А-а-а, ну это хорошо, это дело богоугодное, если пользу приносишь сестрам и монастырю. Да и себе А грустишь чего?
Не знаю я, матушка, как дальше мне жить. В монастыре ли оставаться Хотя и идти мне некуда, с безнадежностью в голосе произнесла Пелагея.
Что так? Али ты сирота?
Нет, я не сирота. Просто так уж в жизни моей сложилось Видно, Господу так было угодно. Но только в толк я никак не возьму, чем я его прогневала и что мне надобно сделать теперь, чтобы жизнь свою наладить.
Эх, милая, Божий Промысел не каждому дано понять. Далеко не каждому. Принимать надо Хотя, если бы это было так просто Но то уже хорошо, что вопрос себе такой задаешь, да ответ пытаешься сыскать. Ищущий да обрящет. А про травки-то подумай. Научу тебя тому, что знаю. Я ведь не вечная, наступит время, и мне пора будет в Небесную Обитель отправляться. Ты постриг-то собираешься принимать? Или никак не надумаешь?
Я бы хотела, но еще рано мне, да и матушка Херувима думает, что не больно я к постригу готова. Надо сердцем желать этого. А я пока только оттого, что деваться мне более некуда. Хотя ведь и послушницей можно прожить
Послушницей-то можно. А что ж тебе в монастыре плохо?
Нет, не плохо, совсем не плохо, горячо уверяла Пелагея. Сестры ко мне с добром, с теплотой, да и матушка, я чувствую, жалеет меня. Просто никак я не могу на новую жизнь решиться, от старой отрекшись.
Что ж тебе мешает?
Любовь тихо ответила Пелагея.
Любовь? Вот удивила ты меня. Да как же любовь помешать-то может.
Вы меня, видать, не так поняли-то. Я мужа своего люблю. Деточек малых, -заплакала опять послушница, и не могу я от этого отречься.
Не знаю, что там в твоей жизни случилось. Захочешь, расскажешь после. Но вот, что я тебе скажу, милая, а тебе и не надо от них отрекаться. Тебя же что-то в монастырь привело? И назад, в прошлое дороги нет, так ведь? Ну, так зачем же отрекаться? Пусть они так и остаются в прошлом твоем. И как говаривают, не вспоминай в упрек о прошедшем, иначе Господь вспомнит и взыщет то, что уже простил. А ты просто новую жизнь начнешь. И молиться за них, за дорогих своих будешь, помогая им своими молитвами. Господь всегда помогает, когда обращаешься к нему с открытым сердцем. Никого не оставляет. Вот и ты, молись, детка. Молись о своих дорогих, молись о себе. Богородицу за них проси. Материнская молитва, знаешь ли, горы может сдвинуть и моря высушить. И все-е-е-е пройдет. Всегда все проходит. Помни об этом. А мы маловерны. В этом все дело. В маловерии нашем. Вот ты думаешь, что в Бога веруешь?
Верую, матушка конечно, верую.
А в чем тогда печаль-то твоя? Сомневаешься, видно, в Нем, в Боге-то. В том, что все правильно, да что поможет Он, что не оставляет Он чад своих. Да что каждый должен свой Крест нести. Смиренно и с верою. Ну, надумаешь, приходи оборвала вдруг сама себя монахиня.
А как мне вас найти, матушка?
А вот здесь и найдешь, Бог даст
А как вас зовут?
Мать Евфросиния. Ступай с Богом.
***
В монастыре Пелагея рассказала настоятельнице об этой встрече. Матушка Херувима выслушала, и, подумав, сказала:
Ну, что ж, может, так оно и лучше будет. Не с каждым мать Евфросиния заговорит да совет даст. Ходи, помогай, да слушай больше. Матушка многому тебя научит. Бог даст и оттает сердце твое. Глядишь, и к постригу придешь сама по своему разумению и желанию. Ну, а нет, послушание будешь нести, сколько надобно, да и сверх того.
Так и стала Пелагея отводить коз на луг, да поджидать схимонахиню. И в один прекрасный день дождалась. Старая монахиня появилась. Она стала показывать ей лечебные травы, рассказывала, как делать из них отвары и как они помогают при болезнях.
Тело-то вылечить можно, но лечить надо дух. Это главное, любила повторять врачевательница. А для этого выслушать человека надобно, чтоб рассказал, чем он живет, да как Какие мысли у него в голове, да что на сердце. Может, боль какую душевную прячет али обиду затаил. И уж потом решать, отчего с ним какая хворь приключилась, как и чем ему лучше помочь.
Пелагея была способной и быстро все запоминала. Однажды она задумалась над тем, что если можно делать отвары из трав, причем разной густоты, то можно сделать и растирку специальную или мазь, используя при этом воск, жир или масло. Такую мазь, которая будет помогать от боли в суставах, в спине, заживлять раны. Она попробовала изготовить такую мазь из сабельника, и снадобье это помогло старой монахине, мучившейся страшными болями от подагры. И рассказала Пелагея о своем открытии своей наставнице.
Да ты дальше меня пойдешь с Божьей помощью. Будет кому ремесло свое передать перед смертью.
Что вы такое говорите, мать Евфросиния! Я к вам так привязалась. Как к матушке родной.
А ты не привязывайся ни к кому, касатка. Тогда и отпускать легче будет. Никто навечно с тобой не останется: ни мать, ни отец, ни дитя малое, никто другой. Да ты ведь это и сама уж знаешь. Вот и не привязывайся накрепко.
Да как же это? Я же люблю их больше всего на свете! Как не привязываться-то?
Эх, милая. Да любить-то тебе никто не запрещает. Но ты больше всех на свете только одного должна любить.
Кого же?
Бога, родимая. Бога. Коли ты веришь только ему одному безгранично и любишь его, ты знаешь, что Он все делает для твоей пользы, как тебе и нужно. И ты веришь, что все будет хорошо. Что бы там с тобой ни случалось. Тогда ты и принимаешь все безропотно, как праведный Иов. И не горюешь тогда ни о ком и ни о чем. Иные вон чад своих до того возлюбят, что не знают, куда посадить их, лучший кусочек им отдают, да все пылинки сдувают, себя и всех вокруг забывая. А Бог-то и показывает, что не надобно так-то. «Отрекись от всех и иди за мной», вот что Бог-то говорит. Это и значит, что верить надо, верить безоглядно. Богу верить.
Я не понимаю, как это любить, но не привязываться Никак не пойму.
Поймешь, придет время. Люби. Да принимай все, как есть. Ты вон никак не можешь. Никак твое сердце не отпускает.
Пелагея низко опустила голову.
Это ведь не только людей касается. Но и всего. Вот сказано: «Легче верблюду пройти через угольное ушко, чем богатому войти в Царствие Небесное». Это ведь потому, что богатый человек к добру своему привязан шибко. Накрепко привязан. Вот в чем дело-то. Пусть человек будет богатым, но не привязанным к своему богатству, пусть будет всегда готов легко с ним расстаться, ближнему помочь, если требуется. Без жадности и без сожаления. Так что и ко мне привязываться не надо. Настанет день, и я уйду. К Отцу Небесному в Обитель. И момент этот уж близок. Я чувствую. Потому и учу тебя. Да книги все свои старинные тебе передам. Много там мудрости. И врачевательных наказов много. И не хочу я, чтобы ты по мне горевала.
Но вспоминать-то о вас можно?
Конечно, вспоминать можно. И нужно. А вот слезы лить ни к чему. Радуйся за меня. Что заканчиваю я этот путь свой земной.
Совсем загрустила было Пелагея, но над словами старой схимницы задумалась.
***
И наступил день, когда, придя на знакомый уже луг, где они встречались с наставницей, Пелагея впервые за долгое время так и не дождалась монахиню. Удивившись и забеспокоившись, она решилась пойти в скит, где жила матушка Евфросиния. Найдя келью схимницы, Пелагея постучалась.
Молитвами святых матерей наших, Господи, Иисусе Христе, Боже наш, помилуй нас, начала она.
Аминь, едва послышалось в ответ.
Пелагея отворила дверь и осторожно вошла в келью, низко нагнувшись, чтобы не удариться о притолоку.
Спаси, Господи, благословите, матушка, поздоровалась она.
Подойди ко мне, Пелагея, тихо произнесла монахиня. Пришел мой час. Прости уж меня, касатка. Бог не оставит тебя, а мне уж пора ко Господу. Он зовет меня к себе. Обо всем мы с тобой говорили. Незаметно, а ведь цельный год уж прошел. Всему, что знала сама, я тебя обучила. В нужное время мы с тобой встретились. Травы мои соберешь, те, что сушатся, отвары тоже забери да книги, какие тебе обещала. Четки вот тебе дарю на память. Не горюй и не плачь. Я в дом свой Небесный ухожу, в свою Обитель возвращаюсь. Без печали и без сожаления. А ты тут пока в юдоли земной остаешься. Наклонись-ка ко мне, касатка моя, попросила умирающая. Учись прощать, вот что я тебе скажу, прошептала она, да полагайся во всем на Бога. Не противься. А чтобы научиться этому, знаешь, что надо?
Добрым быть? утирая набегающие слезы, прошептала в ответ Пелагея.
Любить надо. Все и всех. Учись любить. Всю жизнь учись. Тогда и прощение от тебя будет всем. И тебе воздастся. Молись об этом. Проси Да помни, для чего в монастырь-то приходят.
Для чего, матушка?
Для покаяния, сестра. Ступай. Храни тебя Господи! Сейчас мое время наступает. Помолиться мне надо, как следует, перед таинством главным своим.
Как же я оставлю вас, матушка? пробормотала в отчаянии Пелагея, оглядываясь в беспомощности.
Не волнуйся обо мне. Главное душа. А о теле позаботятся. Ступай с Богом. Потом придешь. Все возьмешь, что захочешь: и Библию, и образа. Потом. А теперь благодарю тебя за все, прости и прощай. Христос с тобой!