Фи. Картина неизвестного художника «Стойбище диких козлов», сказала она и убежала.
Мы с трудом поднялись. Мужики дооделись, а я частично разделся. Мы выползи в общую комнату. На столе стоял чайник и какая-то простенькая утренняя еда: творожок, масло, хлеб, кусок колбасы. От вида этих продуктов нас дружно потянуло в ригу. Дух даже прикрыл рот рукой. Но сердобольный Гришка, понимающе оглядев нас, куда-то выскочил и вернулся с тремя бутылками холодного пива. Мы почувствовали себя лучше. Дядька снова куда-то отвалил, мы подумали, что пошел еще за бутылками, но не тут-то было. Он притащил три пары лыж. Мы застонали.
Гриш! Ты что, офонарел? Какие лыжи? У нас в ботинках-то ноги разъезжаются, запротестовал я от имени всех.
Ничего не знаю, Гришка отрицательно покачал головой. Приехали на зимний отдых, так будьте любезны.
Гриш! Ну, сам подумай, продолжал увещевать я, куда нам сейчас на прогулку? Полежим еще пару часиков, глядишь, тогда и сможем выползти.
Стоящие кучкой в сторонке женщины презрительно и осуждающе на меня посмотрели. Я только сейчас обратил внимание, что в углу приготовлены лыжи и для них.
«Лыжницы хреновы», и это было самое нейтральное из того, что я про них подумал.
А Гришка с напускным удивлением спросил:
А с чевой-то ты вдруг решил, что я вас на прогулку позвал? Гулять и отдыхать сюда дамы приехали. И он сделал галантный поклон в сторону наших девушек. А мы для них пойдем лыжню прокладывать по живописным местам, километра эдак на три-четыре. А потом пусть себе гуляют, наслаждаются природой.
Мои ребята выпучили глаза.
Ким! строго спросил я. Ты машину вести сможешь?
Тот не без сомненья кивнул.
Так, может, ну их. Поехали обратно к Кузе. У него поживем, здоровье поправим, а этого лесного джентльмена оставим нашим дриадам. Пусть поживут с ним маленько.
Все три клуши одновременно закудахтали. Я даже не понял, что они мне, а точнее, нам сказали, но вряд ли похвалили. В итоге мы поперлись вереницей чемпионов зимней олимпиады вслед за бодреньким Гришкой, волоча лыжи, как каторжники гири. Но на морозе минут за тридцать остатки хмеля выветрились, и хотя было нелегко торить лыжню в глубоком снегу, наша команда вскоре начала получать удовольствие.
К нашему приходу девчонки приготовили вкуснейший чай. Гришка из своих закромов достал варенье, и мы все с наслаждением чаевничали за импровизированным столом во дворе. Жизнь показалась прекрасной. Каждый глоток свежего, пахнущего хвоей воздуха очищал и оживлял наши городские, отравленные бытовой химией и смогом тела.
В удобный момент я отозвал Гришку в сторону.
Слушай, ты вчера не переборщил со своим «святилищем». Кровь, птицы убитые эти.
Дядька усмехнулся.
Во-первых, не кровь, а кетчуп. Как в кино. А насчет птиц еще проще. Кур на обед вы же сами за милую душу съели. Не побрезговали. Или ты хотел, чтобы я, к примеру, их в перьях подал? А дохлую ворону на дороге нашел. Так что не волнуйся. Да и бабы у вас хорошие, не истеричные.
Он хотел было отойти, но я удержал.
А Тимофей с его псом кто такие?
Кто-кто? передразнил меня Гришка. Дед Пихто. Сёма это был.
Какой Сёма?
Сёма. Волк, терпеливо, как дебилу, объяснил мне Гришка. Он часто ко мне в гости приходит.
Я в очередной раз подумал, что странно это все. Вначале дед, потом дядя и теперь я родились с необычным даром общаться с волками. Ничего себе семейка. Но почему Гришка дал ему такое имя? Я спросил дядьку, а тот чуть засмущался.
Глупо, наверно. Назвать каким-то собачьим именем, вроде Полкана, не рискнул. Вдруг обидится? Поэтому назвал по-человечески. А Семенов здесь в округе нет. Никто не откликнется и на себя не подумает.
А гостям ничего не угрожает?
От этого вопроса Гришка даже отмахнулся.
Волки не глупее нас. Они знают, люди приехали ко мне. Не только не тронут, а если понадобится, будут защищать.
А ты откуда знаешь? спросил я.
Гришка удивился моему непониманию.
Сами сказали. А хочешь, пойдем спросим у Сёмы.
Мои брови поползли вверх.
Пойдем, пойдем, не пожалеешь.
Дядька потянул меня за рукав.
Под каким-то благовидным предлогом мы сказали, что собираемся ненадолго отойти, и углубились в лес. Вскоре мы вышли на небольшую полянку. Я думал, что дядька закричит «Сема, Сема!», но тот молчал, только лицо как-то напряглось. Минуты через две он удовлетворенно кивнул и обернулся. Сзади сидел волк. Я не слышал, как он подкрался.
