Какие силы может выставить улус Джучи? Тысяч шестьдесят семьдесят кыпчаков и сартаулов. Из них десять пятнадцать тысяч придётся оставить в улусе, для охраны порядка и наблюдения за состоянием дорог и мостов. Остаётся пятьдесят тысяч воинов, и все они не монголы.
Бату ухмыльнулся. Он стал оценивать свои силы, словно уже всё было решено и он ларкашкаши предводитель всего войска! А всё только начинается! Не даром он пригнал в орду Угедэя табуны белоснежных степных скакунов, привёл караван верблюдов, гружённых тюками, в которых и золото, и дорогое оружие хорезмийских умельцев, и согдийские ковры. Всё это пойдёт на подкуп сторонников. А иначе как?
Пьяный Угедэй, с чашей в руке, неловко встал на ноги, взмахом руки в раз прекратил гвалт веселья и закричал хмельным голосом:
Мы выполнили волю великого Чингисхана, призвав к покорности чжурчженей! Готовьтесь, монголы! Мы снова направим своих коней в большой поход! Хур-ра-а-а!
Ху-ур-ра-а-а!!! вскинулся весь курултай. Слава великому Угедэю!!! В поход! Хур-ра-а!!!
Бату залпом осушил пиалу с водкой, вытер ощеренный в хищной улыбке рот началось, поход объявлен! Остаток года и зима решат, куда пойдут монголы.
«Поведу их я!», обожгло мыслью Бату.
«»»»»»»»»
Дождь шумел, серыми нитями пронизывая плотную хвою елового леса. В прелых, гнилых иголках, рыжим слоем укрывавших землю, бегали суетливые муравьи. Было понятно дождь скоро кончится. С замшелых скатов избы вода лилась, выбивая в земле аккуратные ямки.
Семён сидел у порога, глядя на дождь в проём открытой двери, и думал о своей доле, в которой повинен был только сам. Ведь сначала всё складывалось в его жизни лучше некуда в походе на булгар юный дружинник не только обрёл изрядна серебра, но и получил милость самого князя Юрия. Семён вместе с дружком Сысоем отстраивали пограничный Нижний Новгород, где пришлось воеводить, а отец, посадничая и торгуя с булгарами, нажил богатство. Потом перевод в столичный Владимир, должность второго воеводы, после Петра Ослядюковича, посольские походы, которыми поручили ведать. Сколько раз был у булгар, знал их ханов и князей, ездил в Германию, к половцам, в соседние с Суздалью русские княжества. Богатство семьи росло. Дворы во Владимире были уже и у отца, и у брата Ивана. И всё разом порушилось Связался Семён с молоденькой дочерью Петра Ослядюковича, закружила голову первая обжигающая любовь как в прорубь бросился, без оглядки, хоть и давно был женат, два сына подрастали, а вон как И Пётр Ослядюкович их застал. Поклялся отомстить за поруганную честь Семёну нужно было срочно ехать в Рум, вызволять попавшего в полон к сельджукам брата Мишку. Пётр Ослядюкович организовал отъезд, только князь-то никуда не отпускал. Вышло Семён уехал самовольно, бежал со службы. Гнев Юрия был велик, а месть Ослядюковича страшна разорил семью. Князь Юрий жаждал поймать «беглеца», сгноить в подвалах, в кандалах, чтобы другим не повадно было Да
Семён смотрел перед собой и размышлял. Если ехать прямо через лес на север, за Оку, пойдут московские земли, потом по реке на восток вот и Владимир. Злой город. Такой родной и близкий, теперь он был злым там его предали, оклеветали, там убили его счастье Пётр Ослядюкович и князь Юрий превратились в смертельных врагов.
Когда Семён, с выкупленным из плена братом, с друзьями, сопровождавшими его в пути Серьгой и Микулой, проехав, на обратном пути, киевские земли, оказались в Чернигове, сам князь Михаил, хорошо знавший главного посла Суздали и благоволивший Семёну, остановил: « Всё, Семён, дальше тебе дороги нет». И вот полгода он прячется в черниговщине по лесным заимкам, а князь Михаил простодушно отвечает владимирским посланникам, что вор Сёмка с бездельниками Микулой и Серьгой в землях его не объявлялся, но при случае, они, конечно же, будут выданы родственнику.
Было больно узнать о заточении в подвалы старика отца, о смерти от постигшего горя матери, о разорении и ссылке брата Ивана, о горемыках сыновьях с женой Гашей, живущих благодаря самоотверженной дружбе Сысоя и покровительству князя Ярослава в далёком Новгороде. Разом рухнули его мечты и надежды, разом отошло назад куда-то чувство к воеводской дочке Наталье, сделав ту любовь забавой, теперь не нужной в горе, из которого выбраться ни он, Семён, ни его родня уже своей волей не смогут.
Беды семьи сгубили и брата Мишку. После изнурительного плена, он таял на глазах от внутренних хворей, держался из последних сил, лишь бы увидеть родной дом, а тут, после таких вестей, в раз сгорел, загнулся.
Беды семьи сгубили и брата Мишку. После изнурительного плена, он таял на глазах от внутренних хворей, держался из последних сил, лишь бы увидеть родной дом, а тут, после таких вестей, в раз сгорел, загнулся.
