После журнала в зал зашли опоздавшие, вбежала знакомая Кашечкину ватага во главе с его безбилетным спасителем, а потом на экране начался фильм
Конечно, в клубе училища им тоже показывали кино. Но фильмы были старые, совсем потертые и неинтересные. Такие, которые гражданскому прокату не было жалко отдавать воинской части. А этот фильм был новым и суперзнаменитым. В первых же кадрах на вершину холма вылетала четверка всадников, а над ними зловеще кружил аэроплан.
Есть пули в нагане, и надо успеть
Сразиться с врагами и песню допеть
Лихая кавалеристская песня неслась с экрана. Красные бойцы стреляли из огромных маузеров по белогвардейскому аэроплану, который беспомощно трепыхался в небе. Потный, толстый пилот-француз с закрученными усами смотрел сверху вниз на этих отважных революционных всадников, а затем свернул в сторону и полетел обратно, к белым. И всадники на лихих конях кинулись в погоню за самолетом.
И нет нам покоя, гори, но живи.
Погоня, погоня, погоня, погоня в горячей крови
Красные всадники догнали на своих конях самолет, но у них кончились патроны. Они неслись, размахивая шашками, и ничего сделать не могли.
В удачу поверьте, и дело с концом.
Да здравствует ветер, который в лицо.
Переживая за красных всадников, не могущих достать хитрого белогвардейца, младший лейтенант войск ПВО Василий Кашечкин подался вперед. Рука его соскользнула, и ладонь ощутила обтянутое шелком упругое бедро. Ничего не замечая, он от волнения слегка сжал Светино колено и вдруг, опомнившись, смущенно отдернул руку.
А на экране творились чудеса. Красный всадник выхватил аркан, ловко раскрутил его и забросил в кабину аэроплана.
Погоня, погоня, погоня, погоня
Песня звучала все сильнее и яростнее. Кашечкин, безотрывно глядя на экран, отодвинулся с края сиденья и осторожненько пристроил руку обратно на подлокотник. Он краем глаза глянул на Светлану, пытаясь определить, не обиделась ли она. Светлана смотрела не на экран, а на него. Их взгляды встретились, она улыбнулась, и Василий понял, что она совсем не сердится. Он с радостью повернулся к экрану и почувствовал, как нежная девичья ручка накрывает его руку.
Аркан, заброшенный красным бойцом, натянулся и выдернул из кабины толстого пилота, который неуклюже перевалился через борт и исчез внизу. Гремела песня про погоню. Аэроплан без пилота улетел. Василий Кашечкин сидел в темной прохладе кинотеатра, смотрел фильм и думал о том, какой он молодец, что сумел пригласить в кино такую девушку. Он был счастлив.
Фильм кончился, и зрители, торопясь, начали выходить. На улице было светло, стоял ясный июньский вечер, даже не вечер, а день, склоняющийся к вечеру.
Хорошо-то как! Светлана посмотрела на Арбатскую площадь, на ресторан и тихонько взяла Кашечкина под руку.
Да, хорошо! Москва такая красивая!
Они свернули на Никитский бульвар.
Вы где живете? спросил Кашечкин.
На площади Восстания.
Я вас провожу! обрадовался Кашечкин. Может, прогуляемся?
Можно пешком пройти, кивнула Светлана, но только не до самого дома. А вы Москву хорошо знаете?
Нет, смутился Кашечкин, не очень. Я здесь давно не был.
А где вы были?
В училище. А в училище я из Куйбышева поступил.
А здесь как оказались?
К маме приехал. Она замуж за москвича вышла и переехала к нему в комнату.
Это отчим ваш? Светлана приостановилась. Вы с отчимом живете?
Да, кивнул Кашечкин, это отчим. Отец у меня умер, когда я еще в школе учился. Только я с ними жить не буду. Я служить в гарнизон поеду.
А что с отцом вашим случилось? продолжала допытываться Светлана.
Умер. Кашечкин вздохнул, пил много. Ранили его на войне, и как вернулся с фронта, пить сильно начал.
Бедный! Светлана дружески пожала его руку, и Васин локоть слегка коснулся ее упругой груди. Василий вновь залился краской. Так вы с мамой жили?
Да, кивнул Кашечкин.
Будете скучать без нее?
Конечно. Но только я уже привык. И у нее времени мало, она учительницей работает. В школе ей особо не до меня. А вы с родителями живете?
С отцом.
Да, это хорошо, кивнул Кашечкин.
Чего же хорошего без матери?
Ой, извините. Я не то имел в виду. Я хотел сказать, что хорошо иметь настоящего отца.
Да уж, Светлана выпустила его руку и сжала губы, конечно. Только из-за него мама и пропала. Он с ней развелся, когда я еще маленькая была, взял меня к себе, а ее выгнал. И она пропала.
Да уж, Светлана выпустила его руку и сжала губы, конечно. Только из-за него мама и пропала. Он с ней развелся, когда я еще маленькая была, взял меня к себе, а ее выгнал. И она пропала.
