Я супербот. Тень отбрасываю, следы оставляю.
«Только бы не схватила за руку. Хотя пусть. Здесь нет камер. Если верить Дэну, Ейч Ви пока не стучит Элмэру. Для Элмера мы двое молодых идиотов, затеявших бесцельную прогулку сразу после знакомства. Для гипервижн я пикапер наглый, но безобидный, к тому же нравлюсь клиентке, а это главное. Для Ратионис меня вообще здесь нет. Сколько прошло времени? Если прямо сейчас кончится блокада, девчонка перепугается и сдуру вызовет копов. Надо бы»
Э! Эй! Ты где?
«Смотрит сквозь. Поздно спохватился. Что теперь делать?»
Чё за хрень?! возмущалась Алисия, чуть не в лицо Марку тыча указательным пальцем. Как тебя? Фе-де-ри-ко.
Марк отступил на шаг осторожно, чтобы не скрипнул снег. Как будто она могла слышать. Нашарил в кармане стик с таблетками, выхватил, не глядя снял верхнюю из столбика, проглотил, поморщился от горечи. «Что будет? Эйч Ви выбросила меня из кокона, как только очнулись микроботы. Если стукнет Элмэру Бежать? Дэн говорил, минут пять не будет двойника в системе. А что будет? Там болванчик, здесь помеха или сбой при входе».
А, вот ты где! обрадовалась Алисия. Ботик, промежду прочим, я терпеть не могу, когда меня бросают.
Смотрела при этом в другую сторону, с пустым местом разговаривала.
Элис, я
Больше так не делай, перебила девушка, улыбаясь пустоте, забаню. Что? А, понятно. Ладно, проехали. Идём, стоять холодно.
Она неспешно побрела дальше, беседуя с пустотой: «Нет, не испугалась и не обиделась. Ты же не знал. Откуда тебе знать. Почему не люблю? Понимаешь Ладно, скажу. Был тут у меня один»
«Понятно, подумал Марк, поборов желание вмешаться в доверительную беседу. Всё для удобства клиента. Эйч Ви наблюдала за нами и сделала выводы: лучше стерилизованный синтетический пикапер, чем угроза новой психотравмы. Выбрала меньшее зло, породила своего бота с моими данными».
Алисия рассмеялась, надо полагать, синтетический пикапер шутил не хуже настоящего. Получивший отставку Марк не без сожаления следил, как растворяется в тисовых тенях и проявляется в полосках света её хромовая фигурка.
«Ничего от меня не останется, кроме следов на снегу, думал он. До моих психотравм никому нет дела. И отлично. Сам же придумывал, как от неё избавиться. Что теперь? Фу, мерзость горькая. Зато полезная. Новый отсчёт, минимум полтора часа есть у меня, а идти две минуты. До перекрёстка с Первой Дизайнерской. Сразу туда?»
Марк сошёл с тропы к тисовой стене и, отведя ветку, выглянул. Девятиэтажный дом на перекрёстке Восемь-с-Половиной и Первой Дизайнерской нисколько не изменился после переименования улиц; угол его напоминал корабельный нос Первая Дизайнерская, бывшая Строителей изгибалась в обход верхушки холма, вот и пришлось строителям возвести дом углом к улице. Ни к чему считать этажи, освещённое Маришкино окно моментально в глаза бросилось. Дрожь пробрала Марка до животиков. Замёрз, что ли? Вроде бы не с чего. Он выдохнул, облачко пара унесло ветром. «Не трясись, всё отлично. Дома обе, одного меня не хватает для полного комплекта. Бежать туда, рта не дать открыть Ирине, пять минут на сборы и ходу, ходу! Как объяснить, что нет выбора? Вытащить обеих в ночь. Пешком до Белогорской. Там рыдван. Роскошь! Но выходит нет. Что было целью, станет средством. Хорошо, что рыдван без регистрации. Р-раз, и мы втроём уже Нет. Нельзя этого делать». Он отпустил ветку, вернулся на тропу. «Хорошо, что сразу не кинулся. А вдруг Элмэр взял на заметку и ждёт, что стану делать? Сунусь домой, сразу вычислит по адресу и тут же сцапает. Всех троих. Если меня одного, ещё можно лапши навешать, а если втроём на бегу накроет, не отвертимся. Мда-а, положеньице. Не нужно спешить, таблеток на сутки хватит. Если Элмэр возбудился, пусть успокоится. Подумаешь, невидаль: с девочкой не сошлись характерами. Может, у меня хобби болтать с кем попало. Легкомыслие милый грех Выждать надо хотя бы полчасика, но только не тут. Если такой уж я по натуре общительный, самое время вернуться в общество».
Приняв такое решение, Марк выбрался из-за тисовой стены, прикинул, где лучше перейти на обжитую сторону Восемь-с-Половиной, осмотрел ряд унылых кирпичных коробок, прочёл: «Тату-фор-ту», отметил, что вот ведь, сколько лет здесь прожил и ни разу в это заведение не заглядывал, зато сколько раз думал о том, что местечко подозрительное и публика туда шастает странная. People are strange when you are a stranger. «Это обо мне. В самый раз теперь такое местечко». Подумав так, Марк перешёл дорогу в неположенном месте и направился к двери подозрительного заведения.
