Василий что-то кричал о том, что он еще подарит им книги, что обязательно надо сфотографироваться для отчета перед другими поэтами, которых он готов им заменить. Но никто больше его слушать не собирался. Он все еще торчал перед столом, как одинокий вяз, который стороной облетали птицы и оббегали звери. Давно он не испытывал такого равнодушия, надеялся, что все это в прошлом, а вот ведь вернулось снова.
Сестрички успокоились только выяснив, что все постояльцы на месте, никто никуда не исчез. Они во второй раз сверяли все со списками, и той самой рыжей старухи не было в их списках. Но как такое может быть, вот в чем вопрос. Как она попала в санатория, как могла исчезнуть?
Поэту пришлось уйти без фотографий и раздаренных книг. И в папке его, поверх его творений лежал листок, где было напечатано буквально следующее:
Репортаж из санатория «Звездный тупик»
В санатории «Звездный тупик»
Объявили о встрече с поэтом.
Три старушки пришли напрямик
В зал, другим стихоплетом воспетый.
Он был яростен, горд или зол,
И значок был привинчен, и орден
На груди, он встречаться пришел
С видом очень воинственно гордым.
Рассказал про завод и развал
Средь писателей, все, мол, бунтуют,
И стихи, спотыкаясь, читал.
Не слыхали вы ересь такую.
Только губы кривились вдали,
Только слушали там и молчали,
Им хотелось еще о любви,
Но к заводу их снова бросали.
Этих строк неказистых экстаз,
Как не взвыли от гнева старушки,
Продолжая свой дикий рассказ,
Им поэт говорил о разрухе.
И о том, что порядка тут нет,
И не будет пока не у власти
Он, великий и страстный поэт,
Но не нравились эти им страсти.
Он замолк на коротенький миг,
Баба Таня бессильно рыдала,
Не от слов возбужденных твоих.
Она просто глуха Не слыхала,
Девки, что там глаголет поэт.
И смотрела на мир виновато.
Но беды в том, родимая, нет,
Глухота для тебя не расплата,
Только благо на встрече такой.
Он ушел в тишину, не прощаясь.
В санатории снова покой.
Но поэты сюда возвращались
И не раз, собиралась гроза,
Баба Таня все книжку листала,
Протирая с улыбкой глаза
Видно рада стихов не слыхала
И когда мы уходим в народ,
Мало зная об этом народе,
Предо мною опять предстает
Эта встреча, трагичная вроде,
В санатории «Звездный тупик»,
Где спешили к поэту старушки,
От забот и болезней своих,
Глухота лишь покой не нарушит.
Василий с трудом дочитал этот шедевр, но все-таки дочитал. Он никогда не боялся смотреть правде в глаза, а лжи тем более, не боялся, это была настоящая клевета и благодарность за все то доброе, что он сделал для этого мира, за тот свет, радость, да что там, счастье, которое он денно и нощно туда нес. Вот какими неблагодарными могут быть те, к кому ты всей поэтической душой передом поворачиваешься, а они к тебе неизменно задом. Но когда он бросил этот лист в огонь камина, чтобы убедиться, что рукописи горят, она не сгорела. И хорошо, что Василий сроду не читал роман века, и понятия не имел о том, что бы это значило. Но в одном он не сомневался в том, что старуха, которая испарилась, и за ней осталось последнее слово, появится снова. На этот раз не ошибся Васятка.
И словно убитая Раскольниковым старушка, бабушка Марго являлась к нему во сне молодой, и чертовски привлекательной, в каком-то платье, похожем на свадебное, она хохотала и на все его вопросы отвечала «Никогда». Вот что бы он ни спрашивал, она все время твердила одно.
И жуткую балладу безумного Эдгара Василька тоже не ведал и не знал, потому сон и не показался ему таким страшным. Все-таки чем меньше знаешь, тем лучше спишь это точно. Но с той самой чудовищной встречи он потерял сон и покой. Надо было прекратить свою деятельность, это ему твердил разум, только это он делать никак не собирался. Да ни за что на свете, наоборот, он решил удвоить и утроить усилия, а там, куда кривая выведет. А почему кривая, а не прямая, в глубине души он знал, и все время чувствовал, что родился с Недолей за плечами, потому ему так не везло в жизни, вот как и теперь.
Поэт в России больше, чем поэт, значительно больше, и не вздумайте даже спорить, вам же хуже будет
Глава 4 Затворница вырывается в мир
Была весна. Странная, капризная, и злая, как цепная собака, по семь раз на дню менявшая настроение. Может быть, наслушалась песен Бузовой, от которых у всей страны была импотенция мозгов, и только у некоего Влада началась эрекция. Но весна явно сошла с ума в том памятном году. Да, вы не ослышались, Бузова пела, Волочкова танцевала на закрытых вечеринках, мир окончательно сорвался с орбиты и катился в пропасть, как лишившийся управления китайский спутник, который в те дни сгорел ко всем чертям, и перестал быть угрозой для бедного нашего мира. Только остальные угрозы остались, и, кажется, их стало еще больше.
