Они посетили Францию, с её знаменитым собором Нотр-Дам, Нидерланды, Бельгию, насладились видами Мадрида с их пышным королевским двором. Были приглашены на обед к самому королю, и всё это, вкупе, оставило в их душах неизгладимое впечатление.
* * *
Панна Катаржина, с удобством расположившись в кресле кают-компании, быстро орудуя спицами вязания, говорила своей доверенной служанке Зосе: «Ах, Зося, если бы ты могла оценить всю ту красоту, что я видела, ты бы отдала за неё жизнь!
На что та отвечала: «Панна Катаржина, ну куда мне, с моим-то сермяжным происхождением оценить то, о чём вы говорите. Я-то дальше нашего Ростокского собора никуда и не выбиралась. Мне и на яхте хорошо».
Ах, Зося, глупая ты, продолжила панна Катаржина с всё понимающей улыбкой на лице. Она догадывалась о причине отказа Зоси покидать яхту ей приглянулся молодой матрос.
Говоря с горничной, она всё искала взглядом сына, а не найдя его рядом, чуть побледнев, встревожено спрашивала:
Зоська, где паныч Михай?
Только что тут были, отвечала та с испугом.
И они, обе, подхватив юбки, бежали на верхнюю палубу искать молодого паныча. А тот уже был или рядом с отцом за штурвалом, или помогал матросу плести снасть для паруса.
Найдя сына, панна Катаржина успокаивалась, бледность покидала её лицо и, прижавшись к мужу, ласково говорила:
Посмотри Ладислав, какой у нас сын красивый и умный настоящий шляхтич.
Да, отвечал муж, целуя жену, он уже сейчас неплохой юнга, а подрастёт, станет настоящим капитаном, ей богу.
Так, дорогой, так. Но всё же я боюсь за него.
Не бойся люба моя, Всё у нас будет хорошо, вот увидишь.
* * *
Сколько бы путешествие ни продолжалось, а и оно имело свой конец. Вскоре они прошли Гибралтарский пролив, и вошли в Средиземное море.
По-видимому, судьба устала о них заботиться, или решила устроить для себя небольшой перерыв, а может просто решила испытать пана Ладислава и его жену на «крепость».