Глава 2
Снаружи тату-кафе напоминало самоанскую хижину фале, по чьей-то нелепой фантазии прилепленную к торцу пятиэтажной коробки из силикатного кирпича. Подсвеченные цианом бамбуковые буквы надписи «Tatoo-4-2» венчали навес из листьев пандануса искусственных, конечно же, как и пальмовые стойки лестницы и пальмовые балки и пальмовые проступи и канаты, которыми всё это было связано. Витрина, что под навесом, справа от стеклянной двери, была заклеена наглухо пляжной фотографией двух голых спин, мужской и женской, с татуировками в виде физических карт обоих полушарий; на мужской спине поместились обе Америки, на женской Европа, Африка и немного Азии. Все четыре седалищных полушария и две головы остались за кадром, арктическая и антарктическая зоны отсутствовали. Литосферный мужчина обнимал женщину; страшно было подумать о том, что случится, если это ему когда-нибудь надоест.
Марк, поднимаясь по лестнице, заглянул в полумрак второй, прозрачной витрины слева от двери. Ничего рассмотреть не смог, кроме висящего в синем свечении телевизионного экрана, там крутилась эмблема Джи Эн Эм, глобал ньюс медиа. В отдалении рванула петарда, потом ещё. «Рановато в этом году бомбить начали, три дня до Нового Года. Офисная братия Святую Пятницу празднует?» подумал Марк, взявшись за бамбуковую ручку двери. Брякнул колокольчик, Марка окатило сухим жаром, треском цикад и цветочным запахом, будто и впрямь оказался в тропиках. Вместо новостной скороговорки его встретило мяуканье гавайской гитары и визгливый вопль: «Как это нет?! Ты харю мочил два месяца?!» «Харю-харю», с издевкой ответил бархатный баритон.
«Скандалят, подумал Марк, Отлично, пусть бы не обратили внимания. На меня».
Зря надеялся.
Вам чего? нелюбезно осведомился баритон. У нас только за наличные.
Гитарное бренчание умолкло. Поверх стойки из дощатых ящиков с трафаретными надписями Марка разглядывал старик тяжелоатлетического сложения в белоснежной гавайке с узором из бамбуковых листьев, с малиновой банданой на лысой голове вылитый пират.
Работаете? спросил Марк, подойдя к стойке. Расстегнул куртку, вытащил бумажник, подумал: «С чего бы это он так? Мне-то на руку, нельзя ничем расплачиваться, кроме нала».
Кокосы околачиваем, мрачно ответил Пират, пристально разглядывая руки Марка.
В зале кто-то фыркнул, проговорил: «Чистый лист. Бывает же. Нашёл время». Марк, хотя и подозревал, что сказанное к нему относится, решил пропустить мимо ушей.
Бабосы вместо кокосов принимаете? спросил он, выкладывая две бумажки на тарелку чёрного дерева, квадратную, с изображением лодок под веерными парусами.
Джордж Всемогущий, прокомментировал Пират. И ещё один. Два жоржика. Расслабься, Воха, это не по твою душу.
Да я уже понял, проворчал в полутьме кто-то. Жоржики по твоей части, предпочитаю душку Бенджамина. Большо-ого Бена.
Очень даже принимаем, почти любезно обратился к Марку Пират, Мелочь, а приятно. По нашим-то временам. Что пить будете?
Грог, заказал Марк.
Воха снова фыркнул, негромко резюмировал:
Хипстер. Так я и знал. Плесни ему мочегонного.
Придержи язык, посоветовал Пират, а Марку предложил:
Может, всё-таки чистого? По мне, так это куда полезнее с холода.
Марк помотал головой. На левом запястье у Пирата заметил татуировку в виде разноцветной рыбки и букв «RW» и подумал: «Real World. Сектант. Понятно. Ничего, могло быть и хуже».
Дело ваше, вздохнул Пират, мне без разницы. Со сдачей только что делать?
Пока ничего. Дальше видно будет, небрежно бросил Марк, забрался на высокий табурет лакированного тёмного дерева и получил наконец возможность оглядеть зал, что и сделал с нарочитым равнодушием. Никого, кроме Пирата и Вохи, не увидел. Помещение маленькое, обстановка скудная. Всего-то имелось три столика на четверых и один на двоих узкий, возле окна да плюс к тому ещё четыре табурета у стойки. На столике, что в углу, безобразная куча тряпья навалом. В дальней стене открытая дверь, там зеркало и в нём отражение ширмы. Справа от двери, над стойкой беззвучно мерцал телевизор глобал ньюс, толпа на городской площади какого-то города, море человечьих голов. Сообщение Марк прочесть не смог, начался рекламный блок. «Успеется. Воху теперь рассмотреть. Немолодой. Что у него с руками? А, понятно». То, что выглядело как рукава джемпера, оказалось татуировкой в виде змеиной чешуи. Кисти рук змеиные головы, руки туловища змей, два змеиных хвоста обвивали длинную шею, изгибались над ушами и через выбритую начисто голову к бровям свесили кончики. Змееподобный Воха был одет по-домашнему: майка, просторные белые штаны и шлёпанцы, Марка разглядывал едва ли не презрительно; при этом плавно поглаживал жидковолосую козлиную бороду неопределённого цвета.