Шерстнёва Татьяна
Стихи о моей малой Родине и воспоминаниях из детства.
«Детство.»
На столе молоко
В кружевное окно
Жёлтой россыпью луч упадёт,
Кот, ступая легко
Прямо в солнца пятно
Все заботы на миг унесёт.
*
Расцвело на душе.
И не слышно давно
Лязга взрослой, расшатанной жизни,
Нет шаблонных клише.
Лишь цветов полотно
Просто так оживёт, без корысти.
*
И от печки тепло
В детство снова влечёт
К тем рукам, излучавшим любовь
За ту крепость крыло,
Что бок о бок идёт,
Очень хочется спрятаться вновь.
*
За падением взлёт
После шторма рассвет
В зной тяжёлый воды ключевой,
Книги той переплет
В добрый мир унесёт,
В дом, где любят всегда всей душой.
Проза
Ольга Бабошкина
Пережидая дождь
Мы стояли под деревом, пережидая холодный дождь. Вокруг нас расстилался уже не зелёный луг. А на нём завявшие цветы и горько пахнущие, пожухлые травы.
Нам было весело, так как старым друзьям всегда есть о чём поговорить. Мы вспоминали приключения вчерашнего дня Корову Мурку, что родила наконец телёнка. Он был такой смешной, а Мурка лизала его морду. Как пили чай с душицей и липовым мёдом. Ну и конечно же, как мылись в бане и пол ночи разговаривали.
О том, как атаман в юбке эта Катька Иванцова целовалась с Гришкой, а мы подсматривали и краснели. Нам было любопытно и стыдно.
Затем перешли к дню сегодняшнему и смеялись, как утром в школе Иван Иванович вызывал к доске, а мы лоботрясы мямлили и тянули время. до звонка. А он шипел и кричал, что вызовет родителей, но мы умеем уговаривать и его жаркий пыл сменился на милость.. Уговорили и побежали смотреть в клубе интересный фильм. Уже раз третий наверное, а может и в четвертый
Сразу после кино навещали бабушку Веру. Помогали по хозяйству. Сбегали в магазин за хлебом.
Пока мы говорили, не заметили, как дождь закончился. Мы вышли из-под дерева и вприпрыжку побежали домой. Октябрь месяц такой же непостоянный, как и мы в шестнадцать лет
Ведь сегодня. будет еще интересней, чем вчера, тем более, что завтра то выходной. А так много надо сделать.. И начнем с кружки молока с теплым маминым хлебом!
Сергей Ходосевич
Ураган
Синевато-серые облака, затянувшие с утра небо сплошным ковром, к полудню смешались с сородичами цвета древесного угля и не предвещали ничего хорошего
В течение получаса в эту двухэтажность небесной канцелярии добавилось немного бордово-красного крепления и поднялся ветер, раскачивающий вековые сосны и заставляющий сгибаться девичий стан березок до самой матушки-земли. Сбиваемые в кучу, недовольные облака, тем что не желали так сильно двигаться в небесной высоте, словно обиделись и моментально окрасились в цвет бычьей крови. Сверкнула ослепительно молния и словно канонада артиллерийских орудий грозно заголосил гром.
Лес трепетал в страхе. Трещали поломанные сучья деревьев, скрипели корни, что не в силах были сопротивляться внезапной стихии и самые слабые падали, издавая гневные звуки, цепляясь в смятении за ветви тех, кто еще держался.
Еще более яркая молния сверкнула стрелой, будто выпущенная из лука известного библейского пророка и вонзилась в крону самой высокой сосны.
Ага! Попали! по-звериному захохотал гром и на какую то долю секунды угомонившись заворчал оглушающе, приводя в трепет все вокруг.
Искры огня поползли по стволу обожженной сосны. Новый порыв ветра отодрал от нее пару здоровенных веток головешек и потащил вместе с десятками поменьше с другим, сопротивляющихся ему деревьев в стороны огромной нивы.
Та была похожа на бушующий океан с одной гигантской волной, что вот-вот поднимется и разобьется о черную скалу у горизонта, в коем небо было просто, как смоль.
После третьего разряда молнии и еще более устрашающего рыка грома на землю упали первые капли дождя. А через мгновение выросла стена из непрекращающегося потока воды со сверкающих и орущих воинственный клич небес, коей испугался даже неугомонный ветер. Роняя в месиво грязи, в которую превратилась земля, он немного притих, а потом устыдившись своего страха, завыл по-волчьи и круша, и роняя, то, что в могучем лесу ему было до этого не под силу, увлекая за собой страшные облака понесся с большей силой на город.
