Глава 1 Он появился
Демоны в зеркалах не отражаются, потому что они появляются из них, приходят с той стороны зазеркалья, с того света.
И произнося снова эту фразу, я понимаю, что и там все-таки СВЕТ, а не ТЬМА, только вечная загадка и тайна окутывает его, потому он и называется загадочно «тем светом».
Этот господин с косым шрамом на шее, который он прячет под белым шарфом, чтобы не сразу эта явная примета бросалась в глаза, шагнул привычно в наш мир и усмехнулся, оглядываясь по сторонам. Создавалось впечатление, что появляется он тут не в первый раз, что бывал здесь и прежде.
Было пусто в квартире, никто его не заметил. Никто и знать не мог, что в покинутом хозяйкой доме, она перебралась на дачу, в один прекрасный полдень, который с этого момента перестал быть прекрасным, он и появится внезапно.
Никто не мог знать, что само собой треснет старинное зеркало, которое приводило в восторг одних ее гостей и в ужас других. С зеркалами ведь всегда связано много самых разных историй. Многие не согласились бы ни за какие дары покупать их или принимать в дар и вносить в свое жилище. Другие наоборот делали это с превеликим удовольствием. Но с этой дамой все было иначе, все никак у людей с ней было на самом деле.
Одни из знакомых говорили, что она тонкий ценитель старины, и только такое зеркало и должно украшать ее гостиную. А другие с ужасом твердили о том, что нельзя в новый дом приносить старинные зеркала, потому что они хранят в себе всю ту жуткую энергию, которая копилась в них веками. Они остаются немыми свидетелями всех тех историй, которые случались в старинных усадьбах и замках, и рано или поздно они явят их в мир снова. И тогда содрогнется этот мир от ужаса, который придется ему пережить. И судьбы наших совре6менников будут навек переплетены с судьбами людей, живших, любивших, страдавших в необозримом прошлом, и одни отразятся в других.
Любой благоразумный человек прислушался бы к подобным размышлизмам, но Виктория была писательницей, и она как раз поступила наоборот, потому что долго и упрямо, с завидным упорством искала именно такое зеркало, и когда нашла его, то готова была расшибиться в лепешку, чтобы заполучить в свой новый дом. Наверное, надеялась, что увидит и услышит что-то невероятное, какую-то благоуханную легенду, которая позволит ей написать еще один роман о страсти нежной и великой любви, которой не страшна никакая смерть.
Она откровенно любовалась старинным зеркалом, гордилась своим приобретением. Виктория благосклонно принимала комплементы первых своих гостей и спокойно относилась ко вторым, намекая на то, что они еще прочтут в ее романах о том, что будет там происходить, содрогнуться от ужаса, вздрогнут от радости, и поймут, что она написала шедевр, как художник в романе этого невероятного англичанина. Но если бы кто-то ей напомнил о судьбе того художника, она бы только махнула рукой, подчеркивая всем своим видом, что с ней-то ничего такого случиться не может, потому что она хитра и осмотрительна.
И на вопрос: Зачем тебе такие сложности и страсти, неизменно отвечала:
Оно позволит мне увидеть многое из того, что недоступно постороннему глазу, говорила дама, приятная во всех отношениях, всегда окутывающая себя многочисленными тайнами.
Ника уверяла своих близких друзей в том, что родилась в тот день и час, когда ушла из мира первая Маргарита, чтобы в ее обличии вернуться в мир этот снова. И вообще королевы и ведьмы всегда возвращаются. Им становится скучно там, на небесах, потому они возвращаются назад.
Правда, потом, когда лет ей стало по тем подсчетам достаточно много, она пыталась скрыть этот уникальный факт. Но те, кто знал ее не первый день, даже догадывались об истинном ее возрасте, почему то уверенные в том, что это с одной стороны просто красивая история, нагонявшая в мир туману, но она могла быть и правдой. А почему бы и нет? Жизнь порой дарит такие удивительные события, какие не придумает самый гениальный писатель.
Правдой стало и то, что в тот день, когда на уютной своей даче хозяйка писала очередной свой роман, и их было много, даже для ее солидного возраста она написала очень много, в комнате ее треснуло старинное зеркало, и нога в модном штиблете с узким носком появилась из него. Зрелище, скажу я вам не для слабонервных, и хорошо, что этого никто в тот миг не мог видеть.
Он появился, герой не ее романа. И она, там у себя на даче в это время напевала на разные лады текст стихотворения, которое так и называлось
Он появился, герой не ее романа. И она, там у себя на даче в это время напевала на разные лады текст стихотворения, которое так и называлось
Тень героя в тени романа.
В полночи сказочной в бликах огня и тумана,
Снова ворвется герой из чужого романа,
Встанет к окну и расскажет внезапно о встрече
С тенью волхва, пусть слова его комкает ветер.
