Мне снится дом. Ад, в котором я оставила свое израненное сердце. Место, которое обрело для меня бессмертие.
Он стоит все там же и ветви платанов скребутся о его черепичную крышу, когда волны ветров разбиваются о ее острые, как волнорезы, края. И трава на газонах блестит по утрам от прозрачной росы. А прямоугольники окон, словно глаза, по-прежнему наблюдают за тихой улочкой, по которой прогуливаются одинокие прохожие. И ручка двери все так же скалится пастью голодного льва, отпугивая коммивояжеров. Он стоит все там же. Живет с моим сердцем внутри.
Именно за этим я возвращаюсь забрать то, что принадлежит мне по праву. Освободиться от долгих лет плена. И больше никогда не вспоминать о том, что произошло здесь много лет назад
Поднимаюсь по скрипучим ступеням и вхожу в душную гостиную. Темнота, скопившаяся здесь, пахнет пылью, как и много лет назад. А на стенах все те же полосатые обои, вздувшиеся у потолка уродливыми волдырями. Никуда не делись и рамки с армейскими фотографиями дедовских сослуживцев. Разглядываю их загорелые лица. Но, как и в детстве, не запоминаю ничего кроме красного флага, реющего на жарком афганском ветру.
Эта стена напоминает мне обелиск с именами погибших.
Касаюсь рамки, висящей на кривом гвозде. Она раскачивается в стороны, тихо поскрипывая.
Он не ждал меня? Или я приехала слишком поздно?
Останавливаюсь у лестницы, ведущей на второй этаж. Слушаю, как кто-то кашляет наверху.
Это он.
Опираясь на гладкие перила, поднимаюсь по ступеням и заглядываю в дедушкину спальню через щель приоткрытой двери. Он лежит на панцирной кровати, под узорами пыльного пледа. И я замечаю, как он постарел. Каким измученным и больным выглядит его лицо.
Чуть касаюсь двери, и она скрипит петлями.
Здравствуй, дедушка. Я получила твое письмо
Это ты? шелест его высохших губ заставляет меня замолчать.
Если бы он был слепым, я бы развернулась и побежала прочь. Но его бесцветный взгляд смотрит прямо на меня.
Оля. Твоя внучка. Ты писал, что тебе нужна моя помощь.
Его тяжелое дыхание наполняет собой весь дом. Слышу, как слипаются в груди, вымокшие от никотина легкие.
Прости меня одинокая слеза сползает по его щеке, и я опускаю глаза.
Мне не хочется говорить с ним о прошлом.
Ты отдыхай, я устроюсь сама.
Знаю, что он смотрит на меня, но ухожу, так и не подняв головы.
Прямоугольник двери в конце коридора высечен линиями яркого света. Мама всегда говорила, что я цветок, которому необходимо солнце. Эту комнату на солнечной стороне дома выбрала для меня именно она.
Сбрасываю рюкзак с плеча и толкаю дверь. Она распахивается, заставляя меня зажмуриться от слепящего света. Прикрываю глаза рукой и переступаю порог, чувствуя на языке горький привкус воспоминаний.
Среди сверкания пыли, в загустевших от однообразия днях, моя детская комната все эти годы превращалась в тюрьму. В то место, из которого я однажды сбежала, но лишь для того, чтобы повзрослев вернуться обратно и понять я навсегда останусь пленницей этих стен.
Здесь ничего не изменилось с тех пор.
Ставлю рюкзак на застеленную кровать и сажусь рядом.
На ночном столике-трюмо, рядом с вращающимся зеркалом, аккуратной стопкой лежат розовые тетрадки, хранящие мои детские тайны и мечты. А в ящике, запертом на ключ, я уверена, до сих пор скрываются от любопытных глаз десятки неотправленных любовных писем и валентинок. Тот, кому они предназначались, был старше меня. Я так и не отважилась раскрыть ему своих чувств.
