Собственный недавний роман показался ей таким пошлым и смешным, что стало стыдно.
«Я подожду! Я жду тебя, моя Любовь». Ей захотелось крикнуть это слова громко, но кругом стояла такая «звенящая» тишина, что она не решилась, а прошептала их, как молитву.
На перекрестке
Себя я ощущаю условной единицей,
Когда поток машин,
Куда-то мимо мчится.
И рядом люди-люди,
Такие ж единицы,
Сливаясь в массу серую,
Свои теряют лица.
И мир мне, вдруг, покажется
Игрой воображенья,
Когда кругом царит
Безумное движенье.
И жизнь мне, вдруг, покажется
Бессмысленной игрой
Стряхну я наваждение,
И, поспешу домой.
Где я такая личная и
Индивидуальная.
Любимая, ленивая,
И в чем-то гениальная.
И это вот осмыслив,
Я честно говорю:
Я перекрестки улиц
Ужасно не люблю!))
Дача
Они мирно болтали и пили чай, бессовестным образом заедая его конфетами и капустным пирогом, когда зазвонил телефон. Вообще-то Ольга забежала к соседке, как обычно, на пять минут перекурить перед возвращением домой. Дома ждали муж и маленький сын. Муж курение не одобрял, нервировать лишний раз его не хотелось. Но после «перекура» у соседки, она часто садились «гонять чаи», и «пять минут» волшебным образом превращались в полчаса. Хотя соседка Маша была старше Ольги, им всегда было что обсудить. Маша резко метнулась к аппарату. Ольга поняла, что позвонила Маше её «ненаглядная» дочка.
На Ольгин «объективный» взгляд соседка избаловала дочь ужасно. Она растила ее одна. Было забавно смотреть, как Маша постоянно пыталась изобразить строгую мать и часто спорила с дочерью до «хрипоты», а потом делала все, что та желает, иногда вопреки своим принципам. В принципе, дочь Маши выросла красивой, умной, весьма прагматичной, работала в «приличном» месте, но была она ужасной эгоисткой. Мать она рассматривала как многие дети как существо бесполое, ни в чем особо не нуждающееся, и живущее только для того, чтобы ей, «звезде», было хорошо.
Сейчас «камнем преткновения» стало желание дочери снять квартиру. Маша ругалась, убеждала, плакала. Отношения накалились, и дошло до того, что дочь, настаивая на своем, уже неделю жила у подруги. Маша переживала, выдумывала страшные истории, в которые может попасть ее неразумная «чадо». Эти истории она и рассказывала сегодня Ольге, а той оставалось лишь сочувственно кивать. Ольга знала, что соседка Маша человек вполне разумный. Но если речь заходила о дочери, Ольге приходилось только удивляться Машиным страхам. Хотя, у Ольги тоже были страхи за маленького сынишку, но пока они касались лишь детских болячек.
«Неужели и я потом начну вот также, подумала Ольга. Бесконечно переживать где он, да с кем, да что еще придумал?»
К разговору Ольга не прислушивалась, но до нее то и дело доносились то сердитые, то умоляющие возгласы соседки. Наконец, та вернулась на кухню, села за стол, отрезала себе огромный кусок пирога и стала его нервно жевать.
И что на этот раз?
Не хочет домой возвращаться, ответила Маша, и вообще сказала, что если я ей буду каждый раз настроение портить, она звонить не будет, а на мобильный купит другую «симку».
И чем ты ей настроение портишь?
А всем! Ну, скажи, зачем ей квартира? Маша снова завела «старую песню». Комната своя, ремонт сделали, чистота, порядок, все приготовлено. Живи радуйся, нет же «приспичило»! Самостоятельность подавай. Мол, ипотеку возьму! А это же «кабала» какая, да еще на взнос надо денег взять. А где? «Давай», мол, «дачу продадим». А раз я против продажи, тогда придумала сниму квартиру и уперлась. А дача что же? Куда ездить летом, грядку посадить? Еще отец мой строил дачу-то, она там детство провела, а смотри, не жалко ей. Я «жадина», получаюсь.
Ольга сочувственно кивнула. Правда, в этом вопросе она была солидарна с Машиной дочерью. Как-то раз они с мужем помогали соседке вывозить осенью ее небогатый урожай. Дача Ольге решительно не понравилась. Ехать пришлось долго по каким-то плохим дорогам, ни речки, ни озерка рядом.
