Она отобрала Гомера, собрание сочинений Пушкина, Джека Лондона, Гоголя, Салтыкова-Щедрина, Грина.
Как много всего! засмеялась она. Какое богатство, глаза разбегаются! Так и хочется взять все, но не донести.
Где вы живете? серьезно спросил Константин. Я помогу довезти.
Нет-нет, мне неловко, как можно?
Нужно! Вы берите, что хотите, нужное уже отобрано.
Вы знаете, нерешительно начала она, я бы еще взяла Диккенса и сборник французских сказок. У меня в детстве был такой же, но вечных переездах потерялся. Но
Не беспокойтесь. Этого хватит, Константин мельком взглянул на небольшую пачку денег, которые она выложила на стол. Тут хозяйка сестра, это ей. Вы подождите меня в прихожей, я мигом.
Когда женщина вышла в прихожую, Константин быстро достал бумажник и положил рядом с пачкой денег еще две купюры в сто рублей.
Как мы это все донесем? засомневалась Майя. Один Диккенс в 30 томов.
Просто, улыбнулся он. У вас есть сумка?
Да, конечно! она достала дорожную рыжую сумку.
Прекрасно! Часть связок положим в нее, часть понесем в руках.
Спасибо вам. Даже не знаю, смогла ли бы приехать еще раз. Я вдова, муж погиб десять лет назад, проходил мимо строящегося здания, и сорвавшийся с крыши камень убил его на месте. Осталась с дочкой, да еще мама старенькая, болеет. Пособие на ребенка получаю, работаю в библиотеке и подрабатываю в газетном агентстве журналы и газеты по домам разношу. Это самое трудное то вверх, то вниз по этажам с тяжелыми журналами, а еще людей дома не бывает или не платят вовремя, а издания дорогие, вся издергаешься, пока в срок представишь и журналы, и деньги.
Она говорила без умолку, и Константин ловил себя на мысли, что ее речь не тяготит его как сестрина, и что она смешно и мило приподымает верхнюю губу при разговоре, и лицо ее в профиль приобретает «необщее выраженье». Константин подумал, как же верны бывают иногда старинные определения именно «необщим выраженьем» отличалось ее лицо и нежность все теплилась и крепла в его душе, и уже казалось, что не серый ноябрь, а заблудившийся апрель шел рядом с ними по мокрым улицам, овевал невнятным ветерком и снова улетал.
Вот и моя остановка, улыбнулась Майя. Спасибо вам. Без вас я бы никак не справилась.
Давайте я вас провожу до дома, если позволите.
Она взглянула на него и кивнула молча.
Дверь открыла маленькая седая старушка с коротко стрижеными волосами.
Майя! Ты хотя бы предупредила, что не одна.
Не беспокойтесь, ради Бога, я просто помог довезти книги.
Нет, проходите, пожалуйста, хоть чаю попейте.
Спасибо. Как-нибудь в следующий раз!
И, перехватив в зеркале взгляд ореховых глаз, понял, что хочет, чтобы «следующий раз» случился.
Я вспомнил, у меня еще есть собрание сочинений Баратынского в двух томах. Вы не видели его. Издание 1914 года. Если интересуетесь, то я бы мог завезти его вам завтра. До конца недели я здесь. Вы только дайте свой телефон, если можно, я завезу, когда вы будете дома.
Майя улыбнулась, и ему показалось, что эта улыбка расцвела внутри него.
Я очень люблю Баратынского, была бы несказанно рада, но я не знаю, как вас и благодарить, так неудобно. Вот телефон, она протянула ему клочок бумаги.
***
Ты какой-то сам не свой, Костик, сказала ему вечером сестра. Что случилось? Болит что-нибудь? Устал? Много звонков было?
Август 2015 г. Краснодар
Карина Муляр
Карина Муляр (Масюта). Выпускница Академии Искусств в городе Кишинёве, Выпускница Академии Бецалель в городе Иерусалиме. Член союза свободных художников Израиля. Член Союза русскоязычных писателей Израиля.