Семён похоронил брата в лесу, не далеко от Оки. Микула и Серьга вырыли могилу, опустили тело, а Семён сидел спиной, опершись о ствол старой, могучей ели, смотрел перед собой. И жить не хотелось.
Но шли дни, недели, месяцы. От безделья и хорошей кормёжки, в теле рождалась нерастраченная сила. Просто так сидеть Семён уже не мог. Надо было как-то жить дальше.
Князь Михаил прячет его, но, когда ему будет выгодно, выдаст Юрию. И он разделит с отцом общую подстилку в сыром каземате. Да, нет, князь Юрий просто прикажет казнить. Или Пётр Ослядюкович надоумит. Пёс, всё он. Убить его! Только не вернуть уже ничего. Ни-че-го! Но делать что-то надо. Можно было убежать в Смоленск или на Волынь. Там князья сильные, заглядывать в рот Юрию не будут. А можно откровенно поговорить с Михаилом: кто Семён для него, служака, волею обстоятельств попавший в опалу, или выгодный заложник в большой игре?
Послышался топот копыт. Лошадь неслась уверенно всадник знал дорогу к заимке. Так и есть Серьга.
Он осадил коня, спрыгнул, вбежал в избушку. Лошадь убежала под навес, где было припасённое сено.
Вот хлещет. Прямо в дороге захватило, смеясь и отдуваясь, сообщил Серьга.
Где Микула?
В Серенске остался.
Почему? Князь в корме отказал?
Служба, Семён. Князь в Чернигов зовёт! Хватит, говорит, насиделись! Теперь можем не прятаться.
С чего бы, ухмыльнулся Семён. Почему Михаил перестал лицемерить, и разрешает жить открыто?
Серьга стал снимать мокрые рубахи и портки, выжимал воду прямо на пол.
Теперь Юрию не до тебя. У него другие заботы. А Михаил решил показать свой нрав вот, видишь, твоего воеводу у себя укрыл!
Мог бы и раньше так поступить, сердито произнёс Семён, продолжая смотреть на редеющий дождь.
Семён, война ведь у них.
Где? В Суздали?! спокойствие и задумчивость разом слетели.
Да. Ярослав с немцами сцепился! Теперь держись! А твоего папашку Юрий из подвала выпустил.
Кто сказал? Семён встал, подошёл вплотную к голому, подрагивающему от прохлады, Серьге. Неужели конец опале?
Весь город про войну говорит. Сплетен хватает. Так что, собирайся, едем к Мстиславу. Он здесь, в Серенске. На всякий случай. Мало ли. Черниговцы наших побаиваются. Ярослав дважды их тут пугал. Ха-ха. А Наташку Пётр Ослядюкович замуж выдаёт за рязанца.
Семён резко отвернулся, подошёл к открытой двери, ударил кулаком в бревенчатую стену.
Пётр Ослядюкович пёс! Он мою семью сгубил! Зарублю его!
Пётр Ослядюкович в приданное Наташке усадьбу твоего отца даёт.
Едем.
Подожди. Дождь переждём. И переодеться дай мокрый я.
Семён смотрел на шумящий дождём лес. Душа опять стихла. Война с немцами, отец выпущен. Надо разузнать всё подробно. Перво наперво про Агафью с детьми.
Серьга, поедешь в Переяславль?
Зачем это? Меня удавят по дороге!
А ты так, чтобы не попадаться. Узнаешь про моих, и Сысоя сюда привезёшь.
Сюда? Ты спятил.
Нет, Серьга, я серьёзно. А Микула поедет в Рязань. Я сам с Микулой поеду, Семён обернулся.
Чтобы тебя рязанцы хватанули, и выдали Юрию?
Не схватят. Рязанцам плевать, по большому счёту, на Суздаль. Они вперёд не лезут, а дома себе хозяева.
Как знаешь, воевода, нехотя согласился Серьга. И что я скажу Сысою?
Скажешь: Семён зовёт.
Сысоя в Чернигове во, Серьга провёл ладонью по своей шее. Он же помогал Ярославу здешние деревни зорить.
Ладно, под Москвой свидимся, там тихо Или, под Лопасней.
Нет, в Лопасне рязанцев, как собак. Они за этот городишко держатся мёртво.
Ты почему со мной споришь? удивился Семён. Совсем забыл почтение к воеводе?
Ладно уж, улыбнулся Серьга. Семён за долгие годы сроднился и с Микулой, и с Серьгой. Воевода! Здесь не владимирщина, да и воевода ты бывший.
Это ещё посмотрим, скупо буркнул Семён
В Серенске, князь Мстислав усадил за трапезный стол, налил медовухи, был оживлён.
Дела, Семён. Теперь совсем по другому пойдёт. Будешь пока здесь Серьга рассказал про твоих? Отца-то твоего Юрий выпустил, сжалился отправил в Нижний Новгород посадником, на прежнее место. А брата из ссылки не вернул.
Князь, дозволь в Рязань съездить?
Что так? Мстислав уже знал про любовь Семёна и дочери Петра Ослядюковича, но разыгрывал из себя неведающего.