Домик был чистым, но маленьким и ветшающим без «хозяйской руки». А главное, кругом лепились еще десятки таких же домиков на таких же маленьких участках. И стояли они вдоль длинных улиц тесными и стройными рядами, перемежаясь редкими деревцами, разномастные: то ухоженные, то заброшенные, как памятники на кладбище. Ни природы, ни уединения! Что за отдых такой? Поэтому она осторожно сказала:
А, может, не стоит так категорично? Так-то ипотека дело неплохое. Сейчас жизнь другая, запросы другие. Она же не «брюлики» хочет! Свое жилье никому не повредило еще. А дача? Ну что дача? Она у тебя такая деловая, еще лучше выстроит. Вон сейчас домищи какие, и участки не по 6 соток.
А я куда ездить буду летом?
На море, Маша, на море. Там такая красота! Чего ты себе кило морковки не купишь? Поливать все равно не можешь кататься без конца. Если все затраты учесть морковка у тебя «золотая» выходит. А потом, ипотека все-таки лучше, чем за квартиру «дяде» платить. Тут в «свое» деньги вкладываешь.
Ну, не знаю! Ведь вредная такая, еще и правда номер телефона поменяет.
Соседка опять пригорюнилась.
Ладно, я пойду! Спасибо за пирог. Отменный! Знаешь, Маш, я советы давать не люблю, это дело неблагодарное, только вот сколько ты уже с ней споришь, а все без толку. Возьми и согласись.
С чем? не поняла соседка.
А со всем! Она тебе претензии, а ты: «Да, такая я плохая мать: и бедная, и вредная, и жадная. В конце концов, не всем же с родителями везет». А дача? Ну, что дача? Тоже подумай, Маш! Кстати, тут на работе Зоя Иванна говорила, что хочет дачу купить, чтоб домик был обязательно, хоть небольшой, и чтоб не сильно дорого. А ездить у нее сын машину водит, сказала Ольга, прощаясь в коридоре.
Через неделю Ольга с Машей поехали показывать дачу. Они ждали машину Зои Ивановны во дворе.
А знаешь, я позавчера воспользовалась твоим советом. Спасибо! сказала Маша. Сказала, что мать плохая и остальное, а потом думаю, а ведь и правда плохая я мать. Чему можно учить, если сам свою жизнь построил незнамо как? Чуть не разревелась, трубку повесила, а она перезванивает, «ты», мол, «не заболела»? Голос заботливый. Вот и решила дачу показать. Может, она и права. Чего я со своими взглядами «допотопными»?
Ну, что ты! А что касается совета тут моей заслуги нет. У меня так тетка делать любить, ей спасибо, засмеялась Ольга. Начинает себя обвинять, другим вроде как неудобно.
Они не договорили. К дому подъехала машина. За рулем старенькой «Тойоты» сидел сын Зои Ивановны, вполне приятный парень с недовольным и серьезным выражением лица. Мать сидела рядом с ним на переднем сиденье важная и торжественная, как будто ехала на «смотрины» его невесты.
По дороге Зоя Ивановна деловито расспрашивала Машу насчет соседей, размеров участка, о кустах. Было видно, что покупка дачи ее давняя мечта.
Вот решилась, наконец, сказала она доверительно. Раньше всё в деревню, а сейчас не к кому. Не на речку же теперь летом ездить? Коле вон тоже будет полезно. Воздух, витамины
Слушать всё это было забавно, как будто речь шла о маленьком мальчике, а не о взрослом мужике, но Ольга в разговор не вмешивалась. Если бы не Маша, не стала бы связываться с Зоей Ивановной, которую она знала давно и недолюбливала. Была та женщиной крупной яркой, считала себя честной и принципиальной. А еще любила, чтобы в любом разговоре последнее слово оставалось за ней. Ольга же считала, что это, скорее, отсутствие деликатности и хорошего воспитания. Если, например, при встрече тебе говорят: «Что-то ты сегодня ужасно выглядишь!», то кому нужна эта честность?
На участке Зоя Ивановна придирчиво осмотрела каждый куст, каждый уголок дома. Сын меланхолично ходил следом, молчал, покусывая травинку. Наконец, обход закончился, видно было, что осмотром она осталась довольна.
Что же, за такой участок цена у вас вполне разумная. А то взяли моду цены задирать. Здесь, конечно, запущено все, поработать придется. Но я это дело люблю, мне земля не в тягость, в деревне выросла
А вам, понравилось? спросила Маша у сына Зои Ивановны.
Да, неопределенно протянул он и ушел к машине.
На веранде было чисто и уютно. Присели к столу, ароматно запахло чаем, который заварила хозяйка. От чая сын Зои Ивановны вежливо отказался, ушел в машину. Завязался неспешный разговор.