Тебе хорошо, сейчас сядешь где-нибудь, не торопясь, попьешь кофе, сказала я совершенно искренне.
Славик, осознав все плюсы своего положения, приободрился. Больше всего на свете он не любил чувствовать себя обделенным. Да, что тут говорить, я и сама сейчас с удовольствием расположилась бы где-нибудь за столиком и потягивала бы горячий, ароматный напиток. С корицей или мускатным орехом. Или с тем и другим вместе. Это вообще моя мечта: завтрак в симпатичном кафе возле дома. Мимо спешат на работу люди. Моя мечта сегодня материализовалась в Славкином исполнении. Ничего, будет и на моей улице праздник.
Через пятнадцать минут я получила от него жизнеутверждающее сообщение:
«Хомячу едрён кофе в Кофехауз. Как у тебя дела? Вошла? Примут без списка? Все хорошо?»
В этом был весь Слава: миллион вопросов, хотя расстались мы двадцать минут назад. И ожидание немедленного ответа. Ответить на эсэмэску я не могла в посольстве просят не пользоваться телефонами. Слава расстроился. И обиделся. Короче, через двадцать пять минут после расставания мы опять были в ссоре.
«Ну, не хочешь отвечать как хочешь. Я к ней со всей душой и нежностью, а она попиной ко мне», ворчал он.
Я молчала посольство ведь, тем более, израильское. Здесь лучше никого не раздражать.
Армия не только в России осложняет жизнь молодого человека. Израильская армия грешит тем же, но, в отличие от российской армии, израильская интересуется и парнями, и девушками. Она уже на протяжении многих лет мечтает заполучить меня в свои ряды: и десять лет назад, когда мы с родителями возвращалась из Израиля в Россию, и сейчас. Но это совсем ничего не значит. Так сложилось.
Если быть до конца честной, то я всегда смотрела на израильские вооруженные силы с уважением и интересом. Там служит или уже отслужили многие мои хорошие знакомые. В израильской армии при желании можно научиться массе полезных вещей. За время службы можно заработать не только на учебу в университете, но и на большое путешествие по миру: многие после армии месяцами колесят по разным странам, забираясь в самые далекие и экзотические уголки. В израильской армии ты не чувствуешь себя бесправным чмошником; на все время службы тебе выделяется серьезное оружие, и ты отвечаешь за него головой днем и ночью. Гражданские смотрят на военнослужащих с теплотой, граничащей с любовью, даже если полусонный вояка тычет тебе в бок автоматом в переполненном утреннем автобусе.
Просто все это время я не была готова к службе, у меня были другие планы. Конфликт интересов, в результате которого я могла остаться без загранпаспорта международного образца, по которому тебя примет безоговорочно не только Евросоюз, но и бери выше! сама Великобритания, мать ее королеву! Потому сегодня нужно было выглядеть особенно убедительно.
Я все изложила. В письменной форме. На иврите основные данные, чтобы видели, с кем имеют дело, а причину из-за сложности изложения на английском языке. Женщина в окошке приветливо мне улыбнулась. Она меня почти любила. Я тоже любила всех, но ровно настолько, насколько этого требовало дело. Не более того. Документы в окошко, квитанцию в сумку. Спасибо, огромное спасибо. Премного вам благодарна. Всего доброго. Все, все, все! Тем более, что Славик после кафе «почапал дальше», как он и сообщил в очередной эсэмэске.
Прощай посольство. Привет Москва. Привет, новая шапка черная с серебряной нитью. Очень дорогая, но Слава настоял. Было и правда очень холодно в столице. Синоптики не обманули. Мы побродили по промерзшему городу, пообедали, поболтали. На Красной площади задувало так, что мы сочли разумным спрятаться в ГУМе. Прошлись по празднично светящимся отделам, в какие-то заглянули через стекло. Цены лишали уверенности. Все было очень дорого.
Пока мы гуляли по городу, а потом мчались на «Сапсане» в Питер, Славка, как настоящий военный, разрабатывал план борьбы с израильской армией, пытавшейся помешать мне получить столь необходимый документ. Я молча слушала, потому что была убеждена победить израильскую армию невозможно. Не-воз-мож-но! Слава, конечно, великий стратег, но ему противостоит многолетний опыт сдерживания противника и отстаивания собственных интересов. Оставалось надеяться, что мои объяснения возымеют действие, и, хорошо бы, побыстрее: в начале февраля я собиралась выехать в Германию, в Берлин, на танцевальные курсы. И даркон был единственной возможностью официально оформить отъезд. С учебной визой у меня не складывалось никак. Виной тому недостаток средств на банковском счете.
Слава, воодушевленный по-армейски ритмичным стуком колес, щурясь от яркого солнца, рассыпанного брызгами в мелькающих за окном сугробах и снежных шапках на деревьях, был неутомим и призывал к действию. Может быть, фиктивный брак с евреем? Или маленькая победоносная война? Или тайное, очень тайное! проникновение в штаб главнокомандующего? Мы хохотали, как ненормальные, вызывая недоуменные взгляды окружающих. Тепло и солнце творят с питерским жителем настоящие чудеса.
Но, нет и нет! Все, что могла, я сделала, считала я. Теперь нужно расслабиться и отдаться на волю судьбы. И плыть по течению. Слава негодовал.
А я поплыла себе. Тем более, что дел в это время навалилось невпроворот. Мы готовились к питерскому фешу открытому городскому чемпионату по ирландским танцам. Через две недели мои девочки должны были порвать своих конкуренток. Вика впервые танцевала сложный для нее рил и заметно нервничала. Даша хорошо помнила свой танец, но не могла зависать в воздухе во время прыжка и каждый раз, приземляясь, тяжело проваливалась в пол, вместо того, чтобы парить над ним пушинкой. Катя была готова на все сто, но Уверенность в себе! Где ее взять этой девочке? Все мои подопечные требовали пристального внимания и напряженной работы. Кроме того, я никак не могла решить, на кого я оставлю девчонок, когда уеду в Берлин.
4
«Давай встретимся. Я закажу столик в кафе. Посидим вдвоем. Ты и я»
Это был Эдик. У него сегодня день рождения. Я поздравила его утром. И вот теперь он хотел отметить это событие со мной.
«И чем же тебя порадовать при встрече?» спросила я.
«Что-нибудь символическое», написал Эдик.
«Что-то особенное? настаивала я.
«Особенное? Ну, может быть, поцелуй)»
Мой друг Эдик. Зачем я задала этот вопрос? Черт дернул меня за язык. Пыталась показаться оригинальной. Вот теперь думай, как выкручиваться из этой ситуации. Мой друг Эдик
Я подумала: «Ну как я поеду? Он начнет ко мне клеиться, а я не люблю, когда ко мне клеятся мои друзья». И я не поехала в кафе. Это было жестоко. Наверное, он ждал. Сидел один за пустым столиком и поглядывал на часы. Потом встал и ушел
Я не люблю это воспоминание.
5
Все проблемы разрешились в один день. Я позвонила в консульство в Москве, и мне сообщили, что можно приезжать за дарконом. Девочки успешно выступили на феше, а Лена, вместе с которой мы несколько лет занимались ирландскими танцами, согласилась присмотреть за ними, пока я буду учиться в Берлине.
«Живи, сохраняя покой. Придет весна, и цветы распустятся сами», говорят китайцы. К сожалению «сохранять покой» у меня получается не всегда. Но цветы, все-таки, распустились. Аллилуйя!
Жизнь завертелась с чудовищной скоростью. Понимание происходящего и предстоящего приходило постепенно. Я ехала в Германию? Я ехала в Германию! Я ехала в Германию, о, ужас! Через пару недель я должна была оказаться в чужой стране, одна, почти без денег, но с надеждой их заработать и с большим желанием обучаться современному танцу в самом центре Европы. Готова ли я уехать из любимого города и жить вдали от родных и друзей? Я не была уверена в этом. У меня не было жилья в Берлине, и пока я даже представления не имела, как его найти.
Вот тут-то мне стало по-настоящему страшно.
Все жили своей жизнью работали, учились. Славка занимался ремонтом машины и оформлял загранпаспорт. Эдик участвовал в выставке молодых художников со своими мрачноватыми полотнами. Лучшая подруга Лиза, полгода назад уехавшая в Москву, готовилась к свадьбе. Я должна была решиться. Или отказаться от этой затеи.
Ехать-не ехать Если не поеду сейчас, потом буду жалеть. Говорят ведь, что жалеют не о том, что сделал, а том, чего не сделал. Хотя, я иногда жалею и о том, что сделала В крайнем случае, всегда можно вернуться, если что-то пойдет не так, решила я в какой-то момент и вздохнула с облегчением.
Билет до Берлина был куплен. Вот, в-общем-то и все! Негде жить? Я оповестила о своей проблеме всех знакомых, и за неделю до отъезда фантастическим образом появилось жилье квартира в респектабельном районе Берлина Шарлоттенбург. Ее хозяйка, Олеся, была давнишней институтско-кавээновской знакомой моей двоюродной сестры Маши. Маша, хвала ей и слава, несмотря ни на что, частенько выручает нас в разных непростых ситуациях. У нее огромный круг друзей и знакомых. Олеся одна из них уже много лет жила в Германии, работала в крупной автомобильной компании и теперь уезжала на месяц в командировку. У нее была своя заинтересованность в квартиранте, но я об этом еще не знала.