Ты не хочешь рассказать о том, что случилось?
Нет, совсем не хочу. И выражаю это тем, что отворачиваюсь к стене, натягивая ремни.
Меня очень интересует, что конкретно ты видела. Если я буду знать, то смогу помочь тебе.
В этом я сомневаюсь. Какой бы продвинутой не была медицина, какие бы невероятные лекарства не изобретали, какие бы сложнейшие операции не делали, они не умеют изгонять призраков.
Тут бы больше подошёл экзорцист, но у нас такого нет.
Хриза теребит ярко-зелёный шарфик. Ян молчит, но даже отвернув голову к стене, я чувствую его взгляд. И её тоже.
Эва, ты не разговариваешь, потому что у тебя болит горло или потому, что не хочешь?
Это тоже не её дело. В конце концов, меня тут убить пытались, если она забыла. Пусть на это и списывает неразговорчивость.
Хриза ещё пару минут вздыхает около меня и уходит. Птичника она утягивает с собой: я слышу, как она спотыкается о порог и падает ему на руки. А потом они шепчутся, прикрыв дверь Клетки, и я не могу ничего разобрать. Мне остаётся только гадать, что со мной будет дальше. Никто из нас в проявлениях ненормальности не доходил до такого.
И виновата эта тварь, с которой мне не повезло иметь один набор хромосом на двоих. Где она теперь? Почему мне одной приходится разбираться с последствиями?
Оглядываю углы снова. Её нет.
Птичник возвращается и запирает дверь. Смотрит на часы, ставит мне капельницу. Вот, опять. Я скоро усну, а когда проснусь, не буду в состоянии мыслить ясно. Чувства притупятся. Моё тело не моё тело. Я стала призраком, тело невесомое, и оно готово провалиться через матрас, через пол, глубоко, куда-нибудь в несуществующий Ад.
Меня пытались убить. Меня пыталась убить моя же сестра близнец. Я должна, наверное, быть в ярости, или в депрессии. Должна хотеть вытащить её из астрала и ударить несколько раз или закончить начатое ей, удушив себя ремнями, стягивающими мои руки. Вместо этого я хочу спать. А даже если не хочу, не могу найти в себе злости или страха.
Не могу найти вообще ничего.
Следующим приходит Кит. Он стучится в дверь во время одного из моих просветлений. Птичник выглядывает за створку перед тем, как пустить его.
Говорить можно, трогать нельзя, бросает он и утыкается в какую-то очень медицинскую книгу. Но я всё равно чувствую его взгляд.
Привет, хриплю я.
У Кита в руках блокнот, половина листов из которого уже вырвана. Ручку он носит за ухом, и сейчас, достав её, пишет мне
«У тебя страшный голос»
Прости, я тут не при чём.
В этот раз я говорю абсолютную правду.
«Мы смотрели фильм ужасов. Ты звучишь как монстр»
Нам же нельзя смотреть ужасы.
Санитары, пока я сижу тут с тобой, ставят то, что нравится им, мрачно тянет Ян.
«И мне понравилось» пишет Кит и садится на кровать. Под пристальным взглядом Птичника он быстро прикасается к моей руке и снова пишет.
«Всё остальное как обычно. Меня недавно чуть не поймали на кухне, только никому не рассказывай».
Я издаю звук, отдалённо похожий на смех.
«Ольга, пока тебя нет, каждый день убирается в твоей комнате».
Если ей так нравится
«Она говорила, что у тебя кошмарно пыльно под кроватью»
Я туда просто не смотрю, так и представляю Ольгу с отвращением заглядывающую под мою кровать. А пятна на простынях должны были привести её в ужас.
«На улице третий день дождь», Кит опускает ручку и снова трогает мою ладонь.
Я часто не понимаю, почему его вообще заперли здесь, с нами. Подумаешь, что он не говорит и много сидит один, погружённый в свои мысли. Неужели это настолько большая проблема?
«Скоро обед. Мне пора», он перелистывает страницу и пишет: «Я ещё приду?», чтобы показать блокнот Яну.
Тот отрывается от книги.
Да, можешь.
Напоследок Кит улыбается мне. Птичник закрывает за ним дверь Клетки.
Следующей приходит Ольга. Точнее, она четыре раза стучится в дверь, заглядывает внутрь и закрывает лицо руками.
Здесь стоит вымыть пол, говорит она. И стереть пятна со стен.
Так ты будешь заходить или нет? спрашивает Птичник. Я изворачиваюсь в ремнях, чтобы увидеть, как она мотает головой.
Прости, Психе, я не могу.
Ничего, я понимаю, я хриплю уже меньше. Не расстраивайся.
Возвращайся скорее, говорит она, прежде чем, передёрнув плечами, удалиться наверх.
Ещё через день на пороге стоит Ник. Он сразу, отстраняя Птичника, проходит в Клетку, забирается на мою кровать. У него заразительно хорошее настроение, и у меня даже получается улыбнуться.
Ещё через день на пороге стоит Ник. Он сразу, отстраняя Птичника, проходит в Клетку, забирается на мою кровать. У него заразительно хорошее настроение, и у меня даже получается улыбнуться.
Мы разговариваем минут десять. Точнее, говорит по большей части он. Рассказывает про то, как Кит решил нарисовать портреты всех санитаров, и ходит за ними по пятам, чтобы сделать наброски. Как Хриза увеличила ему дозу таблеток, как Ольга пыталась подстричь его, как Эда рассказывала всем, что видит в облаках ладью Викингов, а потом попыталась зубами оторвать от своей руки кусок мяса.