Мне пришлось постучать по ране на голове, чтобы быть правильно понятым.
Поскольку с Людмилой я не встретился и среди членов экипажа, явившихся сюда по общекорабельному вызову, я её тоже не увидел, то у меня в связи с этим остаётся только один вопрос. К вам, Илона.
Да, слушаю
Морг у вас где находится?
Илона думала долго, секунду-две-три хлопал глазами Королёв, явно не находивший слов наконец, Илона коротко и неопределенно мотнула головой куда-то через правое плечо.
Дверь в помещение морга находилась по правую руку от входной двери в медицинский отсек и была замаскирована изящной подвижной сеткой из серебристого пластика, собственно, именно поэтому она всё время как-то ускользала от моего внимания. Я интуитивно старался всё время располагаться так, чтобы входная дверь оставалась в поле моего зрения, соответственно, переход в помещение морга постоянно находился у меня за спиной. М-да, я был вынужден признаться самому себе, что это было как-то неосторожно и не совсем профессионально, впредь надо будет, конечно же, интенсивнее крутить головой по сторонам и считать двери.
Мы вошли в помещение и на секунду остановились. Передо мной был обычный космический морг, ничего такого особенного, о чём бы стоило упомянуть. Если вы видали такие помещения прежде, то считайте, что вы их видели все. Комната-шкаф, очень узкая понятно почему, во-первых, потому, что половина объема «съедена» морозильными камерами, а во-вторых, потому, что в узком помещении проще кантовать труп, меньше напрягаться надо, особенно в условиях искусственной силы тяжести, превышающей земную на десять процентов. Прямо в центре морга специфический, хорошо узнаваемый стол, который ни с чем невозможно перепутать, золотой, со стоком, наподобие ванны, только не настолько глубокий. На стене, противоположной входу девять морозильных ячеек в три ряда по три в ряду. У дальней стены транспортные носилки с магнитным подвесом точно такие же, как и в обычном процедурном кабинете. Но по давней традиции «Роскосмоса» для покойников всё предусматривается своё, в том числе и носилки.
Все мы некоторое время таращились в стерильную пустоту морга, пока я, наконец, не потянул Илону за рукав:
Чего ждёте? Выигрыша в лотерее?
Это не мой отсек, выдавила Илона. Это всё хозяйство Людмилы Я тут не хозяйка в смысле.
Она осеклась. Я понял, что Илона теряет самообладание и явно находится на грани срыва. В общем-то, я её понимал, цинизм врачей обычно сильно преувеличивают, а уж космические врачи это вообще врачи наполовину. Покосившись в сторону Королёва, я понял, что командир тоже не в лучшей форме он был бледен, покусывал губы, его расфокусированный взгляд блуждал в пространстве и не составляло труда заметить, что человек, общем, находился явно не в своей тарелке. Я понял, что действовать придётся мне и притом в одиночку.
Буквально в пять шагов подойдя к противоположной стене, я дёрнул на себя ручку люка, запиравшей морозильную камеру 1. Тут же голубым огоньком осветился дисплей на люке и весело замигал транспарант: «аккредитация».
Вадим, тут требуется пароль! я уже стал уставать от калейдоскопа сегодняшних событий и почувствовал, что хочу поскорее закончить это подзатянувшееся шоу. Свяжись с центральным постом, пусть дистанционно откроют все ячейки
Мне было слышно, как за спиной забубнил командир: «помещение морга в медотсеке красного коридора открыть принудительно да, отменить аккредитацию да, подтверждаю я уже сказал, да!»
Я почувствовал, что ко мне подошла и беззвучно встала рядом Илона. По-видимому, она преодолела минутную слабость и совершенно спокойно проговорила:
Может, всё-таки, вызвать Людмилу по громкой связи?
У меня нет привычки разговаривать с покойниками по громкой связи. едва я проговорил это, как синхронно щёлкнули девять замков и все девять люков чуть приоткрылись.
Я стал открывать каждый из них внутри загоралась ярко-голубая подсветка и из камеры отчётливо тянуло холодом. Первая Вторая Третья Я чуть нагнулся, чтобы удобнее было заглядывать в камеры среднего ряда Четвёртая Пятая
В пятой камере я увидел ступни, обутые в лёгкие и тонкие тапочки-«балетки», и ноги в форменном комбинезоне, уходящие куда-то в пугающий зев синей трубы. Дёрнув лоток на себя, я отступил на шаг лоток выдвинулся из холодильной камеры метра на полтора, этого оказалось вполне достаточно, чтобы понять, чьё же именно тело на нём лежит.
Вот это да! малоосмысленно бормотнул Королёв, по-прежнему стоявший у входа.
Господи, да что же у нас тут происходит?! эхом отозвалась Илона Нефёдова.
