ни один не ответил.
ни один не откликнулся на зов о помощи.
впервые в жизни волшебник понял, что его оружие, направленное на борьбу со смертью, прямо сейчас убивает его. его слезы не действовали на глубокие раны сердца. он понял, что препарат, призывающий любить, рождает лишь равнодушие к проблемам других.
ему оставалось лишь ждать часа своей кончины, терпя адскую боль в груди. когда чародей почти балансировал между жизнью и смертью, он услышал совсем скорый шаг, почти бег в направлении своей тёмной каморки. увидев ту, что пришла к нему сквозь столь долгие и полные мучений годы, он подумал, что милые, ласковые и такие родные ему черты всего лишь галлюцинации предсмертной горячки. его любимая жена сидела около него, проливая тихие слезы и целуя его побледневшее лицо. она так боялась не успеть и вот, и вправду не успела. она добиралась к нему из плена вражеской страны целый год, терпя поражения и неудачи, но упорно стараясь достичь своей цели. неужели все было напрасно? она и не заметила, как с каждой её слезой, падающей на его грудь, он дышит легче. как возвращается здоровый румянец его щек, как стремительно сворачивается кровь на месте почти изорванного сердца. она вернулась к нему, вернув его к жизни. через некоторое время продажа навсегда закончилась, а последние колбы с эликсиром были изъяты. чародей и его жена жили долго и счастливо. и, конечно же, больше не проронили ни слезинки.
незнакомке понадобилось несколько минут, чтобы выйти из некой прострации. она задумчиво протянула мне руку, кивнула, посмотрев на моё серьёзное лицо: называй меня Дарьей. и в ближайшее время не ложись спать раньше половины двенадцатого.
я лёжу на диване и считаю звезды на потолке.
по комнате разносится аромат крепкого черного чая с чабрецом.
сказка о непокорной принцессе. шошанна
той ночью, после встречи со странной девушкой с желтым рюкзачком, я спала на удивление хорошо, без кошмаров и мыслей длиною от полуночи до рассвета. из раскрытого настежь окна веял даже чуть теплый осенний ветер, пропитанный запахом нагретой земли, подгнивших коричнево красных гроздей рябины и дешевеньких сигарет с запахом вишни. очевидно, что юной Шошанне1 из соседней квартиры не спалось из-за постоянного гнета строгих родителей. звали непокорную на самом-то деле Лилен или, более неформально, Лили (семья девчонки приехала из глухой французской провинции в Петербург дабы пристроить пигалицу в просторном гнездышке покойного дяди и, по настоянию небезызвестных уже читателю родителей, выучить ее на экономиста) и была она, скажу я тебе, явно не столь ласкова и мила, каково было ее имя.
я никогда не встречала людей, умеющих настолько искусно менять маски, буквально тасуя их, как игральные карты в руке и выкидывая нужную в самый подходящий момент, срывая джекпоты2 один за одним. ее личико было на редкость миловидным и ровно на столько же странным и неестественным для юной особы восемнадцати лет остренькие черты лица, длинный и чуть приплюснутый нос, тонкие брови, полное отсутствие румянца, почему-то постоянно дрожащий подбородок и глаза. «да, ничего удивительного, снова пресловутое описание пресловутых глаз, глубоких, как море и зеленых, как листва», скажете вы, но я бессовестно прерву. глаза у нее были совершенно особенные. они были огромные, цвета вязкой тины, какие-то округло-рыбьи и чуть навыкате, всегда туманно-задумчивые и чуть сонно прикрытые короткими темными ресницами. они даже не прищуривались, когда Шошанна улыбалась. это наводило какую-то непонятную тревогу в первые секунды знакомства, которая, впрочем, максимально скоро исчезала без следа под натиском душного очарования юной француженки. казалось, что за этой сладенькой внешностью вечно зрел бунт, томилась провокация, кричала и бесновалась революция, но девчонка была удивительно сильна для своих лет она мужественно сдерживала это внутри, не давая повода даже для малейших подозрений со стороны как близких, так и чужих.
она умела щебетать с родителями, потому что боялась их. она не противилась родительской мечте ведь Лили, (oui, chérie?)3 была обязана выучиться на добротного экономиста в какую-нибудь солидную контору и получать хорошенькие пачки хрустящих купюр и прятала в стол неряшливые карандашные черновики пейзажей, портретов и натюрмортов. она умела заставить любого юношу от любви целовать острые носки ее прелестных светло-голубых лаковых туфелек и была вполне способна избить любого хама, перешедшего границы, до той же позы. умела прелестно печь вишневый пирог со сливками и курить взатяжку сигареты с тем же вкусом. умела с легкой улыбкой не только отпускать лестные комплименты, но и опускать человеческое эго до самого вонючего инферно, которое только возможно представить.
