Сёма! Вернись!
Я впервые за много лет, летел на отдых, на один из Карибских островов. Это был февраль, и выбор мой был исключительно из самых доступных на тот момент, т.к. ни один тур оператор дешевле этого места с купанием в теплом море и едой не давал.
Вариант всеми любимого Таиланда, был не для меня, только завтраки, а я ленив слоняться по местным харчевням.
И вот, в умиротворенном релаксе, утонул я в кресле огромного Боинга. Но единение с «отпускным счастьем» было не долгим. Беспрестанно толкая всеми частями тела, что-то воинственно вскрикивая, непоседливый малец лет 6-ти, не дает мне спокойно сидеть вот уже не первый час полета, а впереди их еще 12. Я терплю, пробую сосредоточиться на чтении, но т.к. сижу на крайнем к проходу кресле, вынужден регулярно вставать, чтоб пропустить всю семейку. Вскоре, через меня начинает лазить его брат постарше, он сидит с бабушкой, на креслах спереди. И они явно вдвоем затеяли войнушку, т.к. над головой стали летать «гранаты» и свистеть «пули». «Яжмать» отречено сидя у окна, без всякого интереса читает эл. книгу. Полет очередной» гранаты» завершается на голове пожилого лысоватого пассажира, он, как и я, терпеливая жертва оккупации маленьких экстремистов. Во время завтрака на меня проливают чай и пачкают пирожным. Вы, наверное, заметили, что я терпелив и сдержан и только мимикой выразил своё недовольство Яжматери, поймав её взгляд, но она лениво окрикнув Сёму и ругнув Лёву, не прониклась к чаяниям соседей.
На мое предложение поменяться местами, для их же удобства, дабы они были все вместе, получил отказ. В очередном бою «ранили» пожилую соседку, та не выдержав «мук, страданий», высказала под всеобщее одобрение, свое негодование сопровождающим взрослым. Но получив в ответ, порцию отборной словесной «картечи», от бабушки и яжматери, решила погрузиться в просмотр ТВ на спинке впереди стоящего кресла.
Лампочка вызова бортпроводников у меня над головой горела неугасимым огнем и стюардессы сновали к нашим креслам с усталой дежурной улыбкой, выслушивая бесконечные просьбы-требования и жалобы мамаши. Сначала она была возмущена отсутствием возможности зарядить планшет. Потом требовала наушники к нему, ей не нравились предлагаемые напитки, она требовала заменить начатую еду, т.к. там не был указан состав веществ или калорий и так 12 часов.
Наконец-то самолёт под хлопки аплодисментов коснулся земли, завершив трансатлантические муки перелета. Яжмать тут же принялась названивать кому-то и, старалась говорить шепотом, но видимо уши были у нее заложены перепадом давления в салоне, и диалог получился громким, слышимым не мне одному:
Айзик! Да! Мы приземлились!
Как, ты еще в Нью-Йорке, в аэропорту? Задержали!? она явно была недовольна.
Дети! Папа встретит нас как обычно, но через два часа!
Не спрашивай, Айзик! Это ужасно! Я так никогда еще не летала, ну ты можешь себе представить, меня и в чартере, да еще в эконом классе но это все потому, что я у тебя экономная и хозяюшка!
Ты забронировал ту же виллу? Тогда скажи им чтоб вода была в бассейне теплая и чистая!
Ну как же?! А в позапрошлом месяце там плавали листья и у мальчиков был понос это только от воды в бассейне нахлебались.
Ужасный перелет, я никогда больше не полечу в этом быдлосалоне! Встречаемся там же у выхода, дьюти-фри.
Ровно через две недели, я, загорелый, просоленный и пропитанный насквозь местным ромом, сидел в кресле самолёта и ждал обратного вылета суетились стюардессы, хлопали крышками багажных полок. Я в этот раз был у окна и надеялся, что 12 часов со мной рядом «поселят» загорелую красотку девушек и вправду было много, но садились они все мимо
Поток пассажиров прекратился и я уж решил, что лечу один, как вновь хлынули и среди людского говора, я услышал знакомый писклявый голосок:
Сема! Лёва! Нам дальше, вон с той стороны!
Я похолодел! Только не это! и точно, это были они я закрыл глаза хмель выветрился в ожидании ударов колен и толчков локтями
Господи! Только не они!