Под каким-то благовидным предлогом мы сказали, что собираемся ненадолго отойти, и углубились в лес. Вскоре мы вышли на небольшую полянку. Я думал, что дядька закричит «Сема, Сема!», но тот молчал, только лицо как-то напряглось. Минуты через две он удовлетворенно кивнул и обернулся. Сзади сидел волк. Я не слышал, как он подкрался.
Мне уже приходилось видеть эту сцену. Гришка и волк молча глядели друг на друга, хотя у меня возникло ощущение, что я играю роль глухого среди говорящих и слышащих. Наконец, Гришка обратился ко мне.
Все. Извини. Теперь твоя очередь. Я объяснял Сёме, что ты тоже хочешь научиться общаться. Только учти, они плохо понимают речь. Издаваемые звуки служат им большей частью для выражения эмоций, радости, гнева и т. д. А ты просто сосредоточенно думай о том, что хочешь сказать или спросить, и все.
Я, по правде говоря, не был готов к какому-нибудь разговору с представителем волчьего рода. Ситуация была похожа на воображаемую встречу с пришельцем, диалог с которым, если вдуматься, при отсутствии плана и специфической подготовки бессмыслен. «Как тебя зовут», «откуда ты» и «какого хрена тебе здесь надо» вот весь перечень вопросов. Как зовут волка, я знал, откуда он тоже, а «какого хрена тебе надо» должен был спрашивать он, а не я.
Волк вдруг оскалил клыки в некоем подобии улыбки и кивнул.
Бог ты мой! подумал я. Ты действительно понял мои мысли?
Сёма кивнул снова.
В моей голове стали складываться какие-то слова или символы, и я с удивлением сообразил, что это ответ волка.
Да. Я понял тебя, как поняли бы многие другие животные.
Я обалдел.
Ты хочешь сказать, что все животные телепаты?
В той или иной степени, прозвучал мысленный ответ. Но, как и у людей, среди нас есть более умные и более глупые.
Вообще-то меня не так уж легко сбить с панталыку, но сейчас в голове царил хаос.
Сёма, но ты ведь не философ, а хищник, живущий в дикой природе. Гроза мелкого рогатого скота. И у меня в голове непроизвольно прозвучала песенка про серенького козлика.
Волк снова улыбчиво оскалил зубы.
Я волк и просто умело пользуюсь тем, что мне дано от природы.
И поэтому, наверное, не побрезговал бы сожрать заблудившегося в лесу путника?
В ответ послышался отрывистый, похожий на собачий, хриплый лай. Я понял, что рассмешил животное.
Есть две причины, по которым волк нападает на человека. Это голод, и вторая, более «человеческая», месть. У животных есть много причин желать человеку зла. Трудность в другом. Если мы нападаем, нам трудно остановиться.
Почему?
Это трудно объяснить. Человек, как и животные, обладает и разумом (мы тоже, оказывается, обладаем, подумал я), и инстинктами. Последние у вас часто подвластны разуму. А у нас голод, страх, гнев или влечение к самке легко подавляют разум. Из-за этого волк перестает думать, и он тогда только убийца. Волчара! Так вы порой говорите.
Сёма вдруг снова засмеялся.
Мы почти никогда не трогаем таких, как ты, умеющих понимать. Но если бы я был очень-очень голоден и ты мне попался в лесу Но поверь, утолив голод, я вернулся бы в разум и горестно завыл над твоими останками.
Я в этом отчетливо уловил насмешку. А волк неожиданно развернулся и убежал.
Я удивленно посмотрел на Гришку.
Что это он вдруг?
Тот махнул рукой.
Они часто так. Захочется уйти уходят. Без объяснений.
Почему они подчиняются тебе?
Гришка задумчиво помотал головой.
Не подчиняются, а любезно выполняют просьбы Я сам над этим долго думал. Глупостей всяческих напридумывал. Мол, человек для них своего рода тотем. Фигня это. До меня потом дошло. Мы им интересны. Их частичное послушание плата за общение. Своего рода благодарность. Короче, мы их развлекаем в их нелегкой волчьей жизни.
И дядька, деловито поправив куртку, сказал:
Ладно, все, пошли к нашим.
Как-то незаметно в необременительных, но приятных хлопотах время подошло к обеду. А вы ведь и сами знаете, что на отдыхе время меряется промежутками между приемами пищи. Не буду вдаваться в подробности, но все было вкусно, а потом Гришка снова пошел топить баню. Мы достали новую бутылку. И тут возмутилась Машка.
Нет уж. Хватит. Хорошенького понемножку, она вроде бы обращалась ко всем, но гневно смотрела на меня. Мы не хотим, чтобы повторился вчерашний день и чтобы вы опять напились до свинского состояния.
С этим никто и не спорил. Кому же охота так напиваться? Но что делать, если все-таки хочется выпить? Я лицемерно завозмущался.