Поэт в России больше, чем поэт, значительно больше, и не вздумайте даже спорить, вам же хуже будет
Глава 4 Затворница вырывается в мир
Была весна. Странная, капризная, и злая, как цепная собака, по семь раз на дню менявшая настроение. Может быть, наслушалась песен Бузовой, от которых у всей страны была импотенция мозгов, и только у некоего Влада началась эрекция. Но весна явно сошла с ума в том памятном году. Да, вы не ослышались, Бузова пела, Волочкова танцевала на закрытых вечеринках, мир окончательно сорвался с орбиты и катился в пропасть, как лишившийся управления китайский спутник, который в те дни сгорел ко всем чертям, и перестал быть угрозой для бедного нашего мира. Только остальные угрозы остались, и, кажется, их стало еще больше.
Спутник сгорел, на нашу радость, не причинив вреда этому миру, а вот попсу нашу не задушишь, не убьешь, нам с ней жить. И ладно, еще терпимо пока ты в своей квартире на четвёртом этаже остаешься затворницей, а если надо все чаще и чаще выходить в этот странный мир, где поет Бузова, и, словно Саломея перед Иродом, танцует Волочкова. Правда, головы Иоанна не требует больше, даже не задумываясь о том, что всем нам давно уже снесло головы от таких танцев и такой культуры. Кажется, хуже уже не будет, но что-то подсказывает, что будет еще хуже, значительно хуже.
Но из дома выходить надо, просто потому что круг общения ничтожно мал, и с каждым днем он все сужается, как та шагреневая кожа, хотя у Анны не было никаких особых желаний, и таинственный волшебник ничего такого для нее не исполнял Но круг сужался, иных уж нет, а те далече. Только все неизменно в мире. И человек остается созданием общественным. А посему ему надо общаться с себе подобными, свежим воздухом дышать, впечатлений набираться, чтобы потом было о чем писать, иначе беда творческий кризис не миновать.
А накануне было и еще происшествие, выбившее писательницу из колеи сломался компьютер, именно в тот момент, когда она готова была опубликовать в независимом издательстве все свои книги, настало время, чтобы собирать камни узреть плоды своих трудов во всей их красе. Хотя заглядывала на страницу издательства года два, и не екало, не щелкало ничего в сознании, а тут, короткое замыкание и ринулась туда. Наверное, комп не выдержал перенапряжения и погас, когда она дошла только до середины, и первые 25 больших романов были опубликованы и скоро должны были увидеть свет и найти своих читателей, а даже если и не найти, они все равно были, она дала им новую жизнь. Но сами понимаете, остановиться в том Дантовом лесу и не двигаться к пеклу ли, или к поляне, залитой весенним солнечным светом, она никак не могла.
Мастер нужен был прямо сейчас, и надежный. Ей не хотелось вызывать его каждый день, даже если он молод и хорош собой, очень молод и очень хорош, как Саймон из пресловутого «Дома-дурдома». Только психический нормальный человек, потому что оставаться одной с психопатом совсем не хотелось. Она могла пережить все, только не снова и снова вырубающийся комп. Когда дошел до середины самого главного процесса в жизни выпуска в свет творений, которым отдана четверть века твоей собственной жизни. Когда слишком много жертв принесено в угоду этой дикой страсти, то хотелось бы нестись без остановок. И тогда она позвонила по визитке, пришпиленной к входной двери. Решила все и бесценный комп отдать на откуп судьбе первому встречному мастеру. Пусть это будет первый встречный программист. Так когда-то даже женихов девицы красавицы выбирали. Хотя если бы ей предложили выбор между женихом и грудой железа, она бы ясное дело, выбрала именно его родимого, не жениха, а железного друга, без которого мрак будет в ее душе непроходимый.
Тут открытый финал, каждый выбирает то, что ему дороже. А если ты уже вкусил бред писательства, то женихи уходят в тень, даже неотразимые короли Сиама. О них легче было написать романтическую историю, чем отправляться в этот странный мир, и пытаться понять его обычаи и тонкости.
И тогда пришел Антон высокий и худой, с копной рыжеватых волос, кого-то ей определённо напоминавший, но и под пытками она вряд ли вспомнила бы кого именно.
Антон знал свое дело и кажется, разобрался в проблеме, но заявил о том, что в системе появляется ошибка, и надо переустанавливать систему. Несмотря на всю свою компьютерную безграмотность, Анна знала, что это такое. А главное как много времени это займет. Второй вопрос был ли у нее выбор? Да, конечно же, нет. Несмотря на поздний час, он продолжал работать, а она писала что-то там типа рецензий в своих тетрадях, наброски делала, и пыталась понять, на кого же на самом деле похож парень, так надолго задержавшийся в ее квартире. Она допустила его к самому интимному и эротичному месту- компьютеру, и хорошо, если о том не пожалеет потом.