И тут событие. Неожиданно для себя она пустила на квартиру жиличку. Да лучше бы и не пускала.
В тот вечер Венера Сергеевна занята была, как обычно самоукорением, анализируя случившуюся ситуацию.
Конфуз случился, когда в тот вечер приходила снова Рита, выполняя поручение своё, посещение больного. Разговор был банальный и вроде бы ни о чём. Рита принесла яблоки, а Венера Сергеевна решила по привычке положить их на подоконник. А там, за цветастой шториной, лежали уже на газетке яблоки с прошлого раза. Они и посыпались, дробью отдавая звук по полу и раскатились. Ничего особенного, конечно. Ну, собрали наскоро.
Рите хотелось скрасить конфуз и сказать «Богине Сергевне» что-нибудь хорошее. Но когда хочешь специально нужные слова непременно прячутся в сознании, всегда не находятся, не можешь их отыскать.
Шеф без вас похудел, сказала она. Никто не может угодить ему с кофе (секретарши нужны только кофе шефам носить, так думала новенькая в этом офисе молодая Рита). Не откроете ли секрет, как вы готовите?
Никакого секрета нет, самое обычное приготовление. ответила Венера Сергеевна. А когда Рита ушла, начался внутренний монолог, она безнадежно сгорала: « «Экономистка», подумает Рита. Я же ей сказала, что съела! А если это другие, мною купленные, тогда почему не угощает, прячет?» Вообще, Венеру Сергеевну преследовало нечто ей непонятное, но всегда происходившее неудачное: ей ничего нельзя было спрятать без того, чтобы это тотчас же, в самый невозможный момент, не обнаруживалось. А она прятала почему-то. Вещички какие-нибудь, не на положенном месте вдруг обнаруживались на обозрение всем, конфеты ли, фрукты ну, не то что из жадности, просто любила угощать только детей и тех, кто ей нравился. Сама, однако считала себя за это жадной, отчего сама себя не уважала. И от всего этого она принимала случайности к себе как должное, случайное происходило непременно: газеты сползали со стола из пачки сложенной, на пол, ею же самой задетые; вещички, второпях запихнутые куда-то, уж такая она неудоба! выпадали, высовывались, выкатывались. Словно рок какой-то довлел над этой её привычкой что-то убирать специально. И она посмеивалась над собой: так и надо! Но потом, а вот в такие минуты, как сейчас, разве было ей до смеха?».
И когда, после ухода Риты, снова позвонили в дверь, прервав размышления, она даже обрадовалась. Хоть кто пусть не одной лишь бы, чтобы не известись от переживаний.
А там у порога стояла девчушка в синеньком пальтишке и в белой вязанной шапочке. Она поздоровалась нежным голоском и спросила:
Вы не примете на квартиру?
Нет, с сожалением ответила Венера Сергеевна. У меня одна комната.
Ну и что, тихо сказала девчушка. И видно было, что она замёрзла, и что надежда найти себе жильё вот-вот закончится совсем, едва дверь перед нею захлопнется.
Войди.
Голубая девочка, маленького роста, вошла торопливо и смотрела снизу на высокую Венеру Сергеевну почти круглыми голубыми глазами.
Раздевайся, чай пить.
Скоренько разделась. Сняв синенькое пальтишко и шапочку, под которой обнаружились светлые примятые волосы, слабенькие и короткие.
Сюда, сказала и прошла на кухню Вера Сергеевна садись.
Девочка села у стола.
Сейчас согреешься. Налила Венера Сергеевна и себе стаканчик чая, чтобы гостья не смущалась. После второй чашки она спросила, как зовут девочку.
Лена.
И сколько же тебе лет?
Семнадцать.
А теперь всё остальное расскажи.
Всего остального было совсем немного: приехала из такого-то посёлка, потому что с мамой поссорилась, сказала, что «уйду из дома и ушла». А здесь никого нет, работает сестричкой в детской больнице, учится в 10-ом классе вечерней школы, живёт у бабки чужой (свой дом далеко на окраине городка), комната у них одна на двоих с другой девушкой из Хладокомбината, там же на окраине. Бабка дров жалеет и печку топит раз в день, холодно и позаболели обе. И ещё: дружит она со Славиком, он сейчас её в подъезде ждет.
Что ж ты надо сразу было сказать! заволновалась Венера Сергеевна. Позови, пусть погреется.
Ничего, в подъезде тоже батарея отопления есть, он на ней сидит, возразила Лена.
«Чем живет молодежь» как будто «старуха» подумала Венера Сергеевна.
Итак, эта голубая девочка в платьице, купленном в «Детском мире», поселилась у Венеры Сергеевны. Дивана, чтобы можно было спать, в квартире не имелось, поэтому вечером ставили раскладушку. Багаж девочки: чемодан и несколько больших пакетов, доставил Славик и его друг, вполне приличные, кстати, вежливые мальчики из ПТУ. Да и Лена, в тот же день, когда он ждал её в подъезде, сказала, что он «порядочный», чуть с сарказмом в голосе, не утаённом от Венеры Сергеевны, и снова «чем живёт молодежь?» подумалось.
