Вот и добрались! Кто мне скажет, наконец, чем он точно занимается и что это за фокус он демонстрировал ночью?
Точного ответа нет, так как Оный маскирует тему своих научных разработок. Он филолог, работает над словом. И это его ночное вознесение, видимо, практическая часть.
То есть? поднялся со стула побледневший Чеканкин.
Очевидно, что с помощью владения словом Дмитрий Андреевич учится (частично научился) перемещаться в пространстве.
Бросьте! перебил Хамитов, но голос и вся манера его были испуганными. Не может человек преодолеть законы физики!
При этом Хамитов более спрашивал, чем утверждал.
По-моему, он открывает неизвестные языковые законы, которые гораздо мощнее законов физических. Вспомните Библию: «Вначале было Слово». Очевидно, что «вначале» обозначает не только истоки мироустройства, но и его краеугольный камень, наиболее мощный элемент.
Анна Петрова закончила свое сообщение, закрыв монитор.
Хамитов был подавлен. Он старел, потому его удручали сложности. При сложностях он выходил из себя. Но его последний опыт был горек и неприятно-кровав, потому он и был подавлен. Чеканкин многого не понимал, но внутри него крепло и росло торжество. Какую птицу он схватил в самом начале полета, еще на разгоне! Только бы вразумил бог или кто там попользоваться этим всласть и навеки, аминь!
Другая физика
Чеканкин встрепенулся.
Так, господа. Теперь ответьте мне на вопрос: чем нам опасен этот самый Оный?
Он не уважает физику, попытался пошутить Хамитов.
Думается мне, все серьезнее и глобальнее. Он побеждает физику, опровергает ее. То есть опровергает устойчивый ход вещей, рушит своим освобождением мироустройство, порядок Видимо, физика совершенно другая.
Хамитов перебил Анну:
Да что это за дела взял да и полетел! Завтра все полетят? У нас летают только самолеты. Авиационные компании лишатся денег, не станут покупать топливо. Так рухнет нефтяная промышленность у нас экономика и политика построены вокруг и для нефтяной промышленности Его надо того
Спокойней! Он уже у нас сидит, торжество внутри Чеканкина грозило перерасти в песню. И вдруг неожиданно для себя самой Анна сказала:
А вы уверены? Он еще сидит?
И грянула тишина. Вдалеке вскрикнул тепловозный гудок, у Хамитова прозвучал ком в горле, Дзержинский на портрете побледнел. Гулко во дворе сыпались листья.
Почему вы отвергаете мысль, что человек, способный вознестись над землей, не позволит себе пройти сквозь стену? грозно и в то же время вдохновенно почти закричала Петрова. И тут они все трое вскочили и, сумасшедшие, бросились вон. Они бежали вниз по лестнице, спотыкаясь и мешая друг другу, почти катились одним клубком горячим, кричащим, живым и азартным. Кроме боязни, что преступник (раз в камере, значит преступник) скроется, и их всех накажут, а они намеревались схватить куш, в каждом из них было огромное желание, чтобы Оный продолжил их удивлять как те казавшиеся им великими циркачи из детства и сейчас за дверью остался бы только его запах, улыбка, смешок, пуговка. Они распахнули дверь, чуть было не рванулись назад: Оный сидел в самом темном углу комнаты, а свет из маленького зарешеченного окошечка камеры падал таким образом, что над головой его отчетливо виделся нимб. «Как Иисус!» подумала Петрова с какой-то глубинной радостью, словно всю жизнь тайно ждала Иисуса из Назарета.
Что же вы, господа, совсем забыли обо мне? Сидите, выдумываете себе, а со мной поговорить и не удосужились, Дмитрий говорил из темного угла и нимб над его головой креп. «Как Иисус!» во второй раз подумала Анна, а Хамитов испуганно заверещал:
Вы это перестаньте! Это мы вас схватили. Мы главные. И попятился, и наткнулся на попятившегося еще ранее Чеканкина, которому и сказал испуганно и по-детски: «А чего он!» с непонятной интонацией.
Оный вышел из темного угла в центр, нимб тихо погас. Все вздохнули с облегчением, но в глазах Анны на мгновение поселилось разочарование. Только на мгновение.
Господа, я готов ответить на все ваши вопросы, и пусть недоразумения между нами скорее забудутся.
Служивый с оружием, прежде охранявший камеру, повел Оного наверх, в кабинет, эти же трое шли несколько сзади. На повороте лестницы Дмитрий повернул голову и так открыто улыбнулся Анне, что та опять почему-то подумала про Иисуса. Улыбка эта сняла напряжение со всех, и в кабинете они сидели без вражды, но с обоюдным интересом. При этом вооруженный человек стоял за дверью наготове.