Боже это так больно, возвращаться на места проигранных сражений. Идти между насыпями могил и вспоминать имена тех, кто был тебе дорог.
Но иногда у нас нет выбора. Мы должны возвращаться туда, где оставили свое сердце.
Этот дом выгоревший туннель памяти, по которому я иду к долгожданной свободе.
Призраки здесь повсюду. Я слышу их голоса. Они окружают меня. Вижу размытые очертание их фигур. Маленькую девочку, смеющуюся у широкого окна. Ее отца, стоящего у стены. И мать, разрезающую на тарелке пышный черничный пирог.
Такой когда-то была моя семья.
Зачем вы оставили меня? шепчу, не замечая слез. Зачем ушли, когда были так нужны мне?
Мишки на постельном белье морщатся от моих слов и прикосновений. Ложусь на холодную кровать, поджимая колени к груди. Меня всю трясет, словно в венах моих вместо крови течет ледяная вода. И слезы, расплывающиеся по подушке темными пятнами, за секунду превращаются в иней. Я закрываю глаза и слышу голос своего отца. Он стоит рядом со мной на коленях и гладит меня по волосам.
Моя милая девочка. Будь осторожней. Я знаю, подвал будет притягивать тебя, но ты не должна заходить туда. Ни за что на свете.
О чем ты говоришь, пап? Что здесь происходит?
В этом доме ты больше не одна. Но не верь тому, что увидишь. Зло жило здесь всегда. Умоляю тебя, забирай то, зачем приехала и уезжай.
Но зачем я приехала? Ты знаешь?
Ты приехала забрать свое сердце
Чувствую на лице холодные, гладкие пальцы. Открываю глаза и слышу, как кто-то сокрытый тьмой выходит из моей комнаты, прикрывая за собою дверь. А потом уходит по коридору под тихий скрип половиц.
Оглядываюсь по сторонам.
Сколько я проспала? Неужели весь день?
За окнами, в темном небе, блестят острые грани убывающей луны.
Сажусь на край кровати, спуская ноги на пол.
Отзвуки прошлого. Все это лишь почудилось мне. Пригрезилось в розовых снах. Мертвые не могут разговаривать с нами из могил. Как бы сильно нам этого не хотелось.
Осторожно поднимаюсь и подхожу к двери. Выглядываю в темный коридор.
В доме похолодало, чувствую неприятное покалывание в кончиках пальцев. А изо рта вместе с дыханием вырывается пар.
Дедушка это ты? безмолвно шевелю замерзшими губами.
Но ответа нет. Лишь на первом этаже кто-то раскачивает висящие на гвоздях фоторамки.
Выскальзываю из комнаты и прокрадываюсь до дедушкиной спальни. Заглядываю в нее, но вижу, что он все так же лежит на кровати с открытыми глазами.
Эта ночь лишила сна нас обоих.
Смотрит на меня испуганным взглядом. Приставляю палец к губам.
Все будет хорошо.
Спускаюсь по лестнице в сырую тьму, затопившую первый этаж. Держусь руками за стены. Натыкаюсь на фоторамки и они падают на пол, разнося по гостиной треск лопнувшего стекла.
Черт
Хи-хи. Разбила?
Детский голос за спиной заставляет меня подпрыгнуть. Разворачиваюсь. Что-то мелькает в темноте и тут же исчезает, но я успеваю разглядеть белое лицо с черными дырами глаз. Это девочка
Прижимаюсь к стене.
Или не девочка вовсе?
Стараюсь отдышаться.
В любом случае, если здесь что-то и было, теперь оно ушло.
На трясущихся ногах возвращаюсь в спальню. Ложусь на кровать, стараясь вспомнить, был ли в этом доме подвал. Но нахожу в памяти лишь горсть сухой земли.
Обнимаю живот руками.
Тсс не бойся. С нами ничего не случится. Я обещаю. Скоро мы уедем отсюда.