Наверное, что-то должен был сказать и я, но ничего подходящего этой ситуации мозг выдать не мог. Я тупо смотрел на тело Людмилы Акчуриной с невероятно вывернутой к правому плечу головой, и в голове стучала глупейшая мысль: «Ну вот и встретились, ну вот и встретились, а ты опоздал, а ты опоздал! ну вот и встретились!»
Как-то неожиданно и резко накатила апатия и крайняя усталость. Вдруг я понял, что у меня чудовищно болит голова и, вообще-то, мне позарез надо послать сообщение на Землю. Слишком много разного приключилось за последние часы и генерал Панчишин должен быть поставлен в известность обо всём. Причём, желательно до моей собственной смерти!
Вадим, кто у нас начальник медико-биологической части? спросил я командира, оторвав на секунду взгляд от трупа Акчуриной. Кажется, Капленко?
Да, Ольга Капленко. ответил Королёв.
Пригласи её сюда и поручи провести вскрытие тела Людмилы Акчуриной вместе с Илоной Нефедовой. я ещё секунду поразмыслил над тем, следует ли продолжить фразу. Результаты мне в «личный кабинет» через двенадцать часов. Видеозапись с электронными подписями Капленко и Нефёдовой, удостоверяющими её аутентичность, перегнать на Землю без сокращений, изменений форматов и остановок записи ну, вы знаете процедуру
Я покосился на Илону. Та не сразу поняла, что от неё требуется, потом, вздрогнув, подняла на меня глаза и кивнула:
Разумеется, я знаю процедуру и порядок оформления сопровождающей документации!
Отлично. А я пойду спать, я повернулся к выходу и вот тут Вадим Королёв меня по-настоящему удивил.
Я пойду с тобой! брякнул он, явно не сознавая двусмысленность фразы.
Спасибо, не надо, я уже достаточно большой мальчик, чтобы спать в одиночку, а ты недостаточно красивая девушка, чтобы спать со мной. шутка получилась довольно плоской, но уж какая получилась.
Юмор неуместен. буркнул Вадим. Тебя надо охранять! Один раз тебе голову уже отрихтовали, не хватало только, чтобы вторая попытка
Я предостерегающе поднял руку, не позволив командиру закончить слишком сложную фразу:
Вадим, никто на меня второй раз нападать не станет. Я получил по своей умной головушке лишь потому, что оказался там, где не следовало. Моё появление у медицинского отсека помешало переноске одного трупа и сокрытию другого. Можешь не сомневаться, те ребята, что экспромтом отоварили меня по голове, сами не рады произошедшему и чешут сейчас репу в размышлизмах о том, как им теперь жить дальше? Так что охраняй драгоценный медперсонал, занятый вскрытием трупа Акчуриной, а за меня не беспокойся я отосплюсь и ещё развеселю тебя!
Признаюсь, в ту минуту я очень хотел верить в то, что не ошибаюсь.
Глава 3. В трёх соснах за тремя зайцами
Проснулся я с острым чувством беспокойства, ощущением того, что что-то важное ускользает от моего внимания, а вспомнить что именно превыше моих сил. Неприятное такое чувство, сродни зубной боли, только не физической природы, а скорее эмоциональной.
С полминуты, наверное, я обдумывал свои действия перед сном. Не полагаясь на память, прослушал от начала до конца текст сообщения, подготовленного мною и отправленного генералу Панчишину перед тем, как отдаться во власть Морфею. Текст был исчерпывающе полон и лаконичен ни прибавить, ни отнять.
Что же тогда беспокоит? Что за напасть
Сел на кровати, сверился с часами. Оказалось, что мой богатырский сон продолжался почти семь часов вполне достаточно для того, чтобы восстановиться. Пройдя в санитарно-гигиенический отсек, внимательно рассмотрел рассечение кожи на голове. Биогель застыл и приобрёл цвет воска, я подцепил нашлёпку ногтём и почти безболезненно оторвал. Вместе с биогелем легко отвалились и наложенные скрепки, точнее то, что от них осталось, поскольку они были растворимы. Рана затянулась свежей блестящей кожей и вид она придавала мне совершенно пиратский. На месте рассечения наверняка останется фигурный шрам, способный сделать честь любой лысине. Экая красота, хоть волосы не отращивай!
Во время гигиенической пятиминутки сверлящая мысль о чём-то важном и крепко позабытом не оставляла. Лишь после того, как я вернулся в спальную каюту и стал облачаться в форменный комбинезон, я понял, что же именно забыл. Рука наткнулась на нагрудный карман куртки и в нём я ощутил тяжёлый, точно из полновесного золота, грецкий орех. То есть, конечно же, не грецкий орех, а странный шар, который Людмила Акчурина вручила мне во время нашей первой и единственной встречи. Так сказать, вечный двигатель.