но самое удивительное заключалось не в таком разительном контрасте ее масок. ее никогда нельзя было поймать. невозможно было уличить в чудовищном лицемерии и только в этом был ее скрытый протест, так никем и не замеченный.
и вот, когда моя вновь пришедшая рыжая, с нескрываемым интересом поглядывая на меня, дует на густые и тяжелые пары чая в чашке с синими кроликами, я решаю рассказать ей сказку об особой принцессе, которой в традиционных сказаниях, места бы совершенно точно не нашлось.
вот слушай, поправляю плед в катышках на коленях Дарьи и улыбаюсь, бывают же такие, которые идут против системы, да?
бывают, озадаченно кивает она, уже со вкусом отпивая горьковатый отвар, но все еще морщась от прикосновения моих рук, но, знаешь ли, редко у них выходит эту систему побороть. ее столько лет отлаживали, что ли, чтобы всякие дураки ее ломали?
и тут мне отчаянно хочется доказать ей, что именно эти дураки, ломающие и вновь программирующие под себя всякие условные системы люди, действительно чувствующие себя живыми, настоящими, счастливыми. люди, чувствующие вкус и запах окружающего их мира. именно поэтому торопливо начинаю свой рассказ.
когда-то давно, во времена доблестных рыцарей, хитрых королей и злых мачех жила особо ничем не отличающаяся от типичной принцессы инфанта. жила себе и жила со своим отцом-ничем-не-отличающимся-от-других-королей-королем, ни в чем не нуждалась, звезд с неба не хватала и занималась своими принцессовскими делами в общем, была послушной, покорной, кроткой, нежной и прекрасной, как благоухающая в летнем саду майская роза и все такое.
рыжая фыркает и улыбается, теряя по частям свой цинизм.
но вот однажды пришел к ней король-отец и, поправив свою до неприличия банальную красную бархатную мантию, объявил, что скоро принцесса должна выйти замуж за принца другого тридевятого королевства. и все бы ничего, принц и принцесса, вроде как все должны быть довольны, но вот брак-то по расчету, как сказали бы мы сегодня. королю срочно нужно было золото, чтобы распрощаться с долгами, да и союз дочери и того принца-инкогнито был бы выгоден обеим сторонам царства могли бы не волноваться, когда неотвратимо наступит время битв, ведь они будут семьей и на фронте.
покачала головой юная принцесса, уронила пару слезинок, да делать и нечего противиться отцу, кажется, совсем не вариант. поэтому стала она покорно ждать своей свадьбы и, по совместительству, первой встречи с будущим мужем.
и вот долгожданный день наступил. королевство, обсыпанное цветами, словно веснушками, нарядилось в самые яркие оттенки. в каждой таверне поднимались чаши, полные вина или эля4, за здоровье и благополучие молодых. в каждом доме устраивалось пышное празднество, а тем временем принцесса, стыдливо, как и подобается, опустив голову, шла к алтарю. свежа она была, как вешний цвет, и никто не мог налюбоваться на красавицу-невесту.
ничего не могу сказать про принца принц был, как принц. не урод, но и не ах. в обычных сказках принцы не описываются, знаешь ли.
обвенчались они скоро и уехали во дворец жить, дела принцевские и принцесовские вершить.
однако, с каждым днем принцессе становилось все тоскливее, все хуже. она не хотела видеть своего мужа и, тем более, отца, все чаще запиралась в своей башне, время от времени ведя долгие беседы со своим новым слугой. как вы поняли, влюбились они друг в друга без памяти удивительный поворот событий для классической сказки, верно? и, конечно же, стали думать, как бы избавить принцессу от таких ужасных страданий.
я знала, конечно, что ты сказочница, но не настолько же новаторская! перебивая меня, восклицает Дарья, ставлю стольник5 на то, что она не сможет сбежать от отца. неужели сказка с грустным концом, а? подмигивает и торжествующе улыбается.
я хитро щурюсь в ответ.
а думать им так толком и не пришлось. в один ясный солнечный день назначила принцесса свидание любимому на балконе своей высоченной башни, и как раз в то время, когда королевская чета наслаждалась изысками светской кухни. поднял голову король и обомлел видит, что дочь его в латах, украденных у принца, садится на подлетевшего к ней прекрасного дракона. так ладно, что латы так негодяйка еще и волосы свои золотистые аж под уши обрезала! кричит ей, руками машет, поднимает принца, больше занятого кушаньями заморскими, а девчонка с высоты лишь улыбается и машет ему ладонями в железных перчатках.