Человек, который учил летать
После окончания юрфака Зойка, а теперь Зоя Михайловна, попала следователем в свой же маленький городок. Планов было громадье. Вот она, Скрипченко Зоя Михайловна, в течение пяти лет сводит на нет преступность городка. А может и всей области. О ней пишут газеты, у нее берут интервью. Она скромно и односложно отвечает, что мечтала о спокойствии городка всю свою сознательную жизнь. С тех пор, как ее отца убили по пьяной драке. Поэтому и пошла в университет на юридический. Зоя Михайловна становится известным следователем. Ее, наконец, приглашают на работу в Москву и просят, именно просят принять должность. Она отвечает, что должна подумать, так как ее очень любят и ценят в городе. Такие мысли приходили в голову Зое Михайловне обычно одинокими вечерами, когда после работы она возвращалась в свою однокомнатную квартирку, расположенную на окраине городка. И преступность не упала, а даже наоборот. И известным следователем я не стала. Мне уже почти сорок лет, а замуж так никто и не взял. Зоя Михайловна подошла к зеркалу, погрозила своему располневшему изображению, и махнув рукой села пить чай с плюшками, которые обожала с детства. Ее зимнее одиночество нарушил внезапный поздний телефонный звонок. Вечером Зое Михайловне обычно никто не звонил. Иногда она гипнотизировала трубку телефона, мысленно выпрашивая хотя бы один звонок. Телефон тупо молчал. А тут вдруг: Хотели звонок? Получите. Зоя Михайловна, от неожиданности подскочила, как ошпаренная и бросилась к телефону. «Але» небрежно произнесла она. В трубке повозились, раздался смешок и знакомый голос ее однокурсника Генки Тихого произнес:
Что але, але? Все сидишь в своей дыре? Небось, уже располнела так, что в двери не влазишь?
Генка! Это ты? от радости крикнула Зоя Михайловна.
Да. Это я. Так. Слушай и не перебивай. Я проездом в твоей дыре. Встречаемся через час в вашем мерзком кафе. Все поняла?
Генка! Я так сразу не могу. И потом уже поздно. Посмотри, какая метель на улице. Я что убила кого-то?
Слышишь ты, Нудятина. Быстро оделась и через час в кафе. У меня мало времени.
В трубке засмеялись знакомым характерным смехом, который автоматически заставлял улыбаться, причем несмотря на настроение. Затем послышались короткие гудки. Зоя Михайловна ясно вспомнила свои студенческие годы. Красавца Генку Тихого, от которого было так шумно и громко, что казалось все начинало смеяться и двигаться только от того, что он появлялся в аудитории. Преподавателей он сводил с ума своим обаянием. Оценки на экзаменах мог получать только за свою неповторимую улыбку. Несмотря ни на что Генка учился, как одержимый. Закончил с красным дипломом и остался в Москве. Обо всем этом думала сейчас Зоя Михайловна, пытаясь подобрать наряд, в котором будет меньше заметна ее страсть к плюшкам. Заказав на дом такси, Зоя Михайловна добралась до единственного в городе кафе. Там за столиком ее уже ждал Генка Тихий. Увидев красивого, респектабельного мужчину, Зоя несколько опешила. Но он тут же подскочил к ней, поцеловал и усадил за стол. «Генка всегда был джентльменом», мелькнуло у Зои Михайловны. Несколько минут поболтав ни о чем. Генка приступил к делу.
Зойка, слушай! Я получил назначение. Теперь подбираю своих людей. Прикинь. Москва. Отдел расследования убийств. Ну как? Звучит? И ты Скрипченко Зоя Михайловна, погрязшая в разборках семейных скандалов этого городка, получаешь должность в этом отделе. Ну как? Времени на размышление не даю. Собрала свои манатки и через две недели получишь первый «висячок», Генка радостно засмеялся, заставив своей улыбкой улыбнуться и Зою Михайловну.
Она, наконец, смогла закрыть, открывшийся от неожиданности предложения рот. Ничего вразумительного в голову не лезло, поэтому Зоя Михайловна налегала уже на третье пирожное с кремом.
