сладко манящее, нарочито не желало прятаться под одеяло. Повернувшись к нему слегка ноющей от предвкушения спиной, талией и всеми иными своими нежностями, она старалась не тревожить Дух. Одна ее рука, потеряв терпение, без разрешения на то пошла к Плоти. Второй не спал! Он гордо подрагивал в своей крепкой величественной красоте, влажный от нетерпения, готовый сотворить чудо, дожидаясь пробуждения хозяина.
Вдруг он замер! Встреча плоти с ее рукой заставила Дух застонать. Но крепкий сон все еще не отпускал первого из своих объятий. Она не шевелилась. И только рука ласково шепталась со своим другом.
Неожиданно первый перевернулся в полусне, укрыл своими большими, женственно нежными руками все, что так соблазнительно и выразительно смотрело на него, играя в солнечных лучах. Его руки, покрыв эту мягкую и ароматную упругость, уже не могли более спать. То слегка поглаживая, то крепко до боли сжимая восхитительное блюдо, руки скользили к талии и ниже. Теперь стонала она. Далее руки разбегались по двум ее красивым загорелым ногам. Когда они медленно возвращались назад, ее сердце уже взлетало в небеса. В висках звучали множественные молоточки и колокольчики. Забыв об осторожности, ее играющая рука крепко сдавила второго, что заставило все мужское естество пробудиться. Первый и второй, став наконец единым цельным и прекрасным, объяли ее бедра и, сжав руками маленькую грудь, не давая ей возможности взглянуть на развернувшуюся стихию, проникли туда, где стучало и билось особенно сильно то, что называется жизнью! Она уже не чувствовала более своих рук, тело подчинилось незнакомым ритмам и, независимо от нее, пело удивительную песню.
Как он красив в минуты своей удовлетворенной мужской слабости, красив на коленях перед женщиной, его богиней, красив, именно в эти мгновения, своей нежностью и спокойствием.
Нет, весна это просто весна
«Сегодня мне приснился ветер»
Сегодня мне приснился ветер
Безумный, юн и свеж,
И все мои печали,
Шутя, сквозь тучи, уносил
Шумел, да бесконечно говорил
Про то, что в жизни есть очарование,
И в это верить он меня просил.
Вдруг с дерзостью
Дарил цветов дыхание
А я, в свои сомненья погружаясь,
Задумчивой и грустною была.
О, юный ветер, ты прости,
Но я ведь знаю,
Что за тобою вслед
Придет весенняя гроза.
«Ночь»
«Ночь»
Ночь.
Мы ждем с тобой, когда
Придут снега и горная река
Укроет водопадом грудь,
Вздохнет, попробует заснуть.
Но звезды отражаются в воде.
Нет сна.
Ночь.
Ты почему-то не ушел сегодня в дождь.
Не стал опять мне говорить, что одинок.
И мы с тобою вместе двести лет,
Так долго не живут, но если
Полететь к тем звездам, что не спят
Нет сна.
Ночь.
Я точно знаю, что потом придет рассвет.
Он как река продолжит лунный свет,
Позволит звездам в тишине молчать.
И мы с тобой
Увидим звездный путь.
В сиянии луны нам не уснуть.
Ночь.
«Не хочу, безумная, спешить»
Не хочу, безумная, спешить.
Не хочу быстрей, чем можно, жить.
Хорошо, что не растаяли снега,
Долго не было в душе моей тепла.
Не спешу. И прогоняю суету.
От тревог тебя уберегу.
Если нужно, помогу.
Я неслышно помогу и убегу.
«Ты любил, ты уснул»
Ты любил, ты уснул.
Так красиво любил
В сотый раз.
И все сказочней
Безумный рассказ.
Ты уснул, ну так спи,
Разбудить не проси,
Не ругайся потом.
Ушла, меня позвала
ТИШИНА,
А она так нужна.
«Свеча, такая гордая»
Свеча, такая гордая,
Сгорала от стыда
Она вчера все видела
И прятала глаза.
К утру, устав, растаяла,
Не скажет никому,
Какой со мной ты ласковый,
Как я тебя люблю.
«Два дня без него»
Два дня без него.
Два дня тоски и пурги.
В бассейне круги от брызг,
Упавших с руки.
На небе круги от звезд,
Слетевших с орбит.
Два дня без него скучать
И думать, сейчас позвонит,
Деревья считать,
Гонять обнаглевших ос.
Пустить в свой сад стаю птиц.
От вселенской тоски не одолеть
В книге и двух страниц.
Два дня ещё тупо ждать.
Бояться, что кто-то поймёт,
Что свет горит для него.
А мысль о нём спать не дает.
«Нас только двое»
Нас только двое
Поверь мне, друг,
Мне хорошо,
Когда нас двое,
А их нет.
Мне так спокойно.
Молчу, мой друг.
Смеюсь,
Твою улыбку прочитав.
Нахмурюсь,
Вижу тень в твоих глазах.
Смысл мыслей наших не в словах.
Мне хорошо, мой друг,
Когда нас двое.
Я не ищу знакомств пустых.
А если нет тебя,
О чем-то размышляя,
Я в одиночестве слагаю стих.
«Я, кажется, уснула»
Я, кажется, уснула.
Ты слышишь, не звони.
Уснули тело, мысли,
И, кажется, стихи.
Звонок твой среди ночи
Не пробуждает чувств.
Ты извини, но завтра
В реальность я вернусь.
«Ласкать, когда хочу»
Ласкать, когда хочу.
Рукой опять пропорхнуть
В темноте, везде.
Узнать всё, что знаю давно,
Целовать.
Так сделать, чтоб ты стонал
От нежности душной, рыдал.
Так хочется мне летать,
С тобою в неге парить.
В тебе раствориться, заснуть.
Во сне всё сто раз повторить.
«Душит нежность, хочу закричать»
Душит нежность, хочу закричать.
Но могу тебя напугать.
Может, просто тихо обнять.
Разбужу, ты станешь ругать.
Над тобою тихо умру,
С легким стоном,
Улыбку храня.
Душит нежность.
Нет, я закричу:
Ну зачем ты есть у меня!
«Глупые коровы сладкий луг жуют»
Глупые коровы сладкий луг жуют.
Юная пастушка с пастухом поют.
Белой сладкой ватой облака висят.
Свекла да капуста выстроились в ряд.
Разоделось поле в маковый цвет.
У картины этой сказочный багет:
Лес зеленой хвоей обрамляет луг.
Глупые коровы к вечеру уснут.
«Разгадаю твой сон под ресницами»
Разгадаю твой сон под ресницами,
В уголках извечную грусть.
Ты уснул, целуя ладони,
Я застыну, чтоб сон не спугнуть.
«Я купила случайно»
Я купила случайно
Собачку-игрушку.
На ладошке поместится
Счастье белого плюша.
В детстве я не играла,
Взрослой стать поспешила,
А вчера втихомолку
Вновь игрушку купила.
К двери лифта спешу,
Вся в заботах своих,
А в кармане моем
Собачонка сопит.
Под подушкой лежит,
Чтоб никто не узнал.
Я с игрушкой усну,
Спи и ты, ты устал.