Когда читал новую книжку ту самую, что на все лады рекламировали в журналах, на сайтах и даже по телику, Мишка всё яснее ощущал присутствие чего-то чужеродного. Недоброго. Вот страх сформировался в плотный комок и начал будто бы перетекать в голову мальчику. Мишка понял, что, во-первых, это ДЕЙСТВИТЕЛЬНО очень страшная книга. А во-вторых, если он не купит романа, то будет долго об этом жалеть. Опять-таки почему не выпендриться перед Антохой, лучшим другом? Ну а школьный завтрак бог с ним.
Мишка выложил продавцу положенную сумму весьма скромную, при учёте популярности романа, схватил книжку и, игнорируя предложенный пакет, чуть ли не пулей вылетел из лавки. Большая перемена заканчивалась, и он уже опаздывал на урок.
На математику мальчишка примчался буквально секунды за три до звонка. Заполошный, сел за парту и принялся поспешно вытаскивать из портфеля на парту учебник, тетрадку, ручку с карандашом. Учительница, Марья Петровна, как-то недобро глянула, но ничего не сказала. Антоха же наградил его любопытным взглядом, а когда Мишка коротко, тайно кивнул, взгляд превратился ещё и в завидующий.
Наконец, после вороха примеров и внушительного количества объяснялок, урок закончился, и дети, собрав вещи, выбежали на перемену. По-другому они, видимо, передвигаться не умели. Десять минут, конечно, маловато для знакомства с новейшим шедевром хоррора, да и двадцати, большой перемены, для того недостаточно, но хоть сколько-то.
Купил, хитро и с нетерпением произнёс Антоха.
Он был, разумеется, в курсе планов Мишки, тот сам ему всё сказал.
Как будто тебе неинтересно почитать, легко парировал Мишка.
Да нет, интересно.
Ты же сам и предложил сгонять за ней.
Ага. Были бы деньги сам бы приобрёл. Но мать даёт только на еду.
Так мне тоже!
Сравнил. Тебе дают больше моего.
Ну и что?
А то! Ты сэкономить можешь.
Долго же я копил бы по рублю на свежее полиграфическое издание.
И где ты научился этак философствовать и строить предложения? Антоха подозрительно скосил глаз.
Там же, где и ты! И Мишка отвесил ему приятельскую, лёгкую оплеуху.
Они немного побузили, потом Мишка сказал:
А чё со мной не пошёл?
Простуда у меня.
И в школу ходишь? Наверное, всё же не простуда, а воспаление хитрости.
Да насморк, насморк у меня Ой, да ну твои подколы.
Ага-ага. Ох, ну да ладно. Хватит этих задушевных разговоров, не то потратим зря все десять минут, а это крайне мало.
Насчёт экономии денег, точно не услышал Антоха, не понимаю. Ты и без того толстый, зачем тебе ещё в школе завтракать? Вообще не завтракал бы, пока учишься, скупил бы всего Стайна.
Толстым тем более нужно есть. То есть им как раз и нужно.
А по-моему, наоборот: они всё равно что верблюды.
Чего?
Жир запасают, чего.
Мишка подумал выдать Антохе легковесную оплеуху, исключительно для порядка, однако передумал: короткое время переменки безостановочно и своевольно уплывало в никуда. И делало это гораздо быстрее, чем друзьям хотелось бы.
Они устроились у стенки, присели и раскрыли книгу. Кто-то одноклассники и нет проходил мимо, бросая косые взгляды на двух пареньков и недавно приобретённое «свежее полиграфическое издание».
Гляди! вдруг взволнованно произнёс Антоха. Тут всё от руки написано. Хоть и читается.
Ага, со знанием дела подтвердил Мишка, пускай в магазине, когда рассматривал роман перед покупкой, и не обратил внимания на столь интересную деталь. Любопытно, заметил он, кто переписывал текст?
Негр, работающий в издательстве.
И что он там делает?
Сидит на привязи. А ты что думал? Работает, канеш!
Да иди ты.
Да сам ты иди.
Примерно с этого и начинались бесконечные «перепалки» и игровые ссоры друзей, но сейчас их внимание было сосредоточено на другом.
«Мрак полночи, взялся читать первую страницу Антоха, - вырывался из дыры в небе и, падая плотной массой, будто мощнейший водопад, захлёстывал улицы, немногочисленных прохожих, проникал в дома, топил в себе, безостановочно неся звук и запах смерти» Ничего так написано.
Ты дальше посмотри, там такой крутяк пойдёт.
Расчленёнка? с надеждной поинтересовался Антоха, поправляя очки.
Его толстый лучший друг рассмеялся.
И не она одна, мой дражайший любитель отрубленных человеческих органов.