Итак, эта голубая девочка в платьице, купленном в «Детском мире», поселилась у Венеры Сергеевны. Дивана, чтобы можно было спать, в квартире не имелось, поэтому вечером ставили раскладушку. Багаж девочки: чемодан и несколько больших пакетов, доставил Славик и его друг, вполне приличные, кстати, вежливые мальчики из ПТУ. Да и Лена, в тот же день, когда он ждал её в подъезде, сказала, что он «порядочный», чуть с сарказмом в голосе, не утаённом от Венеры Сергеевны, и снова «чем живёт молодежь?» подумалось.
Так и стали жить: утром, пока спала Лена, а спать она любила долго, Венера Сергеевна успевала потихоньку прибраться в квартире. Мусор вынести. И хотя Лена не готовила ничего дома в больнице питалась (медсестер кормили в столовой), в квартире всё же стало по-семейному как-то. Вечерами, уже в постели, они долго разговаривали.
А почему вы одна? спросила Лена. Вы были замужем?
Видишь ли Венера Сергеевна, забывшись, хотела поправить очки, но очки лежали на тумбочке. Бывает так, что вроде и нельзя вместе.
Почему? искренне детское удивление изобразилось на лице Лены.
Венера Сергеевна лихорадочно искала слова, она и помыслить не могла, что можно не отвечать на подобные вопросы, то есть ещё не успевал включиться её анализирующий центр.
Иногда, девочка, так нужен человек, что забываешь обо всём своём: ни вздохнуть, ни выдохнуть. Есть такое выражение: без памяти.
Ой, как интересно, пискнула Лена. Совсем как у нас со Славиком. А дальше?
Ничего дальше, тускло ответила Венера Сергеевна. Я вообще говорила.
Но ведь это же здорово: без памяти! настаивала обходным путём Лена, возбуждённо скрипя раскладушкой.
Не всегда, совсем неохотно возразила, уже из вежливости, Венера Сергеевна. Жить-то нужно. Работать. А если будет рядом такой человек, всего другого уже не будет существовать: не открытие мира получится, а крушение. Есть кто-то, но нет тебя. так развивала она свою «философию».
Впрочем, говорила она совсем неуверенно. Потому что всё равно ведь от себя не убежишь, только в угол себя загонишь. И сиди потом там со своей индивидуальностью.
Значит, вы струсили? сообразила Лена.
Комната, в зыбких сумерках плавая в свете уличного фонаря, промолчала.
Венера Сергеевна?! тихо спрашивала Лена.
Комната сейчас слушала только себя. От философии и умственного напряжения организм Венеры Сергеевны, подстраховавшись от нервного срыва, погрузил её в сон.
Лена, впрочем, часто говорила о своём друге Славике: Славик то-то, Славик это сказал, мы со Славиком Он встречал её с работы, если сам был свободен, а то и они учились по вечерам, потом уже на завод ходили на практику. Там уж как рабочие работали и Лена ходила встречать его.
Ты куда, Лена? удивится Венера Сергеевна.
А я к Славику, ответит, хлопая ресницами. Он сегодня во вторую смену.
И в школу ходить некогда, и книжки читать.
А, нагоню, на экзаменах это не спросят! беспечно отмахивается Лена.
Венера Сергеевна не особенно и настаивала, хотя и огорчалась: как будто это её время как песок сочилось между пальцев с ладони. «Не понимает молодая, что надо учиться думает она, вспоминая, что сама такая же почти была, беспечная, поймет потом, а будет поздно!».
Настояла она на чтении и в руках Лены появилась книга. Через день посмотрела ужаснулась и отобрала, потому что это была книга «Декамерон».
Рано тебе такие вещи читать. Да и вообще ни к чему. Это не школьное.
И предложила Лене «Вешние воды» Тургенева. Тургенев в шкафу занимал треть верней полки своими десятью томами. Но им Лена не заинтересовалась.
Пробовала Венера Сергеевна специальные разговоры заводить Лена соглашалась во всём, но режима своего не меняла: дежурство в больнице, сон и Славик.
Тогда Венера Сергеевна останавливала себя: надо по-другому посмотреть. А по-другому это как раз и есть та существенная разница: что её-то солнце уже отсветило свой полдень и спускалось всё ниже к закату, а Лениному солнышку взбираться и взбираться ещё! Когда и забывать-то обо всём на свете, если не в семнадцать? Что там книжки, когда своя собственная жизнь так хороша, лучше любой книжной! Когда весна, и та совсем рассеянная стала, то и дело своими оттепелями расколачивает стекло ледяное с такой любовью этой же весной выплавленной, по карнизам текущими ручейками выставленной всем на обозрение!