Поэзия сломанной души. Безвременные стихи - Евгений Вермут 2 стр.

Мне предложили усталость
По сходной цене.
Отдыха  самая малость,
Работы  вдвойне.
Сутками будешь трудиться 
Не будет забот.
Сон тебе не пригодится.
Гарантия  год.

Мне предложили отборный,
В три этажа,
Мат: и простой подзаборный,
И из гаража.
Ругань рабочую можно
И от «светил»,
А остальное не сложно,
Лишь бы платил.

Мне предложили и подлость:
Нож под ребро.
Есть, мол, любая возможность.
Даже в метро.
Можно от лучшего друга.
Всадит с душой.
Есть и другие услуги.
Выбор большой.

Мне предложили убогость:
Дом из досок,
Дверь без петель и порога,
Наискосок,
Крыша, которая «едет»,
Стол без ноги,
Куча детей и соседи 
Вечно враги.

Многое мне предлагали,
Весь беспредел,
Но ничего не продали.
Я не хотел.
Все это неоднократно
Чувствовал я,
Все это было когда-то
И у меня.

Мне подошли бы:
Усталость,
Но не вдвойне,
Ругани  самая малость,
Только во сне,
Дом и урчанье машины
Из гаража,
Куча детей и старинный
Друг.
Без ножа.

1996г.

Шваль подзаборная,
Мусоросборная,
Нет ни кола, ни двора, ни гроша.
Несовпадение:
В переселении
Адресом, видно, ошиблась душа.
Ходит  горбатится,
Странно корячится,
Будто по куче горячих углей,
С послеобеденной,
Кем-то не съеденной,
В грязной руке «королевой полей».
Глазки бегущие,
Сутками ждущие,
Где бы, чего и побольше украсть.
Жалкие хищники,
Но и с поличным их
Брезгует брать даже местная власть.
Жизнью раздавленный,
Держит заржавленный
От «конкурентов» за поясом нож.
Послезастоечный,
Брак перестроечный,
Времени сын по прозванию БОМЖ.

1996г.

«Боже, боже! Все те же сны!

Те же самые сны!»

(И. Ильф, Е. Петров «Золотой теленок»)

Я вечером усталый, под зимнюю метель,
С работы возвращаюсь и падаю в постель.
Со мною одним целым становится кровать
И друг от друга нас уже ни чем не оторвать.
И до утра мне снятся былые времена,
Когда вовсю гуляла и пела вся страна.
Тогда еще у власти партийный был главарь.
Он звался очень просто  «Гениальный Секретарь».
Не глядя на медали, на звезды, ордена,
Которые на грудь ему навешала страна,
Он новые награды придумать поручал
И сам себе по праздникам торжественно вручал.
Вмещал в себя нимало вожак СССР.
Какой же секретарь он, скорее «секретер».
Под стать ему такой же Центральный Комитет 
Ни совести, ни чести, лишь один авторитет.
Творили, что хотели, партийные тузы
И с Главной Колокольни плевали на «низы».
«Низы» не обижались, нервишки не губя,
И со спокойной совестью плевали на себя.
Во сне я часто вижу «Седьмое Ноября» 
Под лозунги и марши, под речь Секретаря,
«Ура-ли» мы трибунам и топали потом
Торжественною поступью в ближайший гастроном.
Как весело я раньше и беззаботно жил,
Я этим, к сожалению, тогда не дорожил.
Мозги нам полоскали идеями из клизм,
Единственной напастью был для нас капитализм.
Уеду я отсюда, уйду я, хоть пешком,
Хочу увидеть Запад с гнилым его душком.
Почетным безработным там сразу стану я.
Да здравствуют буржуи! Здравствуй, новая семья!

1996г.

В тишине размякшего дивана,
С сигаретой, среди скучных фраз,
Вспоминаем жизнь свою, как манну,
Что с небес упала мимо нас.
Черт меня возьми, уж ни во сне ли,
Пробуждая к жизни аппетит,
Раньше мелочь весело звенела,
А сегодня пошло шелестит.
Прохудились старые карманы 
Как ни сунь, провалится рука.
Не найти нам больше старый «рваный»
В уголках подкладки пиджака.
И уже не скажешь, как бывало,
Двум друзьям под мартовским дождем:
 Что-то, братцы, вновь похолодало.
По рублю?
И в школу не пойдем.

1996г.

1
(друзьям)

В том, что умер во мне поэт,
Не давал я вам заверений.
Я не видел вас много лет.
То ли дел у вас сонм, то ли лени.
Но, хотите этого или нет,
Я заставлю вас выслушать бред
Всех последних стихотворений.
Не давал я вам заверений
В том, что умер во мне поэт.

2
Говорил мне один старик:
 Погоди, сынок, время лечит
В это нервное Время Пик
У кого не согнутся плечи
И не высунется язык.
Может, он был и прав в свой миг?
Наше время порой калечит.
Погоди, сынок, время лечит.-
Говорил мне один старик.

3
С коммунистами, выгнав лесть,
Проскользнула другая сволочь 
Это доллары, власть и месть,
Что творится в глухую полночь.
Ей в карман бы чужой залезть
Да за стол со «звездою» сесть.
Не от этого ли в нас горечь 
Проскользнула другая сволочь,
С коммунистами, выгнав лесть.

