Эти прозвища и лица Сва запомнил смутно. Стоял в глазах и тянул к себе лишь один лик той, которая первой его поцеловала. Позже всех к нему подошёл невысокий розовощёкий паренёк похожий на студента и одетый так же скучно, как и он сам. Пушистая бородёнка едва скрывала пухлые губы и нетвёрдую, ускользающую улыбку:
Юра, задумчиво представился, глянул серьёзно, с явным дружелюбием.
Не слушай, это Нот! Он на любой музыке, на каждой ноте сходу заворачивается, произнесла, опять приблизившись, та самая девушка.
Вовсе не на любой, мягко возразил паренёк.
Нот ту бэд, не думая, произнёс Сва, тряхнул ему руку, глянул на девушку и смущённо вымолвил: А как же тебя зовут?
Лави, прищурилась она и чуть откинула голову.
От её взгляда вспыхнули щёки, теплая волна дошла до самых ног.
А теперь немного кайфа для лайфа! изобразив с помощью ладони поднос пьяного официанта, Откол, шатаясь, пошёл по подъезду сразу с двумя открытыми бутылками.
Пили по очереди. Бор, теперь уже в чёрной широкополой шляпе, играл на гитаре что-то из битловского «Трудного дня», но его английский невозможно было понять. Свет маленькой лампочки под потолком начал золотиться и расплываться мелкими лучами. Сва сидел вместе со всеми у стены на сложенных картонных коробках, ёжился от проникающего в спину холодка и поглядывал по сторонам. Прокуренный воздух подъезда казался совсем домашним.
Дай-ка я засингую что-нибудь покруче! Лави взяла у Бора гитару, и все сразу оживились:
Файн! Сделай нам «From Me To You», звучно произнёс Потоп.
Тут же все закричали наперебой:
«And I Love Her»!
«Квинов» спой, «Save My»!
«Somebody To Love», только её!
Нет, лучше нашу любимую умоляла Точка.
Лави, не дожидаясь, пока все затихнут, уверенно начала красивым чуть сиплым голосом: «Yesterday, all my troubles seemed so far away» Потом без остановки спела «Happy together» и «Роллингов» «Lady Jane». Две девушки негромко, почти без слов подпевали, остальные курили. Никто не смущался, когда хлопала входная дверь или с лязгом приземлялся лифт и мимо тенями мелькали жильцы. Кто-то недовольно качал головой и глухо бубнил, кто-то поджимал губы, тяжело разглядывал непривычную одежду, странные украшения, длинные волосы, бороды и уходил, махнув рукой:
Расселись тут, раскурились, распелись! Да, всё не по-нашему! Откуда вы только взялись?
Лица герлицНа целый месяц прежняя жизнь утонула в сигаретном дыму, из которого каждый день в парадняке возникали всё новые лица и мысли. Три года запойного чтения, литература, искусство, философия, третий курс филфака, сумасбродное студенческое бытие, занятия спортом и даже любовные встречи, в которые он, как в мелкую реку, ненадолго погружался по пояс, по грудь и никогда с головой, потеряли смысл. Входя в знакомый подъезд, Сва задыхался от волнения так трудно было привыкнуть к новой жизни, неожиданно начавшейся и непохожей на всё, что он знал раньше. Друзья из системы, их броская внешность, понятия и привычки, язык и манера говорить кружили голову. До тихого помешательства доводили девушки, манящие юной отчаянной красотой столько ласки источали они к нему и ко всем вокруг, что Сва не знал, как себя вести. Лишь одно было грустно: Лави больше не появлялась.
А именно её он жаждал увидеть больше всего, спросить о ней не решался, часто наведывался в парадняк, но держался осторожно и упорно ждал дня, когда она придёт.
Любить всех, дарить себя друг другу, как цветы, это так просто! А иначе зачем юность, зачем жить? звучали в ушах чьи-то нежные, чуть лукавые слова.
И было неважно, чьи. Пожалуй, любая из девушек могла повторить их, обвиваясь руками вокруг шеи и делая кис. Ночами, после каждой тусовки, когда в парадняке собирался незнакомый народ, либо они сами всей компанией шли куда-нибудь на стрит, Сва метался в полусне. От голодных смесей вина и сигарет нестерпимо горело нутро. На щеках таяли следы поцелуев, в ушах звучал английский рок и несуразный, забавный и привязчивый хипповый сленг, который он называл для себя «иноязом». Но самым неожиданным оказалось чувство неведомой ранее свободы. Пусть это была свобода лишь среди своих.
Совок это не только страна такая убогая, это система, которая всё душит, объяснял Дик. Чтобы выжить, надо вписаться в другую систему, и лучше нашей ты не найдёшь. Здесь полная воля и кайф вместо тоски и всеобщего маразма.
В самом деле, как я мог так жить одиночкой, в безликих толпах, между дурдомом и зоопарком? удивлялся Сва и шёл в парадняк с ожиданием чего-то чудесного, что вот-вот должно было с ним и всеми остальными произойти.
