Юлия Ден
На следующий день, гуляя по парку, я оказалась рядом с аллеей, пересекавшей парк. К своему удивлению и ужасу, я услышала невероятные высказывания, которыми делились между собой прохожие.
Сейчас мы взялись за жидов, произнес один из них, прибавив непечатное слово, а потом примемся за других. На то у нас есть приказ. Скоро наступит черед помещиков!
Выяснилось, что громила не бросал слов на ветер. Спустя несколько дней вокруг нашей усадьбы начались пожары и грабежи. С веранды нашего дома было видно расширяющееся кольцо огня. Наши крестьяне предупредили нас, что на очереди наша усадьба. Однако беда обошла нас стороной. Правда, одним из первых было уничтожено поместье госпожи Чеботаревой, крупной помещицы и сторонницы революционных преобразований. Впоследствии ее сослали в Сибирь. Судьба сыграла с нею злую шутку, но, на мой взгляд, справедливость восторжествовала!
Когда волнения утихли, на свет появилась Дума, где впервые встретились представители всех классов населения. На усмирение восставших крестьян были посланы войска. Многих из бунтовщиков солдаты секли розгами. Среди бунтовщиков наших крестьян не оказалось. Мне отвратительна была мысль о том, чтобы пороть людей. Несмотря намой юный возраст, я понимала, что наш класс повинен во многих несправедливостях и поэтому мы обязаны сделать все от нас зависящее, чтобы исправить зло. Однако порка по отношению к виновным оказалась наиболее эффективным и наиболее понятным средством против бунтовщиков. Порка варварское наказание, особенно в глазах английской публики. Однако она оказалась сущим пустяком по сравнению с жестокими и утонченными расправами, которыми впоследствии ответили выпоротые злоумышленники тем, кто их порол.
Вскоре совсем иные события заставили меня забыть о бунтах и наказаниях. Вместе с бабушкой мы отправились в Петроград, где начались приготовления к моей свадьбе. Когда меня представили ко Двору, я уже была обручена. Женихом моим был Карл Ден, принадлежавший к старинному шведскому дворянству. Его предки обитали в северных провинциях еще со времен крестовых походов. Представители их семейства были в основном генералы и офицеры, находившиеся на царской службе. Карл Ден принимал участие в подавлении Боксерского восстания», а во время осады Пекина он первым из офицеров поднялся на стену Запретного Города, чтобы выступить на защиту посольств западных стран. За свой подвиг он был награжден орденом Св. Георгия (русский эквивалент Креста Виктории), а послы разных стран, имевших свои представительства в Пекине, ходатайствовали о его награждении орденом Почетного Легиона.
Вернувшись в Петроград, он был представлен Императору, который назначил его офицером своей яхты «Штандарт», а также офицером Гвардейского экипажа, многие из которых были удостоены личной дружбы Императора.
Капитана Дена очень любили маленький Цесаревич и Великие княжны, он часто играл с ними у них в детской и получил от них прозвище Пекинский Ден. Как Государь, так и Государыня с большим интересом отнеслись к его помолвке, и Императрица доверительно сообщила моей матушке, что желала бы познакомиться со мной лично.
О нашей помолвке было официально объявлено в 1907 году, но прежде, чем нас приняла Императрица, мы ждали месяц. Великая княжна Анастасия Николаевна хворала дифтеритом, и Государыня ухаживала за дочерью сначала в Александровском, затем в Петергофском Дворце, где они находились в полной изоляции от остальных членов Императорской семьи до тех пор, пока не миновала опасность инфекции.
Я прекрасно помню свою первую встречу с Той, Которую мне суждено было полюбить беззаветно и чья неизменная дружба была для меня одной из самых больших радостей в жизни. Однажды июльским утром мы с бабушкой приехали в Петергоф, где на вокзале нас ждали мой жених и придворная карета. Я буквально тряслась от страха и была настолько взволнованна, что едва обратила внимание на Карла!
Вскоре мы добрались до Александрии», но, поскольку Императрица все еще опасалась заразить кого-нибудь, было условлено, что представят меня в Зимнем саду, примыкавшем ко Дворцу. Во Дворце нас приняла гофмейстерина Императрицы княгиня Голицына, походившая на свой собственный портрет и настолько строгая, что вы боялись малейшей оплошности при соблюдении правил придворного этикета. Однако с нами она была очень любезна и приветлива. Мне почему-то показалось, что мое простое белое платье от Брессак и шляпка, украшенная розами, пришлись ей по вкусу.