1996г.

1
(друзьям)

В том, что умер во мне поэт,
Не давал я вам заверений.
Я не видел вас много лет.
То ли дел у вас сонм, то ли лени.
Но, хотите этого или нет,
Я заставлю вас выслушать бред
Всех последних стихотворений.
Не давал я вам заверений
В том, что умер во мне поэт.

2
Говорил мне один старик:
 Погоди, сынок, время лечит
В это нервное Время Пик
У кого не согнутся плечи
И не высунется язык.
Может, он был и прав в свой миг?
Наше время порой калечит.
Погоди, сынок, время лечит.-
Говорил мне один старик.

3
С коммунистами, выгнав лесть,
Проскользнула другая сволочь 
Это доллары, власть и месть,
Что творится в глухую полночь.
Ей в карман бы чужой залезть
Да за стол со «звездою» сесть.
Не от этого ли в нас горечь 
Проскользнула другая сволочь,
С коммунистами, выгнав лесть.

1996г.

Я всех любил.
Кто уходил, прощаясь
И даже не прощаясь, убегал.
Я память обо всех оберегал,
В тяжелый миг в поддержке их отчаясь.

Жизнь  это жизнь.
Я больше не жалею,
Что удержать кого-нибудь не смог.
Я и для новых не ищу предлог,
Быть может им намного тяжелее.

Зачем хитрить,
Душа моя открыта.
Вот, кто-то прилетел и улетел
Совсем немного я от них хотел,
А результат  разбитое корыто.

Слегка помят,
Но все же не развален
И пусть один цепляюсь за бугор.
Еще ребенком слышал я укор
О том, что слишком я сентиментален.

Спасать других?
Не вижу больше прока.
К чему носить на шее этот груз,
Зачем страдать за них  я не Иисус,
Я не способен вытерпеть жестокость.

1996г.

Мне чудится, что я еще ребенок,
И губы жадно тянутся к соску.
Я все еще пытаюсь из пеленок
Освободить затекшую руку.
Я чувствую  вот-вот, еще немного.
(О, Господи, как долго же я спал)
Одна рука, другая, ноги. Ноги!
Готово, я поднялся и упал.

Я так мечтал, я думал, что сумею.
Ну, нет, пусть я пока еще внизу,
Я ПОБЕЖАТЬ к рассвету не успею,
Но может, хоть к закату ПОПОЛЗУ.
Я чувствую  вот-вот, еще немного.
(О, Господи, как долго же я спал)
Одна рука, другая, ноги. Ноги!
Готово, я поднялся и упал.

Немного полежу, окрепну малость
И новую попытку предприму.
Не так уж это просто, как казалось,
Встать на ноги впервые одному.
Я чувствую  вот-вот, еще немного.
(О, Господи, как долго же я спал)
Одна рука, другая, ноги. Ноги!
Готово, я поднялся и упал.

Инстинкт борьбы зовет меня за двери,
Зачем бы мне давать себя рожать.
Важнее нет, и в этом я уверен,
Чем первую победу одержать.
Я чувствую  вот-вот, еще немного.
(О, Господи, как долго же я спал)
Одна рука, другая, ноги. Ноги!
Готово, я поднялся и упал.

В конце концов для самоутвержденья
Я твердо зарубил себе одно:
Движенье  это жизнь, а жизнь в движеньи.
Сейчас, я встану, выгляну в окно
Я чувствую  вот-вот, еще немного.
(О, Господи, как долго же я спал)
Одна рука, другая, ноги. Ноги!
Готово, я поднялся,
Побежал!

1996г.

Из одного металла льют

Медаль за бой, медаль за труд

Иду к станку, как смертник на расстрел,
И кто-то мне нашептывает в ушко 
Сегодня, мол, твоя последняя катушка,
Которой ты закончишь свой удел.

Да я и сам предчувствую финал,
Одной ногою я уже в могиле
И все равно, поддавшись чьей-то силе,
Я на педаль другой ногою стал.

Вот, я стою с больною головой,
Сковало все: хребет, мозги и руки.
Лишь только цеха траурные звуки
Кричат о том, что я еще живой.

Мне наплевать что люди там орут:
 Таких героев в жизни не бывает!
Но я, ведь, вижу  вон, мне отливают
Из чугуна медаль за рабский труд.

30.03.1997г.

Регулярно читая газеты,
Телевизор смотря до утра,
Я в одном убедился при этом 
Жить покруче давно мне пора.
Я купил дорогие цигарки,
Имя Алик сменил на Альберт,
А потом приобрел иномарку
И наклеил на иноконверт.
Положил я в него сторублевку,
Запечатал, припрятал их и
Получил таким образом ловко
Конвертируемые рубли.
Я отбросил все нормы морали,
И продолжив свой эксперимент,
У соседок двух Инны и Вали
Занял денежный эквивалент.
Мне сегодня инфляции эти
Не страшны,
Потому что сейчас
В сберегательной банке, в буфете,
Я держу Ин. Вал. ютный запас.

13.07.1997г.