Господа, я готов ответить на все ваши вопросы, и пусть недоразумения между нами скорее забудутся.
Служивый с оружием, прежде охранявший камеру, повел Оного наверх, в кабинет, эти же трое шли несколько сзади. На повороте лестницы Дмитрий повернул голову и так открыто улыбнулся Анне, что та опять почему-то подумала про Иисуса. Улыбка эта сняла напряжение со всех, и в кабинете они сидели без вражды, но с обоюдным интересом. При этом вооруженный человек стоял за дверью наготове.
Долго молчали как-то странно, первым вернулся к норме Хамитов.
Фамилия, имя, отчество?
Оный, Дмитрий Андреевич. Но вы же все знаете. Зачем вы так формально? Это не соответствует сложной и прекрасной реальности. Это оскорбляет и снижает реальность, господа!
Молчите. Мы ведем протокол.
И действительно, Петрова уже печатала вопросы и ответы.
Оный сначала вздохнул, но тут же улыбнулся.
Хорошо, давайте попробуем. Вдруг что-то выйдет? и заговорщицки улыбнулся Анне.
Хамитов продолжал идиотизм.
Год и место рождения?
Выйдите в Интернет, там это обо мне есть. Мы теряем время!
А мы не торопимся, товарищ ученый.
Я тороплюсь. У меня есть исследования, которые требуют массу времени. Никогда не задумывались, что наш язык парадоксален и провокационен? Масса времени
Год и место рождения.
А если я не скажу? Вы меня пытать будете? Господа, я прошу услышать меня: у нас нет времени на условности. Послушайте, вы же давно работаете в КГБ
ФСБ. Наша организация с некоторых пор называется ФСБ.
Что ж, мудрое решение. Но поверьте мне, после переименования предмет или явление не всегда сразу приобретают новые свойства. Потому прошу извинить меня, если я буду употреблять более привычную аббревиатуру. Да и методология, насколько я мог заметить, у вас прежняя.
Заговорил Чеканкин, прежде молчавший, наблюдавший за всем этим со стороны.
Оный, а чего вы, собственно, добиваетесь? Какие ваши цели?
Митя некоторое время обдумывал слова Чеканкина, улыбнулся:
Сдается мне, вы деловой человек! Я даже не могу сейчас с уверенностью сказать, с кем из вас мне более неприятно иметь дело с этим товарищем или с деловым господином, вроде вас.
Чеканкин нахмурился, Хамитов сжал кулаки, но съежился. Зачем Оный с самого начала обозначил свое отношение к ним как негативное? Дмитрий продолжал:
Какая может быть цель? Пройти некий путь до конца, убедиться в правильности гипотез, то есть пути Не знаю. В науке настолько хороши и интересны средства, что цель часто условна и обозначается набором традиционных символов.
Простите, но ученые, как правило, говорят хором, что их цель помочь людям вмешалась Анна. Этот разговор ее волновал каким-то странным образом.
Дмитрий обрадовался реплике Анны.
Конечно, в этом смысле да. Не будут же ученые говорить, что их цель прикрыть собственную наготу (в научном смысле), так бы они попросту стрелялись (и стреляются во множестве). Цель у науки та же, что и у Бога: одолеть темное, возвысить светлое. У науки есть свои ангелы, есть и бесы.
А вы кто?
Я абсолютный ангел. Белее меня только Фантазия. Но если найдется ученый, который заявит о себе такое же, не верьте ему. Он шарлатан.
Митя улыбался.
Но Чеканкина не интересовала лирика, в отличие от Анны Петровой. Он сформулировал вопрос четко.
А над какой темой вы работаете? Как объяснить ваши выкрутасы этой ночью?
Я пока не могу ответить на этот вопрос. И не потому, что это тайна. Просто это пока нескромно. В научном мире так непринято. Реклама, как оказалось, разрушает науку. Когда я пойму, что есть доказанные знания, общие положения, я выступлю. Теперь еще рано, извините.
А фокусы? То есть вознесение?
О, меня более обрадовал факт удачного приземления!
Подождите, вы нас шокировали. Вы хотите сейчас выйти отсюда?
Да.
Мы отпустим вас, наверное. Вы обещаете более не заниматься этим?
Чем?
Хм Не летать. Не разрушать устойчивый миропорядок.
Не такой уж он устойчивый, Оный рассмеялся снова.
Хотя бы не смущайте обывателей, не возноситесь прилюдно
Хорошо.
Вы пока еще посидите там, нам надо посовещаться.
Дмитрий все время улыбался. Господа-товарищи явно не знали, как себя вести в ситуации с ним. Его не за что было держать в подвале, в камере, но он им казался опасным.