И меня он услышал. голоса на мое удивление прошмыгнули мимо, в хвост самолёта, ВИП семейка в этот раз досталась другим несчастным.
Услышал он и про мою просьбу о молодой девушке не прошло и пяти минут, как полтора центнера чрезмерно роскошного, загорелого шоколада, расплылось по всем свободным местам кресла, рядом со мною
Мой сдавленный мозг кричал: «Сёма! Ты где, милый мальчик! Вернись!»
Будьте конкретнее в своих мольбах и желаниях
Нева
Небольшой сельский магазин, середины 80х годов. Взгромоздив на прилавок безразмерный бюст, томится и скучает продавщица Татьяна, иногда, лениво отгоняя мух. Душный воздух пропитан целым букетом всевозможных запахов, характерных только «сельмагам», хозяйственного мыла, ржавой селедки в старой бочке, растительного масла. Я уже давно всё купил, собирался уходить, но оторвать взгляд от сверкающей выхлопной трубы новенького мотоцикла «Минск», с аккуратным ценником в 380 рублей, никак не мог.
Хрипло простонала входная дверь, явив местного алкоголика Григория, проследовавшего с траурным, печальным видом к прилавку.
Даже и не начинай, лучше уходи, сразу! вместо приветствия, затарахтела Татьяна и добавляет еще громче, зараза!
Мутный взгляд Григория блуждает по пустой полке, ранее уставленной алкоголем, а сейчас опустошенной «сухим законом», лицо его еще больше багровеет. Долго возится в карманах, высыпает содержимое на железную чашу огромных синих весов. Татьяна не считая мелочь, сгребает и высыпает ее в ящик стола.
Узкому кругу посвященных, синеватых лиц давно известно, что Татьяна приторговывает из под «полы» в разлив «Экстрой».
Тут и на столовую ложку не хватит, слышишь!?
А мне и не надо, дай этих, как их, «Неву».
Чего, какую тебе еще ниву?
Лезвия! «Нева», и ткнул пальцем в стекло витрины, где лежала среди иголок, наперстков и ниток, синяя коробочка.
О!? Давно пора тебе харю побрить или за ум взялся?
Угу, взялся, ждите, принимая лезвия, затрясшимися руками промычал Григорий, лучше налей, пока по-доброму прошу.
Я те сейчас одобрю, привычно хватаясь за швабру и угрожающе выпятив грудную артиллерию, привстала Татьяна.
Издохну у тебя тут сейчас, ежели не нальешь! пятясь задом, отступает Григорий, понаедут менты, следаки и ОБХСС, тебе то это надо?!
Дохни поразит, я тебе сейчас шваброй сама помогу.
Но Григорий быстро шуршит обертками лезвий, складывает их в стопочку и на глазах ошалевшей Татьяны, кладет в рот.
В мертвой тишине отчетливо слышен хруст, скрежет ломаемого зубами металла, даже мухи перестают жужжать в магазине. Он тщательно прожевывает лезвия, делает несколько глотательных движений, выпячивает из орбит глаза и тянет трясущуюся руку к Татьяне, при этом показывая пустой, окровавленный рот. Недвусмысленными жестами показывая, что надо срочно запить водкой всё это дело, а иначе смерть.
Татьяна с белым, как мел лицом, не отрывая взгляд от Григория, словно под гипнозом, на ощупь наполняет граненый двухсот граммовый стакан и отдает ему. Тот с жадностью осушает его и уходит, помахав на прощанье рукой.
Прямо из горла продавщица делает несколько жадных глотков, словно воду пьет водку
Суки! Что ни день, то новые фокусы! икнув, плачущим голосом говорит она.
Григорий, конечно же умер, как и все его товарищи того времени, но не от лезвий, ему в пьяной драке проломил голову топором собутыльник, в плену белой горячки, но это было спустя 10 лет. А мне до сих пор не понятно, проглотил он их (лезвия) тогда или нет?
31 Декабря
Я проехал по трассе М-4 «Дон», половину пути, оставалось меньше 400 км. Мне часто
приходится совершать многокилометровые поездки, и у меня на трассе появились свои привычные ритуалы, полюбившиеся места для отдыха и обеда в кафе. До нового года оставалось около 10 часов и я поторапливался, меня ждали к празднику, приближение которого чувствовалось во всем, даже в движение автомашин.