Еще более яркая молния сверкнула стрелой, будто выпущенная из лука известного библейского пророка и вонзилась в крону самой высокой сосны.
Ага! Попали! по-звериному захохотал гром и на какую то долю секунды угомонившись заворчал оглушающе, приводя в трепет все вокруг.
Искры огня поползли по стволу обожженной сосны. Новый порыв ветра отодрал от нее пару здоровенных веток головешек и потащил вместе с десятками поменьше с другим, сопротивляющихся ему деревьев в стороны огромной нивы.
Та была похожа на бушующий океан с одной гигантской волной, что вот-вот поднимется и разобьется о черную скалу у горизонта, в коем небо было просто, как смоль.
После третьего разряда молнии и еще более устрашающего рыка грома на землю упали первые капли дождя. А через мгновение выросла стена из непрекращающегося потока воды со сверкающих и орущих воинственный клич небес, коей испугался даже неугомонный ветер. Роняя в месиво грязи, в которую превратилась земля, он немного притих, а потом устыдившись своего страха, завыл по-волчьи и круша, и роняя, то, что в могучем лесу ему было до этого не под силу, увлекая за собой страшные облака понесся с большей силой на город.
Туда, догоняя ветер и устремилась стена водопада. В небе цвета пепла советских сигарет «Дымок» появились проблески солнца.
Лес, хоть уже и вытянулся по стойке смирно, считая потери, все еще дрожал, то ли от холодных капель дождя, то ли переживая стресс. Смелый бельчонок высунул мордочку из дупла поваленной трехметровой сосны и смешно скинув лапы вверх замер, будто бы ругался с небесами и спрашивал: «Ну и где мама! Где теперь будет мой дом! Что натворили!!!»
А оно уже сияло голубой лазурью, щедро даря тепло летнего солнца, которое превращало дрожащие капельки воды, на листочках и ветвях в жемчуг. И это украшение было к лицу выдержавшим стихию героям исполинам.
Выдергивая босые ноги из жижи на поляне перед соснами и отбиваясь от мошек и комаров, до нитки промокший, совершенно забывший, где оставил корзину с грибами, благодаря дух леса за временное убежище от пронесшийся стихии и теребя в руках развалившиеся резиновые сапоги я медленно вышагивал по тому, что сейчас нельзя назвать тропинкой по направлению к железнодорожной станции, до которой если через поле, то почти рукой подать, где то километра три.
В небе над ржаным полем метались и кричали стрижи, а в самом поле и на проселочной дороге валялись ветви деревьев Побитая дождем рожь, лежала, приклеенной к земле, а ровно посередине бесконечного поля, как памятник пронесшемуся урагану целиком лежала крыша, с одного из домов дачного поселка, что в нескольких метрах от реки, сразу за живописным мещерским лесом.
Ольга Бабошкина
В поезде
1
В купе ехали четыре человека. Двое мужчин, одна девушка и старенькая бабушка. Ехать долго и нужно было как-то приспосабливаться друг к другу.
Пока ждали проверки билетов, познакомились. Проводник уже дошёл до их купе и разговоры прекратились.
Всё хорошо!
Заказали горячий чай, постельное бельё и продолжили разговор.
Бабушка ехала к дочке. У неё недавно родилась внучка. Мужчины были не знакомы. Один, что помоложе, был женат и ехал по месту учёбы, так сказать после встречи со своей молодой женой. Второй мужчина в возрасте, лет сорока, был разведен и ехал к себе на родину, к матери. Ну и девушка, до чего же красивая, что глаз не отвести. Ей было примерно лет двадцать пять. Не возраст, а сказка. Ехала просто отдохнуть, сменить обстановку. После знакомства попили чаю и легли по своим полкам. Девушка достала книгу и начала читать. Но почему-то не читалось и она её закрыла.
Мимо проносились станции, полустанки, поля, деревья
На остановках бабушки продавали помидоры, огурцы, варёную картошечку
Под мерный стук колёс хотелось спать. Глаза закрывались и девушка заснула, а молодой парень не сводил с неё глаз..
2
Он смотрел на неё и думал.
Красавица! Мне бы такую. Лидка моя и в подмётки ей не годится. Она, конечно хорошая, но какая то не модная, что ли. Сколько раз говорил, чтобы поменяла свой гардероб. Ей хоть бы хны. Говорит, зачем мне, ведь ты всё равно меня любишь.
Любишь ведь? Скажи, любишь?
А мне что оставалось. Конечно люблю!
Как не любить!
Ведь она такая наивная, моя Лидка. Всему верит, а готовит просто божественно