Зойка. Ты смотри не забудь, что кафе закрывается через двадцать минут. Если что, ты сможешь съесть еще только пару пирожных улыбнулся Генка, оставил адрес, куда Зоя должна была позвонить, когда окажется в Москве. Он встал, поцеловал жующую Зою Михайловну, попрощался и быстро пошел на выход. Заказав еще три пирожных, Зоя лихорадочно обдумывала предложение. Это был шанс. Только очень неожиданный и такой же искрометный, как сам Генка. Голова подсказывала: «Надо решаться. Сороковник на носу, а все еще в девках. Позорище». Поразмыслив еще немного, Зоя Михайловна снова вызвала такси и отправилась домой. Ночью ей снова снились ее несбывшиеся мечты об удачной карьере и хорошем муже. Наутро Зоя Михайловна обратилась в отдел кадров с просьбой об увольнении в связи с семейными обстоятельствами. Ей устроили пышные проводы. Как и договаривались с Генкой, через две недели он встретил ее прямо на вокзале и отвез в заранее приготовленную для нее квартиру, недалеко от центра Москвы. «Похоже, что хоть и поздно, но мечты начинают осуществляться», по дороге думала Зоя Михайловна.
Генка вручил ей ключи от уютной двухкомнатной квартиры и сказал, чтобы она обустраивалась. Эта квартира временная, а через год он будет хлопотать о том, чтобы ей выделили отдельную квартиру. Оставшись одна, от счастья Зоя начала прыгать. Она перестала прыгать только тогда, когда услышала какой-то шум. Оглядевшись, она ничего не увидела. Но когда присела на стул, то тут же сообразила, что от ее веса вместе с ней прыгали и стол и стулья. «Черт возьми!» подумала Зоя Михайловна, «Теперь точно буду худеть. Столица все-таки»
Наутро Генка заскочил за Зоей Михайловной, и они поехали знакомиться с новой ее работой и коллективом. К удивлению Зои Михайловны, коллектив ее сразу принял. А Генка, тут же собрав всех на летучку, представил Зою Михайловну и торжественно попросил пожилого следователя Никитича вручить ей «висячок» для начала. Никитич, ехидно улыбаясь, сказал:
Ну, все. Попалась девка. Висяк у нас уже четыре года и никаких следов. Ну, для начала возьми. Поиграйся. Кто знает. Может у тебя что-то прояснится.
Зоя взяла огромную пыльную папку, заботливо обтерла ее тряпкой и пошла на свое рабочее место. Потекли обычные рабочие будни. Отношения в отделе были прекрасными. Генка был чудесным организатором. Позже Зоя узнала, что на его счету было раскрыто множество тяжелейших убийств, а вел он себя просто и доступно. Постепенно Зоя Михайловна входила в курс дела, осваивалась со столичной жизнью. У нее появилась подруга, жившая с ней на одной лестничной клетке. Тоже дама лет сорока, разведенная, работающая в косметическом салоне. Элина первая и взялась за Зойкину внешность. Массажи, тренажерный зал, походы по модным магазинам. Зойка ходила с постоянной счастливой улыбкой на лице. Ей виделось, как она сможет раскрыть этот ненавистный «висячок» в котором и зацепиться было не за что. А дело было так. Какой-то неизвестный, или какие-то, а может просто это были суициды, которые периодически повторялись. Общего было только то, что все жертвы или самоубийцы кидались или с моста или с высотного дома. Больше зацепиться было не за что. Ни возраст, ни пол, ничего. Каждый раз разные, непохожие друг на друга люди. Мужчины, женщины, молодые, пожилые, одинокие и семейные. «Ну и подкинули мне задачку» в сердцах думала Зоя Михайловна. Интересно, а Шерлок Холмс смог бы раскрыть такое? Но жизнь текла своим чередом. Быстрого раскрытия «висячка» от Зои никто не требовал, но она включилась на полную катушку. Изучала каждый случай в отдельности, разыскивала свидетелей, ходила на места происшествий. Элина ее новая подруга говорила: