Ай, Лёнечка, радость какая! Дождался таки свою зазнобу! смотрит на Лёльку с интересом. Он тут у нас все конверты скупил. План нам сделал на пятилетку вперед. По два письма в день тебе отправлял.
Ты за таким парнем, как за каменной стеной будешь, вступает в разговор другая женщина. Её взгляд не такой добрый. Он скорее бесцеремонный. Лёлька вздрагивает, потому что следующие слова хлещут её наотмашь:
Только ты смотри, девка, гонор свой не очень-то показывай, а то проворонишь жениха
Какая же она девка, тётя Марина? Леонид обнял Лёлю. Она моя жена, моя муза, моя радость, моя жизнь
Жизнь-то она жизнь, только письмами своими она тебя не шибко баловала, хмыкнула тётя Марина. А в слове «девка» мы деревенские ничего плохого не видим. Нам сибирякам невдомёк, что вы городские на слова обижаетесь. Прощения просим, если что не так. У нас тут всё по-простому, привыкайте
Эта простота Лёльку напугала. Не хотелось ей никому о себе рассказывать. Не желала она ни с кем своего дорогого Лёнечку делить. А хозяйка дома, тётя Маня, то и дело лезла с советами, учила, а порой отчитывала их, как собственных нерадивых детей.
Не могу больше, не выдержала Лёлька. В Москву хочу. Леонид купил ей билет, пообещал выхлопотать отдельное жильё, чтобы им с Лёлькой никто не мешал. Решили, что она приедет летом
По возвращении домой Лёлька первым делом спросила про письма Леонида. Оказалось, что их по приказу отца прятала старшая сестра Анна.
Мы думали, что блажь твоя пройдёт. Ошиблись. Всё намного серьёзнее оказалось, сказала та, протянув Лёльке целлофановый пакет с письмами. Надеюсь, ты замуж за него не собралась?
Нет. Мы с ним уже поженились, Лёлька показала ей язык.
Что??? Анна опустилась в кресло. И ты с ним в одной кровати
А у нас мама с папой, как спят? Лёлька смерила сестру злым взглядом.
Господи, простонала Анна, схватившись за сердце. Ты в своём уме? Ты меня без ножа Ты смерти моей хочешь Нельзя, нельзя младшим вперед старших замуж выходить
Начнём с того, что я не младшая, а средняя, парировала Лёлька. И моей вины нет в том, что на тебя никто не смотрит.
Дура, Анна побледнела. Дура, дура Нашла себе прощелыгу безродного. Да твой Белый урод, урод. Нос длинный, как у гуся, шея тонкая, сам, как жердь, глаза из орбит вылезают. Мне такой кавалер даром не нужен. Лучше уж одной быть, черядом с кем попало, Анна выбежала из комнаты, громко хлопнув дверью.
Лёлька покачала головой. Зла на сестру не было. Она жалела чересчур разборчивую Анну, которая видела в людях одни недостатки. Радоваться не умела или не хотела. А у Лёльки радость через край переливалась. Ещё бы, вот они письма Лёнечкины целы-целёхоньки, одно другого интереснее. Не письма, а поэма настоящая. Пусть не в стихах, зато какие чувства, какие слова!
И теперь, после поездки, она видит в каждой строчке настоящую, реальную Сибирь. Она слышит сибирский говор с выделяющейся «О» и уже больше не сердится на тётку Маню, потерявшую в войну мужа, а сочувствует ей. И уже телефонистка Вера кажется родной. И манит, манит к себе озеро Лесное, которое не замерзает даже зимой в лютые морозы
Леля, это правда? строгий голос отца ударом ей в спину.
Что, правда? спросила она, повернувшись. Почувствовала, как кровь прилила к лицу. Отец был явно чем-то разолён. Глаза горят, желваки ходят, бледный, взлохмаченный, держится за дверь.
Признавайся, ты беременна, да?
Папочка, Лёлька увидела за спиной отца сестру и всё поняла. Милый мой, дорогой мой папуля, я не знаю, что именно наговорила тебе Анна, откуда она выудила такую сенсационную новость, о которой я слышу впервые. Но, если ты считаешь, что от чтения писем можно забеременеть, то так оно и есть. А, если нет, то паника ложная.
Отец развернулся и ушёл своей размашистой походкой.
У-у-ух, выдавила Анна и захлопнула дверь. Лёлька рассмеялась
Беременность случилась летом, когда Лёлька жила в новом доме, который выделили Леониду. Дом дали в надежде на то, что молодой специалист Леонид Белый задержится в этих местах надолго. Он был не против, оставалось уговорить Лёльку.
Куда же я теперь поеду? она погладила свой округлившийся живот. Меня в дом не пустят. Скажут, нагуляла.
Как это нагуляла? Леонид побледнел. Мы же с тобой муж и жена. Вот документы из Загса. Или им этого мало?
Как это нагуляла? Леонид побледнел. Мы же с тобой муж и жена. Вот документы из Загса. Или им этого мало?
Да, не знаю я, что им нужно, отмахнулась Лёлька. Просто не поеду я в Москву и точка. Академку возьму. Потом догоню
Нет, так не пойдёт, Леонид улыбнулся. Мы с тобой последний курс вместе закончим. Я тебе помогать буду. Мы справимся, родная
Они справились. Экзамены сдали, родили богатыря. Дали ему имя Георгий в честь своих побед. Да и Георгий Белый звучнее, чем Белый Злат.
На защиту Лёлькиного диплома поехали втроём. Лёлькины родители приняли их сдержанно. Радости и восторгов особых не выказывали, но и выговоров не устраивали. Обстановка в доме не располагала к сантиментам. Старшая сестра Анна старалась счастливой Лёльке в глаза не смотреть, к мальчику не подходила. Младшая Марьяна потихоньку нянчила племянника, называла его нежно Егорушкой. Ей это имя нравилось больше, чем холодное ветхозаветное Георгий Победоносец.
Малыш не капризничал, словно понимал, что в этом доме нужно вести себя подобающе. Он внимательно наблюдал за взрослыми, пытался повторять слова, радовался, когда это у него получалось. В Москве Егорка сделал первые робкие шажки, а когда пришло время возвращаться в Сибирь, он уже бегал вовсю. Вернулись они с намерением прожить в Сибири всю жизнь.
Вечерами Лёлька и Леонид читали сыну сказки и стихи. Под звук их голосов он засыпал. А они ещё долго шептались, делились пережитым за день, строили планы. Казалось, так будет всегда. Но
Леониду зачем-то понадобилось ехать в соседний посёлок.
Я мигом, пообещал он, целуя Лёльку и сына. Вы тут не скучайте без меня. Лады?
Лады! выкрикнул Гоша.
Люблю вас, мои родные, с этими словами Леонид ушёл. Ушёл, чтобы уже не возвращаться никогда
Лёлька запомнила его счастливым, улыбающимся, нежным, любящим, дорогим, ушедшим
От невосполнимой утраты и горя Лёлька долго не могла оправиться. Она каталась по полу и скулила, как побитая собака. Мысли разрывали сознание. Мысли не давали ей покоя. Мысли спорили между собой.
Любовь не может быть вечной. Неутешительная истина.
Первая любовь всегда несчастна. Кто придумал это? Зачем это придумали?
Почему эта беда случилась со мной?
Почему, когда тебе плохо, твоя светлая полоса, твоя радость переходит к кому-то другому?
Неужели твоя боль может помочь кому-то обрести успокоение?
Неужели твои страдания могут сделать кого-то лучше?
Почему горе и радость всегда рядом?
Зачем нужна эта сбалансированность плохого и хорошего, положительного и отрицательного?
Кому нужен этот баланс?
Ответов не было. Была лишь пустота, чёрная дыра, из которой Лёлька с трудом выбралась. Выбралась благодаря сыну. Ради него ей нужно было жить. Ради
Через три месяца, оправившись от утраты любимого, Лёлька уехала в Москву. Оставаться в Сибири не было теперь надобности.
Дома её встретила счастливая Анна. Выяснилось, что в день смерти Леонида она вышла замуж, обрела долгожданное счастье. Лёлька поздравила сестру бесцветным голосом, ушла к себе. Теперь она превратилась в холодную, бездушную Снегурочку с потухшим взглядом. Ей показалось, что Анна рада свалившемуся на плечи сестры горю. Но развивать эту тему Лёльке не хотелось совершенно. Лучше молчать, лучше не знать, лучше ни о чём не думать. Пустота
Только с сыном Лёлька была собой. Старалась, по крайней мере. Это её спасло. Жизнь снова окрасилась радужными цветами. Радость вернулась в Лёлькино сердце, растопила её замерзшую душу. И как-то сразу посыпались предложения от знакомых. Театры, концерты, выставки, встречи, походы, песни у костра, посиделки с друзьями.
Друзей оказалось столько, что Лёльке приходилось выбирать, к кому из них пойти в первую очередь. Своей близкой подруге Таше она отказать не могла. Таша всегда была на первом месте. Ради неё Лёлька могла отменить все назначенные прежде встречи.
Наташа Бергерова яркая брюнетка, утончённая натура, экстравагантная барышня, знающая себе цену. Друзья звали Наташу Натали или Таша Берг. Такое звучное иностранное имя она себе придумала, чтобы выделяться среди золотой московской молодёжи. Ей это имя шло.
Таша была старше Лёльки на год, но казалось, что их разделяет десятилетие. Рядом с Ташей Лёлька выглядела подростком. Да и вела она себя по-детски: смущалась, краснела, отводила взгляд, молчала тогда, когда нужно было кричать изо всех сил. Таша ругала её, давала мудрые советы, которыми Лёлька пользоваться не спешила.