Мы направились к Зимнему саду, и в этот момент на одной из аллей я заметила даму, которая остановилась и внимательно посмотрела на меня. Она была невысокого роста, простодушное детское лицо, большие обворожительные глаза; ее можно было принять за школьницу. Дама эта оказалась Анной Вырубовой, чье имя впоследствии неизменно связывали с именем Распутина и чья дружба с Императрицей послужила причиной для множества ни на чем не основанных слухов и скандальных историй.
В ответ я пристально посмотрела на нее, и вместе с княгиней мы продолжили путь к Зимнему саду. В нем было множество красивых тропических цветов и пальм.
Казалось, что вы попали в райский сад. Во всяком случае, так думала я, пока не увидела прозаически удобные садовые стулья и заметила игрушки и кукольный домик. Лишь тогда я поняла, что нахожусь не в райском, а в земном саду!
Среди густой зелени неторопливым шагом выступала высокая, стройная женщина. Это была Императрица! Сердце у меня забилось, я с восхищением смотрела на Нее. Я даже не представляла себе, что Она настолько прекрасна. Никогда не забуду Ее красоту, открывшуюся мне в то июльское утро, хотя гораздо глубже в мою память врезался образ Государыни, вынесшей множество невзгод и страданий, трогательный и святой образ.
Государыня была в белом. Шляпка драпирована белой вуалеткой. Нежное белое лицо, но, когда Она волновалась, щеки Ее покрывались бледно-розовым румянцем. Рыжевато-золотистые волосы, синие глаза, наполненные печалью. Гибкий, тонкий, как тростинка, стан. Помню великолепные жемчуга. При каждом движении головы в бриллиантах Ее серег вспыхивали разноцветные огни. На руке простой перстенек с эмблемой свастики излюбленным ее символом возрождения, с которой впоследствии было связано множество всяких домыслов и предположений, будто Императрица была склонна к оккультизму. Эти досужие люди просто не понимали, что на самом деле значила для нее эта эмблема.
Княгиня Голицына тотчас оставила нас одних. Государыня протянула бабушке и мне свою руку, и мы ее поцеловали. С милой улыбкой, глядя на нас с такой лаской, Императрица проронила:
Княгиня Голицына
Садитесь прошу вас Затем обратилась к капитану Дену: Когда же состоится свадьба? Моей нервозности как не бывало. Страха я уже не испытывала. Мне даже показалось, что Императрица сама стесняется. Но, как я узнала впоследствии, Государыне, как и ее кузине, герцогине Файфской, свойственна была Застенчивость в присутствии незнакомых лиц. Однако в Петрограде светская чернь в излишней застенчивости Императрицы усматривала немецкую заносчивость! То же, вслед за клеветниками, говорили и даже некоторые английские авторы. Государыня довольно долго беседовала с бабушкой: Ей хотелось узнать новости о Своей сестре, Великой княгине Елизавете Федоровне. Затем поговорила с моим женихом, и я заметила, что по-русски Она говорит с заметным английским акцентом. Потом Она обратилась ко мне, назвав меня смущенной героиней нынешнего утра, и с удовольствием отметила мой интерес к игрушечному домику.
А где вы намереваетесь провести свой медовый месяц? спросила Императрица с лукавой искоркой в синих глазах. Мы ответили. Ах, вот что!.. Надеюсь, что очень скоро мы с вами снова увидимся. Я совершенно одинока. Не могу встречаться ни с мужем, ни с детьми. Поскорей бы закончился этот несносный карантин, тогда мы снова сможем быть вместе.
Наша встреча продолжалась больше получаса. С моей бабушкой и со мной Государыня беседовала по-французски и не пыталась перейти на немецкий. Затем поднялась, чтобы попрощаться, и мы поцеловали Ей руку.
Очень скоро мы с вами снова увидимся, повторила Она. Непременно сообщите Мне, когда вы вернетесь.
Я вернулась в Петроград сама не своя от счастья. То не было тщеславной радостью человека, принятого Императрицей. Счастье мое было совсем иного рода. Я почувствовала душой, что обрела друга, человека, которого смогу полюбить и который, я смела надеяться, сможет полюбить меня! Я была так переполнена эмоциями, что, придя домой, бросилась в изнеможении на постель прямо в платье и шляпке и тотчас уснула. Спала я до четырех часов дня. Два месяца спустя, покинув дом тетушки в Ливадии, я вышла замуж.
Перед отъездом в Крым Государь принял капитана Дена и благословил его чудной иконой в окладе из позолоченного серебра. Императрица тоже благословила его иконой, а в день свадьбы мы получили от Их Величеств радиограмму с пожеланиями счастья. Эта радиограмма, как мы впоследствии узнали, вызвала множество разговоров и завистливых взглядов, поскольку связь по радио, тогда еще находившаяся в зачаточном состоянии, как все полагали, должна применяться лишь для важных официальных сообщений.