Вечер, свеча и звезда, и поет неустанно
Песню огня мне герой из чужого романа.
Вижу глаза его звезды и сильные руки.
В полночи сказочной мы говорим о разлуке.
Той, за которой и встречи уже не случится,
В облаке странных мелодий теряются лица.
Ангел и демон все шли за тобой неустанно.
В полночи сказочной я вдруг мечтать перестану.
Что с тобой? спросит, качнется, опять удалится,
Темною ночью мелькают слова на страницах,
В сумерках грез проступает опять паутина,
Что мне принес этот призрак, зачем он покинул?
Город иллюзий наш соткан из слов и туманов,
Темные люди, брожу среди них неустанно.
Снова страницы листаю, чтоб в них раствориться,
Голос во мраке растаял, теряются лица.
Тени страстей, ты опять и легка и желанна,
Я поселюсь на страницах чужого романа.
Пусть уплывает во мрак мой Летучий Голландец,
В полночи сказочной так мне легко оставаться,
Тень вдохновенья над ликом героя мелькает.
Сказочный мир в зазеркалье и нас увлекает.
И остается за этой последней чертою,
В тени романа мой принц из забытой истории.
Встанет к окну и расскажет внезапно о встрече
С тенью волхва, пусть слова его комкает ветер.
В полночи сказочной в бликах огня и тумана,
Снова ворвется герой из чужого романа.
Глава 2 Зачем ты здесь?
Герой из чужого романа был достаточно ловок, он спрыгнул на этой стороне, всем своим видом показывая, что делал это не в первый раз, оглянулся вокруг, принял очень важный вид, когда убедился, что попал в то время, в то место, какое хотел, и поправил свои темные, совершенно темные очки. Потому что разговоры о том, что он убивал одним взглядом, и не в переносном, а в прямом смысле, были не досужим вымыслом, а имели место быть и на самом деле. И звали его Демабом, насколько мне не изменяет память.
Пока он хотел осмотреться, и прислушаться к тому, что здесь теперь происходило, потому что не привык доверять чужим мнениям, даже самым авторитетным, и давно усвоил, что если уж действовать, то делать это нужно было наверняка.
Демаб поморщился от пыли, лежавшей на всей дорогой мебели. Но это была не пыль веков, а просто пыль, хотя как отличить ту от этой, наверное, есть какие-то тонкости, но они вовсе не так существенны. Нюх его за это время значительно притупился. Подумал о том, что двери закрыты, и вероятно, включена сигнализация никак не мог привыкнуть к этим новомодным штучкам, и отключать ее не научился, хотя сквозь стены по-прежнему проходил легко. Он приготовился покинуть пустую квартиру, не для того же он спешил сюда, чтобы валяться на мягком диване и читать дурацкие книжки. Это и там можно было делать.
Дурацких книжек за это время стало в этом мире значительно больше, и если раньше стекляшку от бриллианта отличить было очень легко, минутное дело, то теперь приходилось напрягаться, думать, анализировать, обращаться к литературоведам, выслушивать их споры. Под одинаковой цветастой обложкой, с дурно сотворенными рисунками, могла быть и полная никчемность, приносившая автору немало денежных знаков, и настоящий шедевр. Гений не волен был противиться навязчивому пиару, и познаниям новомодных дизайнеров в вопросе о том, что именно будет хавать современный читатель, что продается, а что нет. Если какой-нибудь бедолага хотел обмануть и заставить непривередливых читателей заглянуть в свои творения, то он готов был на многое. А потом ему же доказывал, что классика давно никому не нужна, и хорошо, если хорошей будет литература, да что там, просто чтиво, для среднего уровня. И он сам этот средний и определил. И сказал бы уж, что просто жить не на что, и очень хочется, как та самая дамочка, которая каждый год выпускает и пишет столько книг, сколько лет ей уже исполнилось. Она хотя бы не скрывается, не врет, не лукавит.
В данном случае он говорил не о Виктории. С ней будет как раз совсем другая история, она-то иных бед натворить успела, и теперь он, оборотившись этаким графом Монтом и Кристом, должен был устанавливать истину и какую-то справедливость, сама же она и не собиралась этого делать, словно ее и не касалось совсем. Ах, были времена, когда его просили и молили явиться не меньше трех раз, да когда они были, он и сам плохо помнил то, что было когда-то в далеком прошлом. Теперь врывался, все переворачивал и делал то, до чего бы они ни дошли. Вот сказал один из его собратьев о том, что никого ни о чем не надо просить, образно сказал, а поняли все буквально, и не просят, черт бы их побрал, а могли бы иногда и попросить, не переломятся от этого.