Они похихикали и перелистнули несколько страниц.
Выходных данных нигде не нашлось: ни внутри собственно повествования, ни перед ним, ни до него, но это мальчиков не смутило. Мало ли как оформили в издательстве книгу. В сегодняшнем мире выходило столько оригинального и нестандартного, причём эта «зараза» проникла в мир материального слова в той же степени, что и в электронную литературу. Книги с кожаными обложками, мерцающие, светящиеся, с металлическими вставками, рисунками повсюду, прыгающими и скачущими буквами, резным контуром страниц, загадочным, а иногда мистическим и вовсе даже непонятным оформлением
Однако эта книжка-страшилка переплюнула их все: что говорить, написана-то от руки (хоть Мишка почти готов был побиться об заклад: вначале, когда он просматривал её перед покупкой, текст был печатный). По его личному уверенностеметру, вероятность не насчитывала ста процентов, но оказалась весьма и весьма велика. А помимо рукописных букв, цифр и знаков имелись и прочие странности-несуразности: например, нигде не указали тираж и переводчика. Или это не переводной роман? Да невозможно! В России настолько крутых вещей не делают По крайней мере, не делали раньше. А название?
Слушай, как книженция называется-то? спросил вечно любопытный Антоха.
А я знаю, привычно бросил Мишка в ответ.
Вроде «Помутнение».
Не, это Филип Дик.
Точно?
А то!
Тогда, может, «Помрачение»?
Что? А, да. Наверное.
Они посмотрели обложку, названия на ней издательство не поместило. Ни названия, ни автора. Парнишки открыли первые страницы: и тут не указаны ни титул, ни автор романа. Сразу же, с листа, что шёл следом за обложкой, начинался собственно текст.
А куда подевалось имя писателя? в пустоту вопросил Мишка.
В пустоту, потому что звонок уж отзвенел и все ребята скрылись в классе, готовые с неохотой приступить ко второму по счёту уроку математики.
Откуда я знаю, куда оно подевалось.
А вдруг это подделка?
В официальной-то продаже?
Ну и что?! Так-то, знамо дело, заработать проще! В магазине, которому все доверяют.
Хм-м А в этом есть смысл.
Но имя автора, название и прочее их абсолютно точно не было?
Мишка молча пожал плечами. К нему снова вернулось то чувство: не осознаваемого до конца, а поэтому неконтролируемого, но всепоглощающего, предельно жуткого страха. Он попытался оторвать взгляд от страницы и не смог. Глаза читали будто бы сами собой, губы же шевелились им в такт.
А текст, продолжал Антоха, как и его друг, потерявший счёт времени. Что если сначала он был печатным, а потом
Антоха замолчал, ожидая реакции Мишки. Только Мишка молчал, не откликаясь привычным «Что потом?». Антоха подозрительно скосился на Мишку и вскрикнул. Лицо друга превратилось в гнойную, полуразложившуюся маску. Поблёскивала верхняя часть черепа без кожи, в кровавых потёках. Одежду паренька будто бы опалило пламя, заставив почернеть и осыпаться пеплом. Плотные бока Мишки, его отличительная, узнаваемая особенность, исчезли без следа, и сейчас на Антоху взирало не просто полумёртвое либо вовсе дохлое чудище, лишь очень и очень отдалённо напоминающее друга и соратника по играм, увлечениям и жизни. Нет, на него глядело мутными слизистыми глазами нечто совершенно чуждое.
Из класса вышла Марья Петровна, чтобы позвать Антоху с Мишкой на урок. На лице учительницы было написано недовольное выражение. Её рот уже раскрылся, готовый выбросить в мир необходимые слова, но в горле внезапно пересохло. Подавившись собственной, так и оставшейся непроизнесённой фразой, учительница стала задыхаться.
Антоха поднёс к лицу руки, загораживаясь от нарождающегося кошмара.
Но ЕГО уже было не остановить.
Руки Антохи превратились во что-то склизкое, зелёное, бесформенное, истекающее пермешанными расплавленными кожей, мясом, костями.
Чей-то крик вырвался на вволю и, взлетев до высочайших нот, подбросился до потолка. И распространился словно бы повсюду.
Книжка упала на пол.
В пустом школьном коридоре стояла полная, неизбывная ночь. И в ней злобно посвёркивали мрачными и злобными глазюками все чудовища из свежеопубликованного романа.
На полу лежала книжка.
Антоха обернулся в последней надежде он обернулся, ища взглядом роман, прежде чем руки и лапы, и ветки, и щупальца с ложноножками, волосатые, лысые, вонючие, омерзительные, схватили его и потащили к себе. То ли на обряд инициации, то ли в качестве поживы, то ли то ли Другие варианты были слишком ужасающими.