Но трубы не нуждались ни в чистке, ни в прозвонке. Идеальная конструкция, с какой стороны ни посмотри: ни одна из труб не похожа на инженерную конструкцию, и все вместе они напоминают кровеносные сосуды. Двоятся как попало, расщепляются на более мелкие, и для работы с такой арматурой требуется детальная карта.
Кар-кар! доносилось снаружи.
«Откуда в джунглях вороны? Все же это странно, застряло у меня в голове. В царстве непроходимых лиан все имеет значение, значит, и вороны к месту, но слишком уж громко орут ночью. Какой величины должны они быть?»
Я вел фонариком вдоль ответвления, нити которого уходили в консоль. Тут пруд пруди незнакомых мне терминов, взять хоть этот «гипофиз». Понятия не имею, что за зверь
За железной стеной опять каркали. На задворках ума шевелилось, что объем работы гигантский, что охранник теперь появляется утром и вечером, все стало сложнее и потеряло определенность, и сроки выдержать нереально.
Раздался скрежет железа по железу прямо у меня за спиной, как если бы по ангарной двери полоснул увесистый экскаваторный ковш.
«Да кто же тут такой исполинский?!»
В воображении мгновенно нарисовалась гигантская ворона со стальным клювом, и это скрежещущее приветствие предназначалось мне. Если такие жесты это ежедневный ритуал, то вагончик скоро сложится внутрь.
Злобные звуки утихли, и начались щелчки и бульканье внутренностей моего убежища, лампочки мигали и навевали дрему.
«И без меня все работает и будет пахать сто лет. Но вернуться в эту катакомбу придется не раз: ночевать с железноклювыми воронами это развлечение для героев».
Под утро сонливость прошла, а выходить наружу было страшно. Тут-то я обнаружил принципиальную схему «спецоборудования». Книжечка новая, явно никем не читанная. В свете фонарика зашуршали страницы с большими массивами слов. Зная язык, я мог читать буквы, но, как ни странно, текст не предназначался для чтения это был язык программирования.
Правда, если не терять терпения, через полстраницы возникал понятный текст, но обрывался так же внезапно, сменяясь символами без порядка и смысла.
Машинально я стал выискивать слова разборчивого текста и нашел:
«отвечает за:
1. Функцию ограниченности: непрерывно воссоздавать барьеры в формах ущемленной личности, обиженной личности, незащищенной личности. Результатом следует считать состояние неуверенности. В ходе суточного цикла неуверенность должна возникать в различных формах ограниченности.
2. Формы ограниченности: изначально обуславливаются положением астрономических объектов в момент рождения интеллекта и в обобщенном виде распределяются:
2.1. Первый промежуток цикла непрерывное чувство уязвимости, вызываемое окружающим миром, инциденты в судьбе возникают для обострения мнимого, полностью сфабрикованного ощущения незащищенности. Крайняя форма фобия одиночества, чувство заброшенности».
Оригинальная замена гороскопа! предположил я вслух, на что динамик отозвался:
Судьба может быть изменена неизменной волей!
Это правильно! ответил я, выставив вверх указательный палец правой руки и ожидая, что, наконец, завяжется разговор. Но динамик был непреклонен, как и воля, о которой он говорил. Я скрыл свое неловкое намерение словами:
Ну, где мы остановились? Так! Хотя зачем все читать, если мой месяц восьмой. Итак:
«2.8. Восьмой промежуток цикла. Сомнение в приверженности собственной цели. Соотнося себя с целью, интеллект, рожденный при комбинации восьмой астрономической последовательности (8ап), понимает:
2.81 что равен в возможностях со всеми остальными;
2.82 что имеет все возможности познать цель и объединиться с целью;
2.83 что имеет с целью общий источник;
2.84 что, невзирая на вышеперечисленные знания, интеллект 8ап испытывает неуверенность в том, что достоин своей цели, что имеет с целью одно общее начало, что интеллекту 8ап предопределено слиться с целью.
2.9. Девятый промежуток цикла. Интеллект типа 9ап отчужден от настоящего времени. Отстраненность рождает страх и непонимание будущего»
Это уже было не про меня, и я еще раз пробежался глазами по сточкам из параграфа 2.8.
Слишком сухо и замысловато все написано, надо бы для себя изложить попроще. Тишину опять прорвали удары по металлу, и я притаился, не зная, чего ждать.
Вылезай! Если еще раз так долго будешь спать, введу тризол с кофеином.
От души отлегло, это был охранник.