В самом деле, как я мог так жить одиночкой, в безликих толпах, между дурдомом и зоопарком? удивлялся Сва и шёл в парадняк с ожиданием чего-то чудесного, что вот-вот должно было с ним и всеми остальными произойти.
Вдумайся, что это за судьба? как-то разгорячилась Муазель, прижавшись к нему плечом: Родиться, прожить и умереть среди вечных строек и помоек, в домах-уродинах, от которых даже работяг тошнит! Почему всех в совдепии так низко опустили? Я, например, в Италии хочу жить. Там моя настоящая родина, в Европе, в Штатах, но не здесь!
Так думали все вокруг. В парадняке друг друга понимали с полуслова, он казался островком хипповой системы плавучего архипелага среди враждебного моря, в пучинах которого обитали утопленники утопии, целый утонувший народ. Но более всего угнетало отсутствие денег, а вовсе не полисы или очередной пленум компартии. Прайс, сольди, мани означали для одних желанную свободу, для других нечто более земное. Их искали, аскали, зарабатывали, как умели.
Старик, если ты ещё не выбрал между кайфом и отстойным ворком, крутись, как знаешь. Жизнь в системе тоже требует жертв, однажды принялся его вразумлять незнакомый мэн, забредший в парадняк с батлом водки. С пэрэнсов много не состругаешь, а на одну стипуху ты через неделю стухнешь. Мэйк мани. Кто шмотки по тихому толкает, кто дурцой пробавляется, кто вкалывает по-чёрному. Смотри сам А то могу скантовать тебя с одним конкретным чуваком.
Из уважения к его длинному спутанному хайру, Сва растерянно улыбался, но дальше пары глотков дело не пошло. Тот покрутился по парадняку и медленно, вразвалку вышел. Весь остаток вечера Сва переглядывался с Данетт, оценивая её внезапный жест. Выбрав момент, она подошла к Сва, прижалась к щеке и прошептала, кося глазами в сторону незнакомца:
Вяжи с этим по-быстрому. Стрёмный он. Верняк, полисам стучит или на гэбуху горбатится.
Несколько дней он с досадой думал об этом типе, привыкая к мысли, что среди хиппов тоже есть стукачи. Как и по всей стране.
Обойдусь без таких помощников, что-нибудь придумаю. Мне много не надо. Главное избавиться от этого цивильного прикида.
Накануне Дик, как нарочно, заявил ему при всех:
Ты больше месяца с нами тусуешься, а ходишь как студень. Пора поднапрячься, клоуз слегка сменить! Не думаешь?
Сва задохнулся от обиды, и это говорил его друг! покраснел и быстро, ни с кем не простясь, пошёл к выходу. Дик нагнал его уже на улице:
Старый, ты чё? Даже не дослушал. У меня с собой точно для тебя отвальный куртон есть. Ношеный, конечно, но класс. Давай куда-нибудь заскочим. Только лукни сходу зависнешь, он почти насильно затянул Сва в ближайший подъезд и достал из сумки чёрную вельветовую куртку с кожаной отделкой. Тебе прямо в сайз! С зиперами, с накладками клёвыми. За стольник отдаю, без навара, как фрэнду. Такой мазы потом долго не будет.
Унижение медленно проходило, Сва колебался:
Я бы взял, но деньги только завтра будут, к вечеру. Надо у родичей полтинник подзанять.
Бери, не чеши репу! Дик протянул куртку. Кстати, могу для тебя джины достать. Новые тоже за стольник, а так за полпрайса. Ты как?
Надо бы взять, конечно Но пока не могу. Спасибо, Вадик.
Лучше Дик. У тебя всегда проблема сольди, да?
А как ты догадался? усмехнулся Сва.
Легко он кисловато хмыкнул: Всем пиплам житуха в напряг, все нулевые ходят. Откуда у нас прайс? Мой совет, тряси пэрэнсов плотнее, чтобы на клоуз хватило.
Они обещали в подарок к Новому году отсыпать немного. Не раньше. У них даже на еду толком не хватает, за кооператив расплачиваются.
Дави на них, пусть не жмутся! А этот прикид попробуй в комок толкнуть, он небрежно ткнул пальцем в его почти новое осеннее пальто.
Дик вёл себя непонятно то по-хамски, то вполне приятельски. Как и обещал, вскоре достал за полсотни неплохие джины, а еще через неделю недорого продал в долг почти неношеные тяжёлые шузы. Отстирать, отчистить, зашить всё это было не так уж трудно. Отныне Сва носил с тайной гордостью и уже не снимая настоящий хипповый прикид. В тусовке он стал неотличим от других. Оставалось лишь расплатиться с долгами. «Не новое, но файновое», не выходила из головы любимая поговорка Дика. Теперь прежняя одежда Сва костюм и пальто, подаренные родителями после поступления в университет, годилась только для экзаменов и редких поездок к ним в гости.