Как пропала? У нас люди не пропадают!
Исчезла. Я спрашивала отца, а он велел мне молчать и сказал, что она пропала.
Некоторое время они шли молча. Впереди показались Никитские ворота.
Все. Светлана остановилась. Не провожайте меня дальше.
Почему? Я вас обидел?
Нет. Но только идите домой, к маме. Я на вас не обиделась, вы мне нравитесь, но дальше нельзя.
А можно внутри у Васи все замерло, можно нам еще раз встретиться?
Вы же уезжаете.
Я еще неделю здесь буду. И потом я буду вам писать. Можно?
Нет! вскрикнула Света и отшатнулась.
Почему? А хотите, я вас сам найду? Вы уйдете, а я вас все равно найду?
Не надо. Можете завтра меня после института встретить. У нас семинары в три часа закончатся. Ждите меня у памятника Ломоносову.
Да, конечно, буду ждать! Вася улыбался. Для того чтобы отбыть на место службы полностью счастливым, ему не хватало самой малости девушки, которой он мог бы писать и фотографию которой мог поставить на тумбочку. В училище он так ни с кем и не познакомился по причине природной робости. Да и время в основном проходило в мужском коллективе, а увольнения и танцы в клубе были редки. В увольнениях же Кашечкин, что греха таить, не за девушками бегал, а в кино и за мороженым. А вот теперь девушка нашлась, да еще какая!
Все. До свидания. Светлана повернулась и пошла на Никитскую.
Кашечкин сделал было шаг ей вслед, но она обернулась и строго сказала:
До завтра. Не смейте идти дальше.
И пошла, весело цокая каблучками по асфальту.
***На следующий день, с самого утра, как только отчим и соседи ушли на работу, Кашечкин начал приготовления. Он выдвинул на середину кухни два стола свой и дяди Сережи, поставил на газ большую кастрюлю с водой и начал стирку и глажку. Застелив оба стола байковым одеялом, он выудил из чемодана чистую, но немного помявшуюся белую парадную рубашку, сбрызнул ее водой и начал ловко охаживать утюгом. Мать, подперев щеку, сидела на крашеном табурете рядом и с нежностью смотрела на него.
Большой ты у меня стал, ловкий! Мать встала и потянулась к утюгу. Дай лучше я поглажу.
Что ты, мамочка, не надо! Кашечкин нежно обнял ее за плечи, поцеловал и усадил обратно на табурет. Я сам все сделаю.
Вот бы отец порадовался, голос матери дрогнул. Давай я тебе хоть чайку сделаю!
Мамочка, милая, не хлопочи. Я сам теперь за тобой ухаживать буду. Вот отглажу все и в магазин схожу, за продуктами.
Мать улыбнулась.
Вижу я, в какой магазин собрался. На свидание небось идешь.
Кашечкин молча кивнул.
Иди, иди, ласково заговорила мать. Главное, чтобы хорошая девушка была, а не вертихвостка какая!
Она, мамочка, очень хорошая! Она мне писать будет.
Правильно, пусть пишет. Знаешь что? Мать перешла на заговорщицкий шепот, глаза ее стали хитрыми, и она поманила его к себе. Кашечкин отставил утюг и наклонился.
Ты на ней женись! шепнула мать.
Что ты, мама! Василий выпрямился. Мы только день и знакомы.
Если она москвичка, женись непременно. Соскучилась я по детишкам маленьким, соскучилась. А тут вы ребеночка родите, я его нянчить буду
Мама! не выдержал Вася. Я же уезжаю!
Ну и что? Комнатка-то у нее в Москве есть?
Она с отцом живет, на площади Восстания!
О! Это в высотке? Значит, большая шишка ее отец, большая. Женись на ней, Васенька, непременно. Она с тобой поедет, я здесь ребеночка нянчить буду. Не век же тебе одному.
Да. Василий задумался. Я бы с удовольствием на ней женился. Но знакомы мы еще мало.
А ты иди, иди! всполошилась мать. Иди, не опаздывай. Девушки этого не любят! Поговори с ней, поцелуй. Сюда приведи, в гости, чтобы и я посмотреть на нее могла.
Постараюсь привести, Вася расплылся в улыбке. Мы погуляем, а потом к тебе придем.
Да, да, кивала мать, конечно! И цветочки ей купить не забудь.
***Ровно в три часа Василий в обнимку с маленьким букетиком белых цветов важно дефилировал под липами вокруг памятника Ломоносову, вызывая косые насмешливые взгляды студентов и неподдельный интерес студенток, сидевших с книгами и конспектами в сквере. Их страшно интересовало, кого же встречает этот красивый молодой лейтенант. Но прошло десять минут, пятнадцать, полчаса, а лейтенант все так же ходил возле памятника, теребя букет в руках. Место и время встречи, по мнению студентов, были неудачными.