Тризол не надо! запротестовал я, вылезая из люка. Как я работать буду, это зелье капилляры в голове рвет, и боль адская!
Пойдет на пользу! Ты, по-видимому, невнимательно смотрел задание. Калькуляция показывает, что тебе отводится не более четырех часов на спецобъект
Я вскипел, и в очередной раз захотелось вбить охранника по пояс в землю. Я злился, что раньше случалось так редко, а теперь появлялось при каждом случае. Четыре часа спать, а?! Завтра три, а потом, через неделю, с катушек слететь
Задания продиктованы джунглями, и ни у меня, ни тем более у тебя нет власти их изменять, я повторяю это уже в сорок седьмой раз. На пятидесятый прикреплю тебе к запястью вечную табличку.
Про себя я кипел: зачем же эта сволочь меня так выводит, ведь однажды я сорвусь!
Я ощетинился всем телом и в любую секунду был готов броситься на охранника. Прежде мои нервы не испытывали такого перегрева. Разум затянуло пеленой, и я себя уже не держал. Как вдруг, откуда ни возьмись, зазвучала флейта это было так нежданно! Ясный, объемный звук с чистыми обертонами, волшебный такой звук. Мне не приходилось слышать такую флейту прежде, она быстро завладела эмоциями, как факир коброй. Моя спесь сдулась, и я стоял с опущенными руками, внимал, склонив голову набок, словно хотел поймать все ноты.
Охранник крутил головой, не понимая, кто этот музыкант. Играл динамик, и скоро охранник догадался:
Надо разобраться с появлением непроизвольных звуков. Давно поступают сигналы, что система оповещения потеряла контроль. С чего она вдруг флейту запустила?!
После этих слов охранник исчез, а я отметил, что волшебные звуки подействовали благотворно: злоба стала меня оставлять и сменяться безразличием. Опять рутина с утра до вечера, опять усталость, ноющая боль в плечах и пояснице. К привычному букету ощущений добавился другой сорняк опустошенность, отсутствие веры. Я с завистью вспоминал первую зону, когда приходили сомнения, но я понимал, что они есть пар, газы, действующие на мозг.
Теперь же будто неизвестный мошенник украл у меня уверенность в себе. Я заметил, что всякий раз, прикасаясь к трубам, я на несколько пунктов опускаюсь в собственной оценке. К полудню я уже зевал и одновременно по-зверски хотел есть. Все нервы! Возможно, задание так рассчитано, что быстро уходят силы и требуется смена работы.
В часы отдыха он развлекал себя легким чтением, смотрел фильмы, от которых бы решительно отказался во время отчета. Очень нравились пустые комедии, от них голова легчала, и фантазия позволяла невероятно шалить с прозрачными образами произнес громкоговоритель.
Вправду, слишком свободный текст для системы оповещения хотя постой, он что-то про книжку говорил?! Чтобы расслабиться, я полез за брошюрой, взятой из железного вагона. Открыл наугад, наткнулся на ряд ничего не значащих остроконечных значков и только через страницу обнаружил понятное:
«устройство позволяет преобразовывать послания других интеллектов в импульсы защиты. Длительное противостояние приводит к возникновению большего числа опасных ситуаций. Неуверенный в себе интеллект можно отучить бояться первичных раздражителей, но взамен он возьмет столько же или больше новых. Так внутри интеллекта поддерживается ощущение изменчивости, зыбкости мира в противовес нерушимой устойчивости, существующей в реальности»
В раздумьях я крутил гайки и прочищал муфты. Работа спорилась, я быстро переходил на новый участок и не обращал внимания на животных, сколько бы их ни ходило рядом. Но те очень даже меня видели, в особенности вороны. Они были главными на участке «I» и своим поведением символизировали местный уклад жизни. Большими гроздьями вороны скапливались на ветвях и каркали, стараясь привлечь мое внимание к себе. Когда это не удавалось, одна-две, что посмелее, начинали летать над головой и чуть не смахивать кепку. Бороться с выскочками было бесполезно, у ворон было очевидное численное преимущество. К тому же, пока я никого не трогал и вежливо обходился со сферами влияний, никто не трогал меня так здесь повелось.
Мне оставалось только покрикивать и отпускать угрозы, но это плохо помогало. В отличие от тех черных ворон, которых я знал, эти были в полтора-два раза крупнее и смышленее. Они подмечали поступки и догадывались о мотивах. Где-то среди них, должно быть, живет тот гигантский предводитель с титановым клювом